Золотая устрица - Анна Васильевна Дубчак

меня — своя. Но почему-то после того, как она никак не отреагировала на мой вопрос, у меня возникло к ней неприязненное отношение. Почему? Я же понимала, что она действует так, как ей приказано. И что она здесь тоже не просто так, что она зарабатывает деньги. То есть не от хорошей жизни она будет здесь готовить мне еду и убираться. Или же только готовить? Вот в этом я пока еще не разобралась. Или слушала Николая невнимательно. Нет, все-таки, чтобы целый месяц содержать такой огромный дом в чистоте, недостаточно одной Тамары. И готовить, и все вокруг мыть, чистить, протирать, пылесосить… Это просто невозможно.

— Ладно, я все понимаю… Ты не имеешь права разговаривать со мной. Повсюду же камеры. — Я попыталась наладить с ней хотя бы такой контакт. — Я не сержусь.

И тут Тамара, оторвавшись от апельсинов, повернулась ко мне и окатила меня таким ледяным взглядом своих черных глаз, что мне стало холодно! И вообще не по себе. Какая же она противная! Еще эти ноздри огромные раздуваются, как у лошади!

— Ну и пошла к черту! — не выдержала я.

И тотчас промелькнула мысль: а что, если и заказчики будут следить за нашими отношениями с Тамарой? Что, если в ее задачу входит не только кормить меня и убираться, но и трепать мне нервы? Но развлечение, повторюсь, так себе. Кому могут быть интересны наши разборки? Тем более что Тамаре приказано молчать, значит, возмущаться и производить какие-то действия буду только я. Что ж, пусть.

Я пошла осматривать дом».

11. Октябрь 2023 г.

Виолетта Пескова

К. спросил меня, все ли у меня в порядке. Видимо, он заметил, что со мной что-то не так. Я, конечно же, сослалась на головную боль. А что еще я могла ему сказать? Признаться, что влипла в историю? Что недавно только вернулась из полиции, где рассказала, как обнаружила в квартире своего любовника его труп?

К. принес мне таблетку от головной боли и стакан с водой. Он был таким милым, таким заботливым, что мне почему-то захотелось плакать. Быть может, потому, что я еще больше стала его ценить и боялась потерять? А что, если эта история с убийством каким-то образом всплывет, и следователь, копнув поглубже, выйдет и на К.?

Думая об этом и представляя себе различные варианты реакции К. на это, я почувствовала, что у меня и на самом деле разболелась голова. И мне теперь уже хотелось одного — заснуть, успокоиться и хотя бы какое-то время не думать обо всем этом. Но даже засыпая на широкой кровати К., положив свою голову ему на плечо, я боялась, что когда я открою глаза, то окажусь в тюремной камере. И от этих воображаемых тюремных картинок меня начинало подташнивать.

Настроение мое менялось, да и состояние тоже. То я чувствовала прилив сил и была готова сама обо всем рассказать своему жениху, а то, наоборот, понимала, что слишком слаба для этого. И психологически не готова, да и физически меня просто колбасит, мне плохо, мне очень плохо, и разговора с К. я просто не выдержу.

Ночью, когда мы с К. спали, ожил мой телефон. Поставленный на беззвучный режим, он начал издавать тихие, но тревожные звуки, противно вибрировать. Это был, конечно, Андрей.

Я выбралась из постели и заперлась в ванной комнате.

— Ты с ума сошел? — сразу же набросилась я на него. — Ты видел, который час? Что случилось?

Он был пьян. Постоянно сбиваясь и матерясь, Андрей рассказал мне, что его вызвал на допрос следователь. И что ему, Андрею, пришлось ему рассказать все как на духу. То есть он, по сути, поступил так же, как и я. Все честно рассказал, хотя и рисковал быть арестованным или хотя бы задержанным.

— Но про тебя я не говорил, — сказал он. — Ни слова. Только, по-моему, там и так все знают.

Я зачем-то послала Андрея и отключила телефон. На меня вдруг накатило, и я разрыдалась. Вспомнила Рому, каким он был добрым, ласковым, хотя и простым, как вязанка дров. Вспомнила, как я ему время от времени намекала, что ему надо бы найти другую работу, где платили бы больше. Что такая женщина, как я, достойна большего. Да что там! Я тупо хотела от него денег. А сейчас, когда его тело, еще недавно такое красивое и сильное, лежало в морге, мне стало его так жалко, так жалко!

Я вытирала слезы, сморкаясь в большое банное полотенце, после чего сунула его в стиральную машинку, умылась и вернулась в спальню.

До меня все никак не могло дойти, кто же мог его убить. Зачем? За что? Что такого он кому сделал? Произошло что-то такое серьезное, что от него надо было срочно избавиться. А для этого выяснить его адрес, прийти к нему, напоить ядом… То есть убийца готовился, доставал яд, все распланировал…

Первое, что приходило в голову, — убийца как-то связан с деревней, которую охранял Рома. Вот точно он там что-то увидел. Возможно, случайно стал свидетелем другого преступления. Эти люди, обитатели роскошных особняков, вечно окружены какими-то тайнами. Многие так и вообще преступники. Где это видано, чтобы человек мог честно заработать такие деньжищи, чтобы купить себе эти многомиллионные дворцы, шикарные авто?! И это ведь только часть их богатства. У всех, помимо загородных домов, имеются московские квартиры, не говоря уже о заграничной недвижимости. Вот только бедный Рома случайно увидел или услышал то, что ему не следовало. Может, помог кому-то…

Вариантов того, как простой, честный и добрый парень мог вляпаться в криминал, — море! А теперь разве найдешь убийцу?

Единственным человеком после Андрея, который тесно общался с Ромой и который мог что-то знать, была Тамара. Она, конечно, стерва, злобная тварь, и я ее ненавидела, потому что ревновала ее к Роме, причем даже после того, как мы с ним расстались. Да, я знаю, это нехорошо, но что поделать, раз я такая? Самая настоящая собака на сене — вот кто я! А почему я называю ее злобной тварью, и сама не понимаю. Мы с ней виделись, может, пару раз, когда я приезжала навестить Рому. Мне вообще не нравятся люди с крупными раздутыми ноздрями. Словно они с самого рождения раздули эти ноздри, злясь на весь мир.

Вот Тамара такая. Худенькая невысокая брюнетка со смазливым личиком, которое как раз и портят эти ноздри. Вот интересно, кто-нибудь обращался к пластическим хирургам, чтобы как-то уменьшить, успокоить свои злобные ноздри?

Был солнечный день, я приехала к Роме на такси, потратилась