Ошибка президента - Фридрих Незнанский

1

Возвращаясь домой, Турецкий снова подумал про Славу Грязнова и только тут поймал себя на том, что почему-то за последние два дня его мысли упорно возвращаются к Грязнову. Неужели он всерьез думает, что эта сыскная контора может чем-то помочь? Нет, вряд ли. И тем не менее он снова вспоминал Грязнова...

Чем больше он думал об этом, тем отчетливее проявлялась смутная мысль, которую он никак не мог облечь в слова. Срабатывала его особая интуиция, которая уже столько раз спасала жизнь ему самому и его близким. Каким-то образом Слава Грязнов был связан с Президентом России. Нет, не прямо, а в подсознании крутилась идея, которая никак не желала выплывать на поверхность. Грязнов... Президент... Что у них может быть общего?.. Турецкий потер виски. Или это только кажется...

Саша и не заметил, как оказался у дверей своей квартиры.

—        Слушай, Ира, — сказал он вышедшей встретить его жене, — ты только не думай, что я схожу с ума. Скажи, Слава Грязнов как-то связан с нашим Президентом или мне это лишь кажется?

—        Грязнов? — удивилась Ирина и задумалась. — Ну конечно! Помнишь, когда мы летом были вместе на пятидесятилетии Романовой, Слава говорил, что у него где-то, чуть ли не на Дальнем Востоке, есть дядя, который как две капли воды похож на Президента.

—        Двойник! — воскликнул Турецкий. — Ну точно! А я никак не мог вспомнить! Ты у меня молодец!

—        Спасибо, — усмехнулась Ирина, — а что мне еще остается?

2

За ужином Саша молча поглощал то, что ему положила Ирина. Он думал. Ох, соблазнительно было выписать грязновского дядюшку и в случае чего подстраховать Президента. Но пойдет ли на это Грязнов? И сам дядюшка? Дело ведь опасное. Очередное покушение может оказаться удачным, и тогда... Турецкий вовсе не был уверен в том, стал бы он подставлять на место главы России собственного дядю.

Ни Ирина, ни малышка дочурка не решались нарушить молчания, понимая, что папа думает. Внезапно резкий телефонный звонок вернул его к действительности.

—        Спроси, кто там, — сказал Турецкий жене, — меня ни для кого нет, кроме... ну сама понимаешь.

—        Тебя Романова, — сказала Ирина, передавая трубку.

—        Да, Шура, — ответил он устало, но то, что он услышал, заставило забыть и об усталости, и о Грязнове, и о его дядюшке.

—        Сашок, извини, что я отрываю тебя от ужина, — сказала Александра Ивановна, — но у нас очередное чепе: прямо в больнице убит Шевченко. Похоже, что ошибались мы насчет нашего Гамлета. Тут все не так просто. Я так думаю, это дело по твоей части.

3

Вечер был испорчен, но Ирина привыкла к этому и не сердилась. Она ведь знала, за кого выходила.

Турецкий рванул на Петровку, 38, где сегодня допоздна задержалась Романова, и от нее узнал все подробности по делу Карапетяна.

—        Так ты думаешь, что Саруханов не убивал?

—        Шевченко-то ведь видел того, кто подкладывал бомбу. Если бы Саруханов заранее все рассчитал, черта с два он бы устроил в доме скандал на весь мир. Подозрение-то сразу — на него.

—        Откуда же они знали, что именно Карапетян сядет за руль?

—        В том-то и дело, что их мог интересовать вовсе не Гамлет. Кому он вообще нужен? Другое дело — Саруханов, директор финансовой компании «Вера». Ну подумай сам, зачем ему убирать Карапетяна, да еще таким способом? Машину новую гробить? Заметь, свою.

            — Значит, он скрывался не...

—        Именно! — Шура сжала кулаки. — Он-то сразу понял, кто должен был подорваться, и сбежал. Ну, теперь он в Бутырке. Там его никто не достанет.

—        Да ты, Шура, оптимистка, — заметил Турецкий.

—        Меня другое волнует, — мрачно процедила Романова, — откуда они узнали, что Шевченко заговорил?

4

Разумеется, ничего радостного в том, что убиты люди, пусть даже один из них бомж, а другой жулик, не было. Равно как и в том, что совершено еще одно, правда сорвавшееся

покушение на банкира. Однако этот новый факт мог прояснить остальные. Турецкий вынул лист бумаги и написал: директор банка «Алтайский»; управляющий «Риэлти-банком»; генеральный директор «Яуза-банка»; руководитель финансовой компании «Тверьинвест»; директор банка «Витязь»; заместитель генерального директора «Универбанка».

На всех этих людей за последний месяц были совершены покушения, причем все удались. Теперь сюда можно было добавить и руководителя небольшой финансовой компании «Вера», который чудом остался жив.

Сомнений не было — гибель этих людей была связаны с их профессиональной деятельностью. Значит, надо найти в работе банков, которыми они руководили, что-то общее. Однако здесь Турецкий терялся. Сказать по правде, финансист из него был скверный, он в свое время так и не научился вести даже свой холостяцкий бюджет — хорошо, что теперь эти проблемы взяла на себя Ирина.

Саша хотя и был современным человеком, но никогда не интересовался курсом доллара и немецкой марки, а цены в магазинах он даже и не старался запоминать — какой смысл, когда они так быстро меняются. Поэтому, приходя в гости к матери, он был совершенно не в состоянии поддерживать увлекательнейший разговор о ценах, заменивший дежурную беседу о погоде.

Турецкий снова взглянул на список банков. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что убийства банкиров связаны между собой — на банки оказывают давление, но кто? Почему? С какой целью?

И почему этот листок с совершенно чуждыми ему названиями финансовых структур вдруг навел его на мысль о собственной жизни? Почему-то он испытывал ко всем ним странную злобу, будто они — эти финансисты — перебежали дорогу лично ему, Саше Турецкому.

Он не был бы следователем по особо важным делам, если бы не мог найти ответ. Этим ответом была Татьяна Бурмеева. Почему все хорошее достается вот таким?

Турецкий снова вспомнил Татьяну, и на миг ему показалось, что ради такой женщины он мог бы пожертвовать очень многим. Она показалась ему изломанной и хрупкой — заблудившимся ребенком, которого хочется взять на руки и приласкать. Саша старался отогнать от себя ее образ, но стоило ему вновь подумать о финансистах и банкирах, как он вспоминал фотографию — Татьяна и ее муж, коротышка и очкарик. Но нужно думать не об этом, а о том, как найти убийц Леонида Бурмеева.

Турецкий снова взглянул на листок. Итак, финансовая компания «Вера». Сергей Саруханов остался жив, и он, без сомнения, знает, кого следут бояться. Но заговорит ли он? Печальный опыт Шевченко показывает, что молчать нынче полезнее.

В полночь Турецкому опять позвонили. На этот раз Вадим Дроздов, очень озабоченный всем происходящим.

На следующий день оба старых школьных друга встретились на углу неподалеку от сыскного агентства «Глория».

5

Был солнечный осенний четверг. У причала стокгольмского порта Фрихамн стоял под погрузкой паром «Ильич». Беззаботные потомки викингов садились на него, собираясь полюбоваться архитектурными и прочими чудесами города на Неве, а заодно совершить набег на неприлично дешевые для них магазины бывшего Ленинграда. Взмыленные россияне (если верить загранпаспортам — все еще граждане СССР) возвращались кто откуда: туда-сюда сновали четверо озабоченных мужчин, каждый — с кипой автомобильных номеров под мышкой. Важным шагом проследовал бородатый шведский таможенник, за ним трусцой пробежала растрепанная русская девица. Она стрекотала по-английски, убеждая господина офицера, что вывозимый ею персональный компьютер ни в коем разе не подпадал ни под какие эмбарго. Таможенник, не слушая, величаво двигался к аккуратно сложенным коробкам и вертел на пальце складной нож с тремя десятками лезвий. Господин офицер желал удостовериться лично.

До отплытия оставалось сорок минут.

У человека, поименованного в паспорте Алексеем Снегиревым, особого имущества с собой не было. Только кожаная сумочка на поясе и видавший виды ярко-красный рюкзак. В нем лежал невесомый спальный мешок, в котором тем не менее можно было спать на антарктическом льду. Еще там был фотоаппарат, несколько пленок к нему, магнитола «Шарп» и кое-какая одежда. В том числе два потасканных спортивных костюма и далеко не новые кеды. Если бы эти костюмы попали в руки криминалистов, они нашли бы в них растительную пыльцу такого количества стран, что по ним хоть ботанику изучай. Но это вряд ли возможно.

Бородатый таможенник до половины вытащил из коробки процессорный блок и глубокомысленно изрек:

—        Да. Это действительно похоже на модель тридцать три мегагерца, которую провозили здесь на прошлой неделе. Я удовлетворен, закрывайте.