Академия бракованных людей (СИ) - Ольга Сурмина

порезала ли она себя где-нибудь в уборной в знак протеста, не разбила ли себе голову, чтобы показать, что все вокруг неправы. Сам не заметил, как начал улыбаться, а вот ученики вокруг заметили, и начинали нервничать. Всякий, кто попытается подать здесь голос, противоположный моему, будет наказан, и, если комнаты ей показалось мало, я знаю, где, как, куда, и с какой силой стоит бить. Недалекие, фанерные дети, считающие, что им никто не указ, поломают здесь все свои когти и зубы, а также уверенность и убеждение. Молодые, а уже мусор, который такие как мы призваны пускать на вторичную переработку.»

К потолку тянулась мутная полоса ядовитого дыма. Сделав затяжку еще глубже, психиатр открыл ящик стола, и положил окурок в спрятанную там пепельницу. Помещение проветривалось, ветер гулял внутри, отчего становилось непросто прохладно, а даже холодно.

Он все обдумывал слова студентки, которую послали к нему сегодня утром. Собственно, декан общеобразовательного никогда не слыл мягким. Или же добрым, или же, хотя бы, понимающим человеком, но тут явно было что-то не так. Настраивать всю группу против одной девочки, которая просто хочет защитить подругу… бред какой-то. И это ее странное лицо, будто он не пытался узнать подробнее об ее проблемах, а пытал каленым железом, а она держалась, как могла. Необычная реакция, возможно, она сама не может понять, есть ли что-то, что ей стоит скрывать или же нет, поэтому с осторожностью говорит каждое слово.

Так или иначе, тот небольшой процент информации, который он из нее вытянул, был чрезвычайно полезен. Она умная, самостоятельная… и очень, очень подозрительная. Совершенно, без лжи или притворства уверена, что ее подруга невиновна, при всем при том, что провела с ней вечер… Значит ли это, что декан ошибся? Безусловно. Ее не стоит недооценивать, раз она так просто ввязалась во все это и не пожалела. Совсем не пожалела, что ее избили, не пожалела, что выступила. Маленький революционер, которого в жизни ждет большое разочарование. И намного быстрее, чем можно ожидать.

В кабинете скрипнула дверь. Мужчина лениво повернул голову и надел очки — на пороге стояла до боли знакомая фигура.

— Опять куришь? Хочешь, чтобы еще один кабинет затопило? — Хенгер прикрыл за собой дверь, прошел в глубь помещения и сел в кресло.

— Не занудствуй, видишь же, я проветриваю… будешь, кстати? — Психиатр лениво протянул собеседнику пачку сигарет.

— Пока нет.

— Ну нет, так нет. Полагаю, я знаю, зачем ты пришел. У меня сегодня девочка была, из группы Бейкер. Хорошая такая девочка. — Джек поднял глаза и внимательно осмотрел декана. — Затеяла кровавую драку вчера вечером, но ты, наверное, в курсе.

— Безусловно. — Тот откинулся в кресле и прикрыл глаза. — И ты проторчал здесь с ней почти два часа?

— Эм, да… беседа была долгой. Она раскаивается за произошедшее, думаю, больше такого не повториться. Все мне выложила как на духу… нечего под нее копать, там пусто. Всего лишь защищала подругу, и просит за это прощения. — Врач глубоко вздохнул и закурил еще одну сигарету.

— Кто бы мог подумать. — Габриэль посмеялся себе под нос, а потом резко напрягся и перевел взгляд на друга. — А ты не лжешь, случаем? Как-то все оказалось слишком легко.

— Что, разочарован? — Собеседник хитро ухмыльнулся, и, закрыв глаза, выдохнул ядовитый дым. — Может не стоит так развлекаться со студентами?

— Значит лжешь, психолог.

— Я просто проверяю. Полегче, они, конечно, уже не дети, но еще и не взрослые. А ты спрашиваешь с них… будто они не просто взрослые, а, какие-то, уголовники-рецидивисты. В твоих глазах, может, так и есть… но в моих все немного иначе. Полагаю, личные мотивы тут тоже есть, ну? Не пытайся отовраться, я знаю тебя не первый год. Скажи, чем может так раздражать человек, который просто не понимает алгебру? Даже не так. Кому не интересна алгебра. У всех же свои приоритеты, и, если они не совпадают с твоими, это не значит, что они плохи.

— Лезешь не в свое дело, при чем слишком навязчиво. Если я наказываю, значит, есть за что.

— Ладно, понял, давай сменим тему. — Джек взмахом ладони развеял дым рядом с собой, но все равно продолжил внимательно рассматривать друга, внимательно, и даже слегка подозрительно. — Может, в бар сегодня?

— У меня факультатив с выпускным курсом, не выйдет. — Декан недовольно покачал головой, и уставился в потолок, расслаблено, но слегка устало.

— А знаешь… тут в столе притаилась бутылочка неплохого портвейна. Может тогда, разопьем ее здесь, после семи?

Хенгер внимательно изучил взглядом психиатра, затем тихо засмеялся и процедил:

— Не знаю, зачем тебе это нужно, но я согласен.

— Сразу бы так! А то как ни подойду, то на лекциях, то на факультативах, то еще где… про меня забыл совсем, хотя еще в прошлом месяце договаривались. — Врач сверкнул стеклами очков и незаметно улыбнулся.

— Я позвоню ближе к семи часам. — Отчеканил декан и, явно о чем-то думая, вышел из кабинета.

— Эх. Вроде бы умный, даже слишком, а такой идиот, страшно подумать. Ну ладно, попробую помочь. — Со смехом процедил Джек, хотя в кабинете уже никого не было.

* * *

Бок все еще болел, синие пятна разрастались, местами краснея, чернея или желтея. В руке и ноге чувствовались страшные рези, а глаз заплыл опухолью, которую Иида старательно пыталась скрывать. Несколько дней уже она отдыхала от ненавистных математических предметов, считая эти дни лучшими. Хотя в академии ее до сих пор обливали грязью, что за глаза, что в лицо. Блейк выглядел уже намного лучше, из-за чего сильно сочувствовал подруге, пытался помогать ей с лечением. Убирая подтеки с опухшей стороны лица, Фарлоу всеми силами стремилась убедить маленькую героиню пойти в больницу, но та была совершенно непреклонна. Она же так долго убеждала приемных родителей, что все хорошо… а если им придется тратится на ее лечение после драки, они всерьез задумаются, нужна ли им такая дочь, а этого девушка боялась больше всего.

Домашняя работа не делалась, ненавистные цифры не укладывались в голове, но друзья Юралу не оставили, буквально, пихая ей под нос лист с решениями. Лишь бы переписала, не воспротивилась и не поленилась. Мерзкий декан все равно узнает чужой подчерк. Она не могла спать, даже на обезболивающих в голову лезли странные мысли, наличие которых пугало