Разбойник и Мишка (рассказы) - Василий Великанов

Подал я сигнал, вскочили мы все трое с земли, нацелили на офицера с трёх сторон автоматы и крикнули: "Хальт! Хенде хох!"* А он уткнул приклад автомата себе в живот и, повернувшись, сыпанул длинной очередью. Упали мы на землю. Хоть и без прицела стрелял, но мог зацепить. А слон вдруг взревел грозно, затопал ногами и хлыстнул хоботом по земле. Потом затрубил и засвистел, как пароход. Хобот будто резиновый - то сожмёт, то вытянет. Смотрим, обвил он длинного немца хоботом, как удав, и взметнул его выше своей головы. Вскрикнул фриц и затих, - наверно, дыханье перехватило... Разъярённый слонище, прихрамывая и покачиваясь, подошёл к бассейну да ка-ак плюхнет туда своего обидчика!.. Даже вода через край плеснулась и бегемот шарахнулся в сторону...

_______________

* Х а л ь т - стой; х е н д е х о х - руки вверх.

Подбежали мы к бассейну и вытащили его. Это был обер-лёйтенант, эсэсовец: на рукаве френча белел глазастый череп с двумя костями крест-накрест. Думали устрашить нас этими картинками, да не на тех напали...

Обер-лейтенант был ещё живой, но не мог даже выговорить слово "капут".

После этого бросились мы к обезьяньей пещере, где скрылись два немецких солдата и где наши автоматчики лежали за камнями у пещеры, подкарауливая врагов...

Но нам не пришлось выбивать фашистских вояк из пещеры. Они сами вылезли. Слышим, какая-то возня в пещере, крики и писк обезьяний, а потом смотрим - ползут из пещеры фашисты на карачках. Подняли белые платочки и разборчиво по-русски выговаривают: "Плен... плен..." У обоих лица поцарапаны. Оказывается, на них обезьяны напали.

А слона офицер, наверно, ранил, когда стрелял в нас. Потому он и взъярился. На этого богатыря жалко было смотреть. Из ноги текла кровь. Он шумно пыхтел и пронзительно вскрикивал.

Глядя на слона, я сказал своим товарищам: "В нашем народе считают, что кто сильный, тот и добродушный. Это правильно. Но горе тому, кто заденет этого добродушного..."

После этого я несколько раз заходил в зоопарк и проведывал своего друга - Доброго Ганса. Он узнавал меня издали и приветствовал урчанием и нежным свистом.

НОРКА

В госпитале

Познакомился я с ним в госпитале инвалидов Великой Отечественной войны.

Дежурная медицинская сестра проводила меня в массажную комнату. Около кушетки стоял массажист в белом халате, с засученными по локоть рукавами. Это был мужчина лет тридцати пяти, с причёской на косой пробор, в тёмно-синих очках. Я поздоровался, массажист поклонился и, застенчиво улыбнувшись, тихо сказал:

- Пожалуйста, разденьтесь до пояса и ложитесь на кушетку.

Только тут я заметил: массажист слепой!

Всё его бледное лицо было изрыто мелкими шрамиками, как будто подкрашенными зеленоватой краской.

Я разделся до пояса и лёг на кушетку. Руки у массажиста были тонкие, мускулистые. Пальцы длинные, с аккуратно подстриженными ногтями. Он припудрил спину тальком и стал массировать. Начал он с лёгкого поглаживания, а потом с нажимом глубоко прощупывал тело, будто что-то искал в мышцах. А то вдруг так рассыпался по коже пальцами, словно перебирал клавиши рояля. Иногда мягко пристукивал кулаком и затем до теплоты растирал кожу ладонями.

Сначала от массажа боль усилилась, но потом постепенно стала утихать. Кожа на спине приятно горела. Минут через пятнадцать, легонько скользнув ладонью по больному месту, массажист сказал с улыбкой:

- Ну вот, на сегодня, пожалуй, довольно. Как вы себя чувствуете?

Я встал с кушетки и быстро выпрямился, чего до массажа сделать сразу не мог бы.

- Прекрасно! - бодро ответил я.

Когда наш массажист, Николай Ильич Малинин, закончив работу, вышел из госпиталя, мы столпились у открытого окна. Было уже послеобеденное время. Шёл Николай Ильич неторопливо, спокойно, постукивая по тротуару тростью. Впереди него, чуть левее, шла на поводке крупная собака. Поводок от неё был пристёгнут к поясу слепого. Всем своим видом - серым окрасом, длинным туловищем с толстой шеей и стелющейся походкой - собака напоминала волка. При встрече с прохожими она не сворачивала - видно, привыкла к тому, что её хозяину уступали дорогу. Прямо на Николая Ильича шёл, о чём-то задумавшись, высокий мужчина в белой шляпе. Казалось, они вот-вот столкнутся. Собака остановилась и, оскалив зубы, зарычала. Рассеянный мужчина очнулся, торопливо снял шляпу и, низко поклонившись, что-то пробормотал.

Мы рассмеялись, и кто-то из нас проговорил:

- Наверно, с улицы Бассейной...

На углу, где надо было перейти улицу, собака остановилась и села: шёл трамвай и две машины. Они прошли, и шум их стал затихать. Собака встала и, насторожив уши, как бы прислушиваясь, натянула поводок: путь свободен. Собака повела хозяина через улицу. Она не смотрела по сторонам и, наверно, только по слуху определяла, что путь безопасен.

Перешли улицу и столкнулись с новым препятствием: там белили дом, и тротуар был перегорожен двумя балками. Собака остановилась перед балкой и потянула хозяина левее, в обход по мостовой.

С деревянного помоста спрыгнул молодой штукатур в парусиновом переднике, закраплённом известковыми брызгами, и подошёл к Николаю Ильичу. Он что-то сказал слепому, наверно предложил провести. Но Малинин отрицательно качнул головой и, осторожно шагнув вперёд, прощупал препятствие палкой. Да, собака не ошиблась.

Мы долго наблюдали из окна, как работает умная собака-поводырь, пока Малинин не скрылся за поворотом.

Способный щенок

Щенку было всего два месяца, когда Боря Цветков принёс его из клуба служебного собаководства. Длинный и костлявый, щенок казался неуклюжим и некрасивым. К тому же он часто беспричинно лаял, стаскивал со стола скатерть и не слушался окриков.

- Вот дурашливый какой! - заметила Борина мать, Надежда Васильевна. Пока сделаешь из него толкового пса, намучаешься.

У Бори был уже опыт по воспитанию щенков. Уезжая на фронт, отец оставил ему боксёра.

- Смотри, Боря, - говорил отец, - если понадобится, отдай Гепарда в армию. Пригодится в караульной службе...

В конце войны получили печальное известие о гибели отца. Тогда Борис отвёл сильного, злого пса в райвоенкомат и сказал.

- Пусть он там задушит хоть одного фашиста!..

А вместо Гепарда принёс из клуба на воспитание щенка, по кличке Норка.

Пятнадцатилетняя сестра Таня подсмеивалась над братом:

- И где ты только нашёл такого дохленького, дураковатого?

- Ты маленькой тоже, наверно, была не очень умной, - сердито сказал Борис. - Ты ещё не знаешь, какая у него родословная: его мать первый приз получила на выставке. Подожди, вот он вырастет - покажет себя?

- Свежо предание, да верится с трудом... - нараспев протянула Таня.