Котерия. Пристанище заблудших - Алекс Рауз

велики, что не поместились бы на ее крохотной кухне. Они уперлись в стены с выцветшими обоями, уронили на пол пару старых банок.

От шока Кира с трудом удержала рот закрытым. Хотелось кричать.

Но видение рассеялось так же быстро, как появилось.

– Ты точно дьявол, – выдохнула она.

– Дилер, – снова поправил Крис.

– Красивые они…

– Ага.

Крылья, черт бы их побрал! На ее кухне!

Жаль только, что отнюдь не ангельские.

– Расскажи еще! Что за Котерия? Куда уходит вся энергия?

– Я не знаю. – Он помедлил и добавил: – Никто не знает.

– Как это? – Она поперхнулась виски. С самого начала расспросов Кира готовилась к открытию тайн мироздания, загробной жизни и прочих вечных загадок – но никак не к этому простодушному «не знаю».

– После смерти меня поставили перед выбором – стать дилером или… не важно. Я выбрал то, что выбрал. – Крис нахмурился.

– Кто поставил выбор?

– Не помню. Такое невозможно помнить. Котерия – это величайшая тайна Вселенной. И ни одна живая душа не может знать, что за ней кроется, иначе Котерия карает мгновенно.

– То есть ты хочешь сказать, что не знаешь, как и на кого работаешь?! Как и почему действуют все эти законы, силы, причуды? Столько тысячелетий существования человечества – и ни одного ответа?! Ты хоть что-то знаешь?

– У дилеров не так много правил, но они неукоснительные. Мы не можем самостоятельно влиять на историю, не можем заводить семей и отношений, не должны задавать вопросов. И должны совершать сделки, если хотим существовать дальше.

– А что будет, если ты начнешь задавать вопросы? Неужели тебе никогда не было интересно узнать, что на самом деле творится? – Почему-то Кира заговорила шепотом. – Чем вас могут наказать?

– Памятью. Я говорил, что я не человек… Я след Котерии, тень человека, которым когда-то был. И память о себе, своей личности и прожитых годах – единственное, что удерживает меня в этом мире. Не будет ее – растворюсь в небытии и я. Это повод умерить любопытство, согласись?

Кира кивнула.

– Если для других людей и уготовано что-то после смерти, будь то реинкарнация или что-то еще, для дилеров существует только пустота.

Он сказал это просто, почти без эмоций. Но Кира будто уловила нотку боли, что выплыла на поверхность в бездонном океане его глаз. Или это неровный свет желтой лампочки снова моргнул.

– Ты жалеешь о своем выборе?

– Жалею, – кивнул Крис. – Раньше злился.

– А теперь?

– Теперь почти нет. – Улыбка снова вернулась на его лицо. – Но, будь у меня шанс отыграть, снова встать перед выбором – он бы не изменился.

– Нравятся крылья? – попыталась она неловко пошутить.

– И мой «Ягуар», – серьезно кивнул дилер.

Почему-то Кире казалось, что он врет, но спрашивать дальше она не рискнула. Тем более, перед глазами уже ощутимо плыло.

– Тогда расскажи про ведьм.

– В следующий раз, Бэмби. Уже светает.

– А ты растворяешься, когда выходит солнце, – глупо хихикнула она.

– Виски кончился. – Крис кивнул на бутылку, которая действительно опустела. Это сколько она сегодня выпила?..

Кира попробовала встать, но в последний момент ноги подвели, и она пошатнулась, рухнув на стол. По полу покатилась кружка, расплескивая остатки алкоголя. Она успела подумать, что этой кухне уже не навредить, когда глаза начали закрываться сами.

Чьи-то руки подхватили ее, не позволив упасть на пол, где она провела большую часть этого странного дня.

– Кира, – вздохнула она, перестав бороться со сном.

– Что? – удивленный тон донесся как сквозь туман.

– Меня зовут Кира.

Кажется, гость тихо выругался. Или это уже был сон.

Глава без номера. Пустая карта

Город опалял его. С каждым прожитым годом, с каждым новым шагом по мостовым он чувствовал, как по венам растекалось жаркое пламя. Оно будоражило сознание и мечтало вырваться наружу.

Пламя было порождением Города и одновременно – плодом воображения, его собственным желанием и провидением.

Каждый день, месяц и год он ходил по Проспекту и представлял, как это пламя вырывается наружу и поглощает все вокруг. И лишь недавно он позволил себе назвать это планом, а не мечтой.

Пылающий Город… Город, жаждущий пылать, – вот как он хотел думать. Вот в чем он убедил себя, когда его жгла сама жизнь. Гореть вместе.

Он тщательно выбирал шаги, метки, адреса. Как паук, он не спеша плел свою сеть и неистово наслаждался процессом. Он хотел думать, что заражает своим пламенем других и видел в чужих глазах подтверждение своим мыслям.

Но сегодня был особенный день! Сегодня он наконец-то выбрал паучье логово. Место, где вспыхнет долгожданная искра, и его пожар станет осязаемым. Центр паутины, куда стекутся все нити и все куклы, что попадут в них.

Сегодня он шел по мостовой и в сотый раз думал, что гореть – это прекрасно. И эта мысль причиняла небывалое удовлетворение.

Глава 9. Аркан 9, Отшельник. Аврора

Должно быть, по ту сторону стоят холода. Аврора нигде не встречала упоминаний о погоде, но Навь всегда казалась ей таким местом. В противовес христианскому аду (по мнению Авроры – плоду больного, очень больного воображения садистов) настоящий загробный мир, если он существовал, был бы безлик и холоден. Он бы не привечал никого по-особому и не раздавал бы за грехи – потому что мирозданию наплевать, как ты проживешь свою жизнь. До этого есть дело только тебе и твоей совести…

Но сейчас Аврора не мерзла. Она пришла в себя на чем-то твердом, в глаза бил неяркий свет, но открывать она их не спешила. Всегда оставалась вероятность, что она опять каким-то чудом выжила. А раз так – стоило разведать обстановку.

Но кроме света, пробивавшегося сквозь закрытые веки, ничего не давало подсказок. Стояла абсолютная тишина, и если рядом кто-то был – он затаился и не двигался, даже дыхания было не разобрать. Ясно было лишь одно – все еще отчетливо пахло свечами и кровью. Она выжила.

В кои-то веки Аврора порадовалась этому факту. Умереть от рук неизвестной ведьмы-садистки было бы слишком глупо, при ее-то опыте.

Ждать дольше минуты не имело смысла, поэтому она резко распахнула глаза. Первое, что она увидела – потолок, залитый подтеками крови. Интересно, это кровь жертвы или самой ведьмы?

Она перевела взгляд ниже и натолкнулась на ответный, изучающий. В кресле рядом с ней неподвижно сидел мужчина в строгом сером пальто. Его руки в перчатках опирались на тонкую черную трость с набалдашником в