Семен Палий - Юрий Мушкетик

Палий выехал на холм и внимательно всмотрелся в молчаливый город. За городскими стенами, наполовину скрытый плавнями, блестел Днепровский лиман, а дальше плавни расступались и в воду, подобно лезвию кинжала, врезалась песчаная коса. Стены с той стороны были пониже, они тянулись почти ровной линией, редко где сворачивая или делая зигзаг, что затрудняло сопротивление тех, кто скрывался за ними. Полковник вернулся в лагерь и, подняв свой полк и полк Пашковского, тихо повел их в обход Очакова.

Остановились в лесу, на берегу лимана, и стали готовиться к бою. Рубили деревья и сколачивали лестницы, набивали порохом бочки, захваченные заранее у степных татар. Работы хватило до самого утра. Палий ждал рассвета на опушке, откуда хорошо был виден город.

От лимана повеяло влажной прохладой. Горизонт побледнел, затем заалел, багровое пятно быстро поднималось по небу, и казалось, что намокает опущенный в кровь платок. Он разбухал, наливался, и вот противоположный берег охватило пламя утреннего солнца. Лучи скользнули по воде, проложив пеструю, похожую на длинный ковер дорожку. В первых лучах солнца слева от Очакова заклубились тучи золотистой пыли: Козьменко и Макиевский начали наступление.

Казаки развернулись лавой и помчались на город, обгоняя клубы пыли, которую ветер относил в сторону, наискось к лиману. Вот они ворвались в опустевшее предместье. Перескакивая на конях через изгороди и плетни, понеслись к стенам. С бастионов рявкнули двадцатичетырехфунтовые пулкортаны. Но казаки продолжали скакать. Второй раз стены окутались дымом, еще более густым, чем при первом залпе; завыли, засвистели ядра и пули. Казачья лава смешалась почти под самыми стенами, всадники поворачивали коней в степь. Тогда ворота крепости распахнулись, из них галопом вылетела татарская конница; передние всадники чуть сдерживали разгоряченных коней, пока не выехали все, и только тогда пустились в погоню.

Палий заткнул подзорную трубу за голенище: все можно было разглядеть и простым глазом. Бегущих отделяло от преследователей не больше полуверсты. Полковник оглянулся — его казаки уже сидели в седлах. Когда полки Козьменко и Макиевского, а за ними и татары миновали лес, Палий вывел свои полки из засады. Удар был до того внезапен и стремителен, что татары даже не успели помыслить об обороне. Гонимые полками Палия и Пашковского, они кидались под сабли казаков Макиевского и Козьменко или, разрубленные со спины, падали на окровавленные конские гривы. Все три лавы сбились на небольшом пространстве, так что и удирать было некуда. Мало кому из татар удалось вырваться из сабельного смерча. В плен сдалось всего девяносто человек, захвачено было три бунчука.

Около часа казаки отдыхали на поляне у небольшой речушки. Люди подходили к реке, раздевшись до пояса, черпали пригоршнями или шапками холодную воду и освежали потное тело. Потом снова затянули подпруги на конях. Палий выстроил полки и повел на город.

Наступали одновременно от южных и западных ворот. Вперед вырвалось несколько небольших отрядов с охапками соломы, намотанными на концы пик и смоченными смолой. Доскакав до предместья, казаки подожгли его. Камышовые крыши и скирды сена вспыхнули, и ветер понес на Очаков клубы сизовато-белого дыма. За дымом не стало видно стен.

Палий приказал итти на штурм. Казачья лава все быстрее катилась вперед, кони перешли на галоп. Миновали пылающие апельсиновые сады предместья. Со стен вразнобой прозвучали орудийные выстрелы, однако пушкари из-за дыма ничего не видели, и ядра почти не нанесли наступающим урона. Палий с трудом разглядел в дыму ворота, к которым штурмующие уже подкатывали бочки с порохом. Спешенные казаки подожгли фитили, раздался глухой взрыв. Передав лошадей намеченным заранее в каждой сотне коноводам, казаки кинулись ко рву, забрасывая его деревьями, обломками стен, плетеными корзинами, кусками войлока — всем, что попадалось под руку в низеньких домишках предместья. Те, кто успел уже перебраться через ров, пытались сломать осевшие, но все еще крепкие ворота. Тем временем казаки лезли на стены по лестницам, помогая передним длинными шестами или подсаживая друг друга.

Янычары яростно оборонялись. Сверху летели огромные колоды, тяжелые камни, мешки с порохом, вспыхивавшие и обжигавшие казаков. Татары опрокидывали лестницы и шесты, стреляли из ружей и луков, сталкивали казаков пиками и саблями. Однако дым мешал им, в нескольких местах наступающие уже взобрались на стены, к воротам подтянули сделанный в лесу деревянный таран, и после нескольких ударов ворота упали.

В пролом кинулись и пешие и конные. По выкрикам, по шуму боя Палий определил, что еще раньше казаки ворвались через западные ворота. Янычары оставили стены и, отбиваясь кривыми саблями и ятаганами, отступали по узким улицам города, безуспешно пытаясь где-нибудь закрепиться. Но их сопротивление уже было сломлено, казаки пробрались через сады и по крышам и бросились на обороняющихся с тыла. В погоне за врагом они рассыпались по всему городу.

Сотни давно смешались, казаки дрались отдельными группами, в которых трудно было навести порядок. Мимо Палия проскакал Андрущенко, хотел остановить коня, но не смог: улочка была узкая, а сзади мчалось более полусотни казаков. Потом улица расширилась, стало светлее, и Палий с Андрущенко выскочили на просторную мощеную площадь, где высился огромный дворец. Оттуда стреляли, несколько человек упало на площади.

Казаки отступили за строения, повели перестрелку. И хотя к ним присоединялись все новые и новые группы и их огонь становился все плотнее, он все же не мог причинить никакого вреда янычарам, скрывавшимся за зубчатыми стенами дворца. Тогда Палий взяв с собой казаков, повел их по узенькой улочке в обход. Пробежав несколько сот шагов, свернули в какой-то двор, пересекли сад, потом вышли на другую улицу и, наконец, снова увидели стену дворца. Двух часовых сбили несколькими выстрелами, подтащили к стене сорванный где-то поблизости плетеный хлев и по нему полезли во дворец.

Сверху прозвучало еще несколько выстрелов. Казак рядом с Палием покачнулся, схватился обеими руками за руку полковника, и они вместе скатились вниз. Палий наклонился к казаку — тот был уже мертв. Держа наготове пистолет и внимательно следя за крайней бойницей, откуда мог еще ударить выстрел, Палий снова полез на стену. Через несколько минут казаки были уже в крепости.

Разъяренные казаки нещадно рубили янычар и аскеров, подрывали бастионы и стены. Со смехом смотрели, как разбегаются из гарема напуганные жены мурзы и наложницы. За садом наткнулись на ямы длиной в пять и глубиной в три локтя, — в ямах сидели невольники. Казаки отвалили железные плиты и спустили веревочные лестницы. Один за другим вылезали из ям худые, измученные люди. Палий увидел их уже без кандалов, окруженных со всех сторон казаками.

Тем временем Андрущенко подвел перепуганного мурзу.

— Куда его тащить?

— Они ему сами суд учинят, — показал Палий на невольников. — А вы, хлопцы, айда отсюда бастионы рушить, еще остались целые. Пороховой погреб подорвать не забудьте. Сбираться всем на южной околице.

Из города выехали так же стремительно, как и захватили его. Позади, вырываясь из-за городских стен, еще долго лизали небо длинные языки пламени, и ветер нес вслед полкам острый, едкий запах гари.

Отъехав от Очакова, полки разделились. Встретиться уговорились возле устья Синюхи на Буге или под Переволочной.

Макневский, Козьменко и Пашковский, захватив с собой пленников и восемь вражеских пушек, повели свои полки к Бобринцу. Палий пошел более опасным путем — вниз по Кодыме через Егорлык. Если татары и пустятся в погоню, то только по его следу. И он не просчитался. Узнав, что Палий двинулся через Буджацкие степи, Опита повел туда орду, разбросав разъезды и поставив на Кодыме заслоны. Разъезды недолго блуждали в степях, они быстро обнаружили след Палия и навели на него орду.

Татары ехали быстро, сменяя загнанных коней. Пестрые знамена растянулись на много верст. Орда сперва шла массой, потом расползлась во все стороны. Всадники словно и не придерживались порядка, однако начальник мог в любой момент повернуть свой отряд в нужном направлении.

Палий знал, что стоит лишь переправиться через Кодыму, и он уйдет от преследователей. Надо только торопиться к переправе.

И он гнал не останавливаясь. Наконец усталые лошади натянули поводья, почуяв воду. Но на другом берегу Кодымы показались татарские заслоны. Казаки опоздали. Из тыловой охраны примчались дозорные с вестью, что ордынцы совсем близко. Все попытки скрыться были напрасны: татары окружили бы казаков в степи. Тогда Палий приказал рыть окопы и делать палисад из деревьев, росших на берегу Кодымы.

Окопы одним концом упирались в болото, другим — в берег реки. Их отрыли быстро, и так как татары еще не подошли, то успели насыпать побольше земли, с берега нанесли кольев, заострили их и утыкали ими вал.