Николай I Освободитель. Книга 6 - Андрей Николаевич Савинков

перестроен заново — Луганском чугунолитейном заводе. Новая волна развития накрыла Уральский производственный кластер — оказалось, что достаточно создать подходящие условия, и люди сами проявят инициативу. Есть рынок сбыта, есть ресурсы — уголь, руда, рабочие руки, продовольствие, чтобы эти руки кормить, — есть логистические возможности: глядишь новый завод на пустом месте образовался.

Фактически с нуля за несколько лет появилась целая индустрия по производству русского цемента. Тут вообще интересная история получилась: некий русский строитель Егор Герасимович Челиев опубликовал метод изготовления цемента практически одновременно с запатентовавшим его англичанином. Поскольку договора о взаимном признании патентов между Россией и Великобританией подписано так и не было — хотя мы несколько раз предлагали Лондону присоединиться к Русско-Прусской конвенции по патентному праву — суд в Петербурге все наезды юристов англичанина Аспидина на нашего изобретателя отклонил. Тем более, что копирования никого не было, а работы над технологией велись параллельно и независимо.

В общем, с учетом активного развития инфраструктуры в империи спрос на цемент за неполные десять лет вырос лавинообразно. Я в эту сферу не лез, однако вольно-невольно влиял на развитие отрасли как клиент и заказчик — а если есть спрос то и предложение появится, законы рынка еще никто не отменял.

На сколько я помню, в моей истории бетон далеко не сразу, несмотря на свои очевидные преимущества, стал таким уж популярным строительным материалом. Тут я могу ошибаться, — никогда не увлекался историей архитектуры, — однако, кажется, что в моей истории действительно массовым строительство из бетона стало только ближе к началу 20 века. В голову почему-то лезет «Дом с химерами» Городецкого, который был построен как раз на изломе веков и был задуман в том числе и как реклама бетонного строительства. То есть даже спустя 80 лет после изобретения этот строительный материал все еще нуждался в рекламе…

Так или иначе у нас все пошло несколько по-другому. Первое здание, построенное из железобетона — подсказать необходимость армирования этого материала железными прутьями мне было совсем не сложно — построили еще в 1829 году. Маленькая церковь на окраине Санкт-Петербурга на первый взгляд ничем не выделялась, но имела огромное значения для всей строительной отрасли империи. Уже в 1830–1831 годах бетон активно использовался при строительстве корпусов Пермского и Одесского университетов, в 1832 был возведен первый железобетонный мост… В общем технолигия быстро ушла «в народ».

Согласно собранной статистики в 1827 году во всей империи было произведено около двух тысяч тонн цемента. Не очень много с какой стороны не посмотри. Зато уже к 1833 году — всего шесть лет-то прошло — этот показатель вырос в двадцать восемь(!) раз и достиг пятидесяти шести тысяч тонн. Сдерживала бетонное строительство только вечная нехватка металла — в данном случае арматуры — которую даже приходилось частью импортировать из Британии. Было понятно, что как только в строй войдет следующая волна ныне строящихся металлургических предприятий, и цементная отрасль совершит очередной прыжок вперед.

Плюс уголь — страна поглощала ископаемое топливо в огромных количествах и имеющиеся мощности просто не справлялись. Нужно было форсировать освоение Донбасса, но… Невозможно, к сожалению, быть сильным во всем, ни ресурсов не хватит, ни внимания, так что несмотря на принятое Правительством постановлении о приоритетном развитии угольной отрасли, тут мы имели локальный провал, опять же приходилось замещать собственную добычу импортом.

Зато пруссаки были рады, построенная железная дорога позволяла нам вывозить их бурый уголь — обширные месторождения которого имелись недалеко от города Котбус и на границе с Саксонией — со всем комфортом. Как ни крути, лучше спонсировать союзника, чем отдавать деньги потенциальному противнику. Это я про островитян, если кто не понял.

Что же касается самого изобретателя, то он тоже в накладе не остался. Я в тот момент был занят другими проектами и просто не готов был взваливать на себя еще и цемент, поэтому поступил иначе — привлек для его реализации совокупно несколько купеческих домов, пообещал льготные кредиты и гарантировал устойчивый спрос на продукцию. Административно опять же «прикрыл», в России, к сожалению, это тоже лишним никогда не бывает. В итоге было создано товарищество «Русский цемент», в котором сам Челиев получил как изобретатель технологии долю в 15%, а остальное поделили между собой вкладывающие деньги купцы.

Если закрывая тему вернуться обратно к посуде, то итоге покрытые разными металлами — золотом, серебром и даже обычным хромом — столовые наборы стали очень неплохо продаваться. Желающих обедать на золоте имелось не мало, а позволить себе настоящую золотую посуду могли только единицы. Золоченое же железо было несравнимо дешевле, а выглядело не так что бы и сильно хуже.

Осенью 1834 года стартовала последняя действительно значительная реформа, которую в будущем потомки причислят к ряду Великих.

Судебная ветвь власти в Российской империи была, не побоюсь этих слов, в плачевном состоянии. Настолько, что мне, прекрасно представляющему, что я хочу получить в итоге, было просто страшно сюда лезть. Последний раз судебную систему серьезно реформировали еще при бабке Екатерине, и с тех пор накопилось столько проблем что… Ни в сказке сказать, ни пером описать.

Самым главным нововведением стало полное отделение судебной власти от исполнительной. Ранее даже на уровне губерний чиновники имели право вмешиваться в судебный процесс, отправлять дела на пересмотр, совершенно официально влиять на выносимые судьями решения. Теперь подобные вмешательства стали строго запрещены, а единственное пересечение между двумя ветвями власти осталось только на уровне императора. Я сам по закону имел право на пересмотр любого — правда для этого судебная тяжба должна была сначала пройти по всем нижестоящим инстанциям — дела в независимости от субъектов или предмета спора. Император я в конце концов или где? У нас самодержавие, а не республика какая-нибудь.

Опять же такие вмешательство запрещались не от каких-то там либеральных воззрений и веры независимые суды — нет, я еще не совсем помешался умом. Просто оно все имело свойство удлинять судебный процесс, причем порой практически до бесконечности, и вот это уже было совсем не полезно.

Из тех же соображений вводился принцип бессословности. Раньше для рассмотрения дела нужно было собирать коллегии из представителей соответствующих сословий, что сильно усложняло процедуру и увеличивало затрачиваемое время. Теперь вместо двух десятков различных — общих и специальных — процедур прохождения судебного процесса была введена одна