Пацаны. Ковенант - Сергей Извольский

потускневший — девушка побледнела. Не так, как в салоне самолета, но тоже заметно. Отпустив упавший небольшой чемодан, она развернулась и молча выбежала из комнаты, хлопнув дверью.

— Ба-а-а…. — Анна глубоко затянулась и закончила на выдохе: — Лять! Она же сказала после обеда приедет!

Я настолько удивился, что чуть было не спросил очевидное: «Это твоя дочь?»

— Разве не похожи? — прочитала вопрос во взгляде Анна, помахав ладонью у своего лица.

— Сейчас вижу, что похожи, хотя сразу и не догадаешься.

— Почему это?

— У нее естественная красота юности, у тебя идеальная женственность.

— На пластику намекаешь?

— Даже не думал.

— Я тебе говорила уже, что твои комплименты как звонкий шлепок?

— Пощечина.

— Нет в этот раз, — вздохнула Анна. — Максим, у меня к тебе есть огромная просьба.

— Слушаю.

— Если выйти из корпуса, пойти прямо и спуститься вниз, мимо фасада дворца где грации стоят, там сразу в основании лестницы есть дорожка налево вглубь парка. По ней если пойти, наткнешься на скамейку Александра, в камне вырубленную, Вася скорее всего туда убежала.

— Какого Александра? — вообще ни разу не понял я, о чем речь. Слова все знакомы, а вот смысл просто не ухватить.

— Александр II, государь-император всероссийский. Он здесь, в Бельведере, со своей любимой женщиной жил недолго, но счастливо, а на скамейку эту ходил посидеть-подумать в одиночестве.

— Ясно. А Вася это кто?

— Вася — это моя дочь.

— Ты назвала дочь Васей?

— Василиса!

— А-а.

— Это не первый раз, когда мы здесь и когда мы ссоримся, так что скорее всего она там ждет.

— Тебя ждет?

— Да, но придешь ты. Пожалуйста, попроси у нее прощения. Скажи, что если бы ты знал, что я ее мать, то даже не допустил бы мысли бла-бла-бла, дальше неважно, она тебя уже прервет и убежит. Возможно, будет резка и груба, но пожалуйста, не принимай близко к сердцу, рано или поздно сама извинится. Дальше искать ее не надо.

— Не понимаю смысла этого действа.

— Макс, тебе и не нужно. Ну это часть женской природы, здесь не надо думать, просто нужно сделать, чтобы все было хорошо.

— И все же.

— Вот знаешь, как пример: каждый мужчина в своей жизни рано или поздно встает перед выбором — или остаться без секса, или попросить у своей девушки прощения за то, что она перед ним виновата. Ну это необходимое действие без внутренней логики…

— Без секса с кем? С тобой?

— Да нет же, это пример просто был! Ф-фух, — Анна затушила сигарету в пустой пачке и резко кинув ее обратно на тумбочку, села напротив меня, скрестив ноги и намотав простынь на грудь. — Ну вот смотри. Василиса приехала сюда, зная кого здесь встретит. Она, пусть и пока не осознает этого, по натуре собственница, причем хищная — то есть все вы уже подсознательно идете по списку ее потенциальной добычи. А тут бац, однако здравствуйте, мы с тобой в одной постели. Я не знаю, нравишься ты ей или нет, но наверняка она уже считала тебя в сфере своего влияния, и это она должна была тебя отвергнуть, даже если бы ты этого не заметил. Понятно, что тебе не за что просить прощения, но это будет правильно.

— Почему?

— Потому что она с восьми лет ни от кого кроме меня не слышала слова «нет». Потому что она, как и ты, избранная, и может в будущем забрать немалую силу. Большая политика и большая власть — путь не эмоций, а компромиссов. Тебе нужна ненавидящая тебя сильная женщина? А если оставить ее со своим расстройством наедине, кто знает, что у нее там в голове перемкнет!

— У меня с ней…

— Я знаю все, что было в сумраке, знаю, как ты спас ей жизнь и не бросил. Знаю и то, что случилось в аэропорту. Еще раз, власть — это всегда путь компромиссов. Прущего наверх без оглядки всегда сбрасывают со скалы, наверх поднимается только тот, кто умеет в дипломатию. Ты подумал о том, что твой друг Гера бил мою дочь ногой в лицо, а я сохраняю с ним деловые рабочие отношения? Вася как никак моя дочь, и мне как матери категорически неважно, права она была тогда или нет. В иной ситуации я бы посмевшего поднять на нее руку эту руку засунула бы туда, где солнце не светит.

— Не думал. Но теперь примерно понимаю, о чем речь.

Понимаю еще, что Гере надо бы поберечься — ни Анна, по интонации понятно, ни Василиса его определенно не простили и не простят. Впрочем, он эту девушку тоже не простил наверняка, так что кому тут беречься еще вопрос.

Соскочив с кровати, я принялся одеваться.

— Спасибо, Максим, — Анна перекатилась по кровати и лежа на спине, перехватила мою руку и игриво поцеловала несколько раз. — Если не найдешь лисичку в парке, спроси у охраны где она, вся территория под камерами.

На улице было тихо и спокойно. Чуть поодаль от входа, ступенях крыльца рядом с двумя большими чемоданами, сидела задумчивая девушка, уперев локти в колени вытянутых ног и глядя в землю.

— Максим, привет, — подняла она взгляд.

Миловидное, немного простодушное лицо, может быть из-за того, что губки бантиком, длинные светлые волосы. Я ее первый раз вижу, но в то же время в чертах что-то неуловимо знакомое.

— Я Алиса, сестра Василисы. Мы в самолете вместе были.

С большим трудом и только при помощи логики я понял, что передо мной та самая бело-розовая тян. Сейчас на ней обычная, а не вызывающая барби-стайл одежда и ни грамма макияжа, совершенно другой человек. Не представилась бы, не узнал бы никогда и ни за что.

— Да, я помню. Просто имени не знал твоего, извини.

Сестра. Василиса и Алиса. Две лисички — в принципе, в этом хотя бы логика есть, в отличие от полученной просьбы.

— Вася туда побежала, — показала мне Алиса направление, про которое и говорила Анна.

— Спасибо.

По хрустящей гравием дорожке прошел мимо здания дворца, по широкой лестнице спустился с горки и двинулся по парку, среди столетних деревьев и белоснежных античных статуй. Василиса действительно нашлась на небольшой площадке, вот только она не сидела, а лежала на земле у