Разбойник и Мишка (рассказы) - Василий Великанов

- Свежо предание, да верится с трудом... - нараспев протянула Таня.

Борис злился: Танька воображает себя уже взрослой, а его считает мальчишкой. Конечно, ему не пятнадцать, а только двенадцать лет, но что ж из этого? Она считает, что он должен её слушаться во всём. Как бы не так! Будет он слушаться девчонку! И волейбольный мяч присвоила, а ведь мама купила для двоих.

И когда Таня уходила из дому, Борис отдавал щенку мяч. Норка катала его по комнатам, мяч убегал от неё, как живой, подпрыгивал, а иногда даже прятался под кровать, закатываясь в тёмный угол. Щенок заливался звонким лаем и однажды так сильно вонзил острые зубы в мяч, что тот вдруг устрашающе зашипел и обмяк. Щенок в испуге отпрыгнул от мяча, потом осторожно подошёл и чуть шевельнул его лапой, схватил зубами, потрепал и вскоре бросил, потеряв к нему всякий интерес.

Вернувшись домой, Таня увидела своего брата, сидящего за починкой мяча.

- Мама, до каких же это пор его паршивый кутёнок будет портить мои вещи? - возмутилась она. - Вчера разорвал платок, сегодня - мяч.

- А ты разве не знаешь, что щенку надо играть? Его надо развивать, примиряюще сказал Борис.

- Купи себе мяч и развивай своего собачонка, а чужой нечего хватать! У нас сегодня тренировка, а ты мне её сорвал!

- Дети, не ссорьтесь, - успокаивала их мать. - Таня, Боря починит твой мяч, а для Норки я сошью новый.

- Мама, ты вечно Борьке потакаешь во всём!

Таня порывисто повернулась и ушла к себе в комнату.

Надежда Васильевна сшила большой мяч из тряпок, и щенок катал его, рвал и кусал. А на дворе Борис воткнул в землю тонкую хворостинку и привязал к её концу мочало. Норка хватала зубами мочало, тянула, потом отпускала его. Гибкая хворостина пружинисто качалась, мочальный хвост, трепыхаясь, дразнил разгорячённого щенка. Ежедневно три раза Борис кормил своего воспитанника густым супом, давал ему молоко, протёртую морковь и даже купил в аптеке бутылочку жидких витаминов.

- Ты ему и свой компот отдай, - усмехнулась Таня.

- Ну и отдам, а тебе-то что? Он же маленький.

Но крупная размолвка между братом и сестрой произошла потом, когда щенок подрос и окреп. Щенок был подвижным, задиристым, но не злобным. А Борису хотелось, чтобы он был злобным и страшным. Борис хорошо помнил, каким был их Гепард, и ему хотелось из Норки воспитать такого же грозного пса.

Однажды к Тане пришла подруга Аня Колесова. Щенок незлобно залаял на неё, а Борис натравил:

- Возьми, возьми, Норка!

Норка громко залаяла и бросилась на девушку. Аня испуганно взвизгнула и, открыв дверь, выскочила в коридор. Из своей комнаты выбежала Таня, лицо её стало пунцовым:

- Борис, ты дошёл прямо до наглости! Натравливаешь на моих подруг собаку! Так ко мне никто ходить не будет.

- Ты ничего не понимаешь, - спокойно сказал Борис. - Это же воспитание. Норка должна недоверчиво относиться к чужим.

- Ну и трави своих товарищей, а моих подруг не трогай! Я маме скажу...

- Ну и говори! Мама меня лучше понимает, чем ты. А ещё в восьмом классе учишься...

Таня вышла в коридор и увидела подругу, прижавшуюся к стене.

- Аня, иди.

- Нет, надо выждать немного.

- Чего выждать?

- Да чтобы Норка считала, что она "победила" меня. Мы ведь так с Борисом заранее договорились.

- Спектакль, значит, устроили. И меня не предупредили... А чего же кричала как резаная?

- Да ведь знаешь, как страшно-то мне показалось...

Наступила весна, и пришлось Норку выселить на жительство во двор, в деревянный сарай. В сарае Борис смастерил ей будку, а на пол постелил старый детский матрасик, на котором когда-то спал сам. Он ежедневно чистил щенка щёткой, а как потеплело - стал его купать. Щенок охотно плескался, а плавать не хотел - боялся. Но ведь всякая служебная собака должна хорошо плавать. Борис брал потяжелевшего щенка на руки, заносил его поглубже и, бросив в воду, плыл сам впереди. Норка испуганно вытаращивала глаза и быстро плыла обратно к берегу. Потом она привыкла и охотно бросалась в воду сама за хозяином и даже переплывала с ним на другой берег.

Ежедневно по вечерам Борис гулял с Норкой по городу. Сначала щенок боялся машин и шарахался от них под ноги хозяину. Тогда Борис подвёл Норку к машине знакомого шофёра и вместе с ней облазил всю машину, а потом они проехались на ней по городу, и щенок перестал бояться машин.

Иногда Борис садился на велосипед, выезжал за город и так быстро нёсся по асфальтированному шоссе, что в ушах ветер свистел. Норка, высунув язык, еле успевала за ним.

Один раз какой-то старик даже остановил Борю:

- Эй, малый, чего ты кутёнка-то гоняешь? Запалить можешь.

- Это я его развиваю, выносливости учу.

- Оно, конечно, собака должна бегать, да ведь во всяком деле мера нужна...

- А я всё делаю, как в книжке написано, и у инструктора в клубе бываю.

- Ну, если по книжке, то правильно, - успокоился старик.

Но вот Норке исполнилось десять месяцев, и костлявый озорной щенок превратился в рослую собаку, похожую на волка. Даже Таня как-то сказала:

- Мама, а какая наша Норка красивая стала, правда?

Мать улыбнулась:

- Правда, дочка, правда. К чему приложишь руки с любовью, из того и толк выходит.

Кончилось наконец для Норки домашнее воспитание, и надо было приниматься за настоящую учёбу. Повёл Борис Норку в клуб, и там ему выдали "родословную", в которой были указаны не только отец и мать Норки, но дедушка с бабушкой и даже прабабушка. Получив "паспорт", Норка стала вполне взрослой, и теперь её уже можно было по-настоящему дрессировать.

Всю зиму три раза в неделю ходил с ней Борис в клуб и занимался на учебной площадке под руководством опытного инструктора Вадима Ивановича Третьякова.

Норка оказалась очень способной и быстро усвоила общий курс.

В первомайские праздники, когда к Надежде Васильевне пришли в гости её сослуживцы, Борис показал успехи своей воспитанницы. По его команде Норка садилась, ложилась, прыгала через палку, ползала, а когда он говорил "голос" - звонко, отрывисто лаяла.

Борис торжествовал. И даже Таня не скрыла на этот раз своего восхищения.

- Знаете, девочки, это её Борис сам воспитал, - сказала она подругам. - Борис у нас ужасно упрямый - он чего хотите добьётся. Зимой на лыжах она его возила буксиром так быстро, что от машины не отставали. Я говорю правду, девочки, спросите у Бориса...

- Говори - не заикайся, ври - не завирайся! - отрезал Борис.

- Бо-ря, - умоляюще протянула Таня, - ты же сам говорил, что от машины с ней не отставал...

- Чудачка ты! Да мы с Норкой в кузове сидели.

Все засмеялись, а Таня чуть не заплакала от стыда и досады.

Однажды Борис пришёл из клуба радостно взволнованный: