Кабы я была царица... - Вера Колочкова

– Я позвоню! Обязательно позвоню! И приеду! Я все сделаю, Вик! Обещаю!

– Ага… Я жду тебя, Сонь…

– Все, до встречи! Все будет хорошо, Вика!

Прокричав последние бодренькие слова в трубку, она аккуратно положила ее на рычаг, постояла еще какое-то время, пытаясь прийти в себя. То есть соотнести себя с новыми трудными обстоятельствами, в которые надо было входить-вплывать, хочешь ты этого или не хочешь. Потом подняла голову, огляделась испуганно, словно недоумевая, как она здесь оказалась. Странно даже, что все, как и было, осталось на своих местах – вон Славик сидит себе, уставившись в экран компьютера, чуть покачивается под музыку из наушников, плавает в своей колючей воинственной отрешенности, вот Вера Константиновна застыла на пороге кухни, глядит на нее с искренним сочувствием:

– Что, что такое, Сонечка? У сестренки какие-то проблемы, да? Ты сядь, Сонечка, на тебе ж лица нет…

– Спасибо, Вера Константиновна. Я, наверное, пойду… Мне… Мне надо денег где-то найти…

– А сколько надо, Сонечка? Ты скажи, я дам!

– Так мне много надо…

– Ну, сколько?

– Понимаете, у Вики там что-то случилось такое… непонятное. Она говорит, что муж хочет у нее ребенка отобрать… Скажите, а разве такое возможно – взять и у матери ребенка отобрать?

– Ну… Всякое бывает… – неуверенно пожала плечами Вера Константиновна. – А она… вообще какая, твоя сестра? Как у нее со всякими там… вредными привычками?

– А, вы это имеете в виду… Нет, вредных привычек у нее нет. Она нормальная девчонка. Там что-то другое – говорит, потом все расскажу… Мне за ней ехать надо, Вера Константиновна! Срочно! Господи, где ж я возьму так много денег?

– А сколько надо, Сонечка?

– Я поняла, тысяч двадцать пять как минимум… Нет, никто мне столько не даст…

– Я дам тебе денег, не суетись. Успокойся. И подожду, сколько надо. Когда сможешь, тогда и отдашь…

– Ой, правда? Спасибо! Спасибо вам большое! – молитвенно сложила перед собой ладошки Соня. – Я скоро отпускные получу! Я отдам! Правда, отпускных не хватит, наверное… Нет, точно не хватит… Но я потом, с зарплаты! Я быстро отдам, Вера Константиновна!

– Да хорошо, хорошо… Не волнуйся так. Лучше вон Тамаре позвони – она ведь тоже, наверное, за сестренку волнуется!

– А… А ее, знаете, сегодня дома нет! – сама удивившись своему порыву, быстро соврала Соня. Не хотелось ей при соседке звонить Томочке. А вдруг она ее слушать не будет? Вдруг опять скажет – сами живите, как хотите, отстаньте от меня со своими проблемами, наконец… Вот неловко перед соседкой получится!

– Тогда давай так поступим… Сегодня в сберкассу я уже не успею сбегать, а завтра воскресенье, как назло. Я туда в понедельник схожу, сниму деньги с книжки, а вечерком ты зайдешь, заберешь. Тебе ведь все равно на работу еще заехать надо, отпуск оформить?

– Ну да… А вечерком – это во сколько?

– Часам к пяти, я думаю. Там сейчас, говорят, очереди. Народ за свои кровные волнуется.

– Хорошо… Хорошо, я вечерком зайду. Еще раз вам спасибо… – попятилась она к двери, улыбаясь и кивая, как китайский болванчик. Или как Славик в наушниках, так и не оторвавшийся от своего светящегося экрана, пока она вела переговоры с его добродушной и общительной матерью. Интересно, а если бы оторвался? Помог бы? Или, выслушав, обратно нырнул в свою равнодушную к земным проблемам виртуальность? Как знать… Как знать…

Вернувшись к себе, она уселась на диван, подогнув под себя ноги и обхватив руками худые плечи крест-накрест, стала смотреть, как вкрадчиво заплывают во двор густые сиреневые августовские сумерки. Как бездарно прошел день – с головной болью, с плохими Викиными новостями… Тут же дало о себе знать, зашевелилось внутри перепуганное этими новостями одиночество. Не дай бог, разыграется к ночи – что она с ним делать-то будет? Да еще и с деньгами с этими… Хорошо Вике говорить – займи! А отдавать как? Вообще-то она планировала на отпускные себе зимнюю куртку да сапоги купить… Как она будет ходить зимой – без сапог и куртки?

От меркантильных и бессовестно-навязчивых этих мыслей стало еще хуже – сестра в беде, а она тут о сапогах думает! Но досада не отпускала – прилепилась, как навязчивая оса. Она даже попыталась отмахнуться от нее, но не тут-то было. Досада-оса все зудела и зудела вокруг головы, примериваясь найти уязвимое место да тяпнуть побольнее. Вот он, выходит, каков, ее первый урок самостоятельности… Раскиселилась, испугалась, просчиталась! Нечего было и Томочку тогда ругать! Сама-то тоже хороша! Сидит, о своих проблемах думает… Не будет она о них думать! Главное теперь – Вику из беды выручить! А сапоги… Так до зимы еще далеко, а там придумается что-нибудь…

Окунувшись с головой в свои внутренние противоречия, она и не заметила, как за окном плотно сгустилась темень. Надо встать, приготовить себе какой-нибудь ужин, что ли? Хотя есть совсем не хочется. Да и не из чего особо ужин готовить… И вообще – чего его готовить-то – для одной себя?

Звонок в дверь заставил ее сильно вздрогнуть – господи, кто там еще может быть? Томочка? Неужели и впрямь Томочка?

Подпрыгнув с дивана пружинкой, она пулей подлетела к двери, распахнула ее радостно…

В дверях стояла вовсе не Томочка. В дверях стояла незнакомая совсем женщина, смотрела на нее с полуулыбкой, несколько настороженно. Потом, заглянув ей за спину, произнесла тихо:

– Ой, простите… Я не ошиблась дверью? Мне нужна Анна Илларионовна…

– Кто вам нужен? – немного опешила Соня, отступая в глубь прихожей. – Анна Илларионовна?

– Ну да…

– Так… Она же умерла… Две недели назад еще…

– Как – умерла? – горестно сдвинула брови домиком женщина. – Как же так? О господи… А я… Я ничего не знала… Я вот приехала, думала у нее остановиться…

В доказательство она даже протянула руку в сторону, указывая на стоящий немного в отдалении чемодан. Соня совсем растерялась, будто ее уличили в чем нехорошем, суетливо переступила с ноги на ногу, потом схватилась за щеки. Потом собралась с духом, спросила участливо:

– Ой, вы ей кто будете? Знакомая, да?

– Ну почему – знакомая? Я ей вообще-то родственница… Троюродная племянница! Из Твери я!

– Да-да… Конечно… Понятно… Из Твери… Племянница… – быстро и согласно закивала Соня.

– А вы, простите, кто?

– А я… Ой, как это сказать? В общем, Анна Илларионовна, ваша тетя, то есть… Она моей сестре Тамаре завещание на квартиру оставила. Ну, вот Тамара меня сюда и… Ой, да вы проходите, чего ж мы в дверях-то? Как вас зовут?

– Люся! Меня зовут Люся! – шустро перешагнула через порог женщина, прихватив свой чемодан. – А вас как?

– А меня – Соня.

– Да вы не беспокойтесь, Соня, я ненадолго! Я денька два-три поживу и уеду. У меня тут, в вашем городе, дела кое-какие образовались. Ко мандировочные. Вы одна в квартире? Я вас не стесню?