Игра с огнем (сборник) - Тесс Герритсен

Шея у него заболела – он слишком долго выгибал ее, прижимая ухо к двери, – Лоренцо выпрямился и потер ноющее место. Впервые он оглядел комнату и понял, что находится в спальне Лауры. Здесь стоял ее запах, аромат цветов, лаванды и солнца. В комнате царил веселый беспорядок, книги как попало лежали на прикроватной тумбочке, на стул был наброшен свитер, туалетный столик завален кремами, пудрами и гребнями. Он прикоснулся к гребню, на его зубчиках остались светлые волосы. Он представил, как гребень проходит по ее волосам, – так же, наверное, просеивают золото.

В книжном шкафу очаровательные безделушки – множество фарфоровых поросят, собравшихся в кружок для своего поросячьего разговора. Лепешка канифоли для виолончели. Ваза с теннисными мячами. И еще книги – как же Лаура любила книги! Он увидел поэтические сборники, биографию Моцарта, собрание пьес Ибсена. И целую полку любовных романов – вот уж чего он никак не ожидал найти. Его неистовая, реалистичная Лаура читает романы о любви? Он ее совсем не знал и никогда не узнает теперь, ведь завтра он покинет Венецию.

Мысль о том, что он больше никогда не увидит Лауру, заставила Лоренцо прижать руку к сердцу: его пронзила такая сильная боль, будто его ударили в грудь. А оттого, что он стоял здесь, в ее комнате, вдыхая ее запах, боль ощущалась лишь сильнее.

Снизу донесся громкий приветливый голос:

– Доброй ночи, синьор! Пожалуйста, не задерживайте папу слишком долго!

Потом шаги вверх по лестнице, мелодия, которую она мурлыкала себе под нос, словно ничто в целом мире ее не заботило.

Лаура вошла в комнату, закрыла дверь, прислонилась к ней спиной, ее лицо от напряжения исказилось нервной гримасой. На его вопросительный взгляд она ответила отрицательным покачиванием головы.

– Он не уходит, – прошептала она.

– И что будет делать твой отец?

– Напоит его. Постарается выведать что-нибудь важное.

– Почему он пришел?

– Не знаю. Это меня и пугает. Он, похоже, слишком хорошо осведомлен о нас. Говорит, что хочет нам помочь, если только папа будет сотрудничать.

Она выключила свет и, когда комната погрузилась в темноту, отважилась отдернуть портьеру. Посмотрев на улицу, сказала:

– Я никого не вижу, но все равно, возможно, за домом наблюдают. – Лаура повернулась к нему. – Пока тебе нельзя уходить. Там небезопасно.

– Но мне нужно домой. Предупредить семью.

– Ты для них ничего не в состоянии сделать, Лоренцо. По крайней мере, сейчас.

Она замолчала – из столовой донесся громкий мужской смех.

– Папа знает, как управляться с такими делами. Умеет это делать. – Уверенность, казалось, придавала ей силу. – Он может очаровать любого.

«Как и ты», – подумал Лоренцо.

В темноте он видел только ее силуэт в створе окна. Он столько всего хотел ей сказать, раскрыть столько тайн, но отчаяние поглотило слова.

– Ты должен остаться здесь. Неужели ты меня так боишься? – спросила Лаура, коротко усмехнувшись. – Боишься оказаться взаперти со мной?

Она повернулась, чтобы посмотреть на него, и, когда их взгляды встретились, замерла.

Он схватил ее руку и прижал к губам.

– Лаура, – прошептал Лоренцо.

Он больше ничего не сказал – только произнес ее имя. И столько нежности слышалось в его голосе, что от всех его тайн не осталось и следа.

И она услышала. Шагнула к нему, а он уже распахнул ей навстречу руки. Вкус ее губ пьянил, как вино, и он никак не мог напиться, все ему было мало. Они оба знали: они заплатят за это сердечной болью, но пламя, в которое плеснули пять лет разлуки и желания, уже разгорелось с неподвластной им силой.

Дыхание у них перехватило, они разделились, чтобы вдохнуть воздуха, и уставились друг на друга в темноте. Сквозь щель в портьерах проникал лунный луч, высвечивающий полоску – такую прекрасную – на лице Лауры.

– Как я тосковала по тебе, – прошептала она. – Я написала тебе столько писем о моих чувствах.

– Я не получил ни одного.

– Я их все разорвала. Я так страдала при мысли о том, что ты не испытываешь ко мне ничего похожего.

– Испытываю. – Он взял ее лицо в свои ладони. – Ах, Лаура, мои чувства даже не передать словами.

– Почему же ты ничего мне не сказал?

– После того случая я и представить не мог, что мы когда-нибудь…

– Будем вместе?

Он вздохнул, руки его упали.

– Сейчас это кажется еще менее вероятным, чем прежде.

– Лоренцо, – сказала она и прижала свои губы к его, но не в порыве страсти, а в желании поддержать. – Если мы для начала не станем воображать будущее, то оно никогда и не наступит. Вот этим мы и должны заниматься.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива. Никогда не хотел ничего иного.

– И поэтому чурался меня.

– Мне нечего тебе предложить. У меня ничего нет.

– Мир переменится! Пусть он безумен сегодня, но ведь это не навсегда. Вокруг слишком много хороших людей. Мы исправим его.

– Так тебе говорит отец?

– Я верю, что так будет. Должна верить, иначе не остается места для надежды, а без надежды я жить не могу.

Теперь он тоже улыбнулся:

– Моя неистовая Лаура. Ты знаешь, я когда-то боялся тебя.

– Да. – Она рассмеялась. – Папа говорит, я должна научиться не наводить страх на людей.

– Но я тебя за это люблю.

– А знаешь, почему я люблю тебя?

– И представить себе не могу, – покачал он головой.

– Ты такой же безудержный – в том, что касается музыки, твоей семьи. Важных вещей. В Ка-Фоскари столько ребят говорят, что хотят быть богатыми или знаменитыми. Или иметь виллу за городом. Но такие вещи можно только хотеть. Душа о них не болит.

– А ты этого никогда не желала? Ну хотя бы чуть-чуть?

– Да как? Я думала только о тебе, о том, как ты стоял на сцене в тот вечер. О том, каким ты был уверенным, каким властным. Когда ты играл, я слышала, как твоя душа напевает мне. – Лаура прижалась своим лбом к его. – Я такого никогда ни с кем не чувствовала, только с тобой.

– Я не знаю, когда вернусь. Я не могу просить тебя ждать.

– Ты помнишь, что я сказала? Будущее никогда не наступит, если мы для начала не станем его воображать, поэтому нужно представлять, что мы будем когда-нибудь вместе. Я думаю, ты с годами обретешь такой благородный вид! Седые волосы здесь и здесь. – Она прикоснулась к его вискам. – А улыбка будет рождать прекрасные морщинки у глаз. Станешь носить такие же забавные очки, как папа.

– А ты будешь всегда такой же прекрасной, как сегодня.

– Ах, нет, я растолстею, нарожав кучу детей.

– Но все равно останешься красавицей.

– Ну, теперь понимаешь? Вот какое будущее нас ждет. Мы состаримся вместе. Нельзя терять веру в наше общее будущее, потому что когда-нибудь…

Сирены воздушной тревоги пронзили ночной воздух.

Они оба повернулись к окну, и Лаура распахнула портьеры. На улице внизу собирались соседи, оглядывали небо – откуда прилетит самолет? Несмотря на частые тревоги, город ни разу не подвергся воздушной атаке, и венецианцы стали беспечно относиться к вою сирены, который регулярно прерывал их сон. Даже если бомбы сбросят, где жителям искать укрытия в стоящем на воде городе?

Из темного окна Лаура крикнула:

– Синьоры, это очередные учения?

– При таких тучах и тумане время для воздушного налета самое неподходящее! – ответил человек снизу. – Летчику не видно, что в десяти футах перед ним.

– Так почему воют сирены?

– Кто-нибудь знает? – крикнул человек снизу трем мужчинам, топтавшимся на холоде с сигаретами, красные огоньки которых витали рядом. – Есть новости?

– По радио ничего. Моя жена звонит сестре в Местре[14], узнать, не видела ли та чего-нибудь.

На улице появлялись все новые и новые люди, приходили с разных сторон, закутанные в пальто и шарфы. Они, перекрикивая непрекращающийся вой сирен, задавали вопросы. Лоренцо не слышал в их голосах страха – только недоумение и возбужденность. И даже какую-то праздничную нотку, словно горожане собирались устроить танцы на улице под вой сирен.

Внезапно скрипнула, открываясь, дверь спальни, и в комнату вошел профессор Бальбони.

– Наш гость наконец-то ушел, – прошептал он.

– Что он сказал, папа? Зачем приходил? – спросила Лаура.

– Господи боже, если то, что он сказал, правда… он говорил…

– О чем он говорил?

– Эсэсовцы будут обходить дом за домом, арестовывать людей. – Он посмотрел на Лоренцо. – Времени не осталось. Ты должен исчезнуть сегодня. Сейчас, пока воют сирены, пока на улицах царит хаос, тебе, вероятно, удастся ускользнуть.

– Я должен зайти домой. Должен сказать им, – проговорил Лоренцо, поворачиваясь к двери.

Бальбони схватил его за руку:

– Спасать их поздно. Твоя семья в списке. Они, вероятно, уже направляются к твоему дому.

– Моей сестре всего пятнадцать! Я не могу ее оставить!

Лоренцо высвободил руку и бросился прочь из комнаты.

– Лоренцо, постой! – крикнула Лаура, пускаясь за ним по лестнице.