Никогда не говори, что умрешь - Джон Ричардсон (Джаядев дас)

Тишина.

Даже Тони не смеялся.

Я огляделся, в ожидании взрывного смеха и сыплющихся монет. В ответ — ничего.

 — Ладно. Я родился со сломанной рукой. И старался дотянуть до окончания свадьбы...

Мёртвая тишина.

Кажется, я пытался что-то предпринять, чтобы сразиться с этим чудовищным, разрушительным равнодушием. И вдруг я почувствовал сильное желание снова оказаться в туалете с теми двумя ирландцами по обе стороны моей мужественности, ощущая себя перекати-полем, что медленно и тихо перекатывается по полу свадебного зала.

Да, не мешало бы сменить тему.

Год спустя тогда ещё никому не известный в мире бодибилдинга Арнольд Шварценеггер несколько лет жил на Кроу Лэйне в Ромфорде. Благодаря своей решимости и целеустремлённости за очень короткое время он завоевал титул «Мистер Вселенная». Получив вожделенный титул, он немедленно оставил этот род занятий. Вне всяких сомнений его имя останется в истории бодибилдинга. Но следующий эпизод из моей жизни — всего лишь история, которая со временем будет забыта.

Он был достаточно умным, и уже видел себя в других видах деятельности, обрекая себя тем самым на грандиозный успех. В конце 1960-х я столкнулся с ним сразу после завоевания титула «Мистер Вселенная». Мою незабываемую своей заурядностью группу, заказали для музыкального сопровождения последующей вечеринки, что само по себе уже историческое событие.

До показа Арнольд, да благословит его Господь, ужасно хвастался. В ожидании всеобщей любви и признания, он расхаживал по залу, а в какой-то момент даже разрешил пощупать свои бицепсы, гордо выставив их на всеобщее обозрение для демонстрации нам, слаборазвитым пигмеям. Всё это весьма забавляло меня, но, в ожидании кинестетических благословений я тоже встал в длинную очередь простых смертных. Когда я приблизился к этой горизонтально расположенной горе мускулов, я подумал, как такое возможно, что две моих ничтожных ручонки не могут охватить даже половины бицепсов. Вдруг он отступил назад: «Ты не трогать», — хмуро сказал он мне, тщедушному слабаку — «Ты имеешь длинный волосы. Ты не трогать. Не трогать!» Тогда его английский желал лучшего.

Очевидно, «Мистер Вселенная» подумал, что я гей.

Часом позже началась наша ночная программа. Мы играли одни и те же отрывки. И вот, громилы с большущими мускулами начали неуверенно и грациозно выходить в зал, украсив его присутствием своих массивным тел. Вся эта картина напомнила мне сумрачный водопой в Африке. Вначале выходили победители в малом весе и молодые спортсмены. Затем к ним присоединились парни побольше. И вот появился сам Арни. Он был похож на огромного слона в центре всего этого скопления. Постепенно отодвигая на задний план тех, кто поменьше, он вращался и двигался по спирали, позируя для публики. Интересная получилась картина. Она напоминала мне сцену из животного мира. Единственное, чего там не хватало — это водопоя. И как раз, когда я подумал, что всё закончится нашим провалом, и мы потащимся домой с 20 фунтами, благополучно засунутыми в наши карманы, один из чемпионов в малом весе, устав от пребывания на периферии, ради 15-минутной славы решился на смелый шаг. Он прыгнул на сцену и скинул с себя одежду. Может это только мне так показалось, но было так смешно смотреть, как остальные культуристы один за другим тоже стали запрыгивать на сцену и стаскивать с себя штаны, упиваясь славой и восторженными визгами толпы. Хорошо ещё, что люди были чем-то заняты, иначе они бы заметили, как я бьюсь в истерике от смеха, наблюдая их нарцистические выходки.

Наконец, Мистер Вселенная, сжимая бутылку нераскрытого шампанского, полностью обескуражил всех своей выходкой. Наступил апогей. Чтобы попасть в центр внимания, вместо того, чтобы тоже запрыгнуть на сцену, он поднялся на лестницу поодаль и, крепко сжимая бутылку, начал медленно прохаживаться вниз-вверх. Он осторожно поставил бутылку на пол, и к началу песни Stripper, я уже потерял её из виду. Арни медленно и артистично тоже начал снимать одежду. И когда он уже был готов начать позировать, один из его друзей, без единой задней мысли захотел убрать бутылку подальше от голых ног Арни. Но тот решил, что если он сделает это, бутылка исчезнет в толпе, и вряд ли он потом заполучит её обратно. Потому он нервно схватил её и стал подыскивать какое-нибудь безопасное место, куда её можно было бы поставить. И тут он увидел длинноволосого, и как он думал, «голубого» барабанщика. Арни поставил бутылку за ударной установкой, изучающе серьёзно просверлил меня глазами и прогремел: «Детка, постарайся, чтобы она была в целости и сохранности, ты меня понял?» — и величественно направился к центру сцены для продолжения своего стриптиз-шоу.

После окончания «спектакля», я собирал установку. От своего импровизированного шоу «звезда» настолько вошла в раж, что забыла о шампанском. Но меня никак не покидала мысль о том, что либо он, либо кто-то из его напарников, вот-вот заявятся за своей бутылкой.

Громкоговоритель упакован. Барабаны спрятаны. Остался только усилитель голоса гитариста. Я снова вернулся на сцену для последней не такой уж необходимой проверки. Шампанское всё ещё на месте. Забытое, одинокое, никому не нужное. Будучи в глубине души, сострадательным человеком, я взял бутылку и с любовью обернул её в старый джемпер, который использовал для убавления звука основного барабана.

«Смотрите, парни, что у меня есть! Вот кто хочет отправиться с нами домой!» И я вытащил бутылку из джемпера. Вчетвером, мы, столпились у бампера нашего автомобиля, припаркованного у дороги в двадцати ярдах от гостиницы. Пробка с хлопком выскочила наружу. Шампанское зашипело. Пока мои друзья внимательно наблюдали за мной, я нервно сделал первый большой глоток. Мы уже собрались было продолжить раунд столь сладких от своей незаконности глотков, как наш гитарист Боб пробормотал: «Давайте скорее. Они идут сюда!» Я быстренько засунул бутылку подальше в машину, и в душе возблагодарил Творца за позволение процветать сборищу воришек шампанского. Я оглядел нашу машину, и при виде медленно приближающихся «гор» мускулов моя нервность мгновенно переросла в ужас.

 — Где бутылка?

 — Какая бутылка? — одновременно ответили мы, стоя как раз на том месте, где несколько минут назад пролили шампанское.

 — Та, которую я оставил тебе на хранение, милашка.

 — Так я подумал, что вы его уже забрали. В последний раз, когда я упаковывал барабаны, она всё ещё была там.

Не сказав ни слова, они внимательно посмотрели на нас, потом обошли не освещённую в отличие от других нашу машину. Один культурист пнул усилитель, (рядом с которым находилось недопитое шампанское) как пустую коробку из-под сигар, проверить, нет ли её среди груды музыкальных инструментов. Они так и не заметили влажного пятна на сухой дороге. Спасибо, Господи, за наши несовершенные чувства! Пнув подтёкший усилитель обратно, гороподобное трио направилось в сторону гостиницы. Мы почувствовали огромное облегчение. За 10 минут мы покончили с остатками шампанского и поехали в гостиницу. Арни со своей командой упражнялись, зацепившись за гостиничный навес и подтягивались до подбородка. Наверное, они вообразили себя крутыми гимнастами. Может на меня так шампанское подействовало, что я опустил окно и прокричал:

 — Арни!

Он отпустил навес и проревел:

 — Привет!

 — Спокойной ночи!

 — Спокойной ночи!

Не знаю, что он ответил на мой последующий выкрик, так как звук горячей резины поглотил его. Но, похоже, он отозвался: «Идиот!»

Глава 8

Кино, под названием Жизнь, играет по своим законам, и чаще всего нам невдомёк, какой фильм будут показывать сегодня в ближайшем к нам кинотеатре.

Шерил всегда настаивала на том, чтобы я был вместе с ней на родах от начала и до конца. «Мы начали это вместе, так давай вместе и закончим». Держу пари, дорогие дамы, вам уже понравилась сама идея, разве не так? А вот я вовсе не горел желанием быть там. В те времена, мужчинам в редких случаях разрешали присутствовать во время родов, но раз уж я пообещал Шерил, слово пришлось держать. В ночь родов, в обветшалом викторианском здании родильного дома, я держал Шерил за руку, находясь в палате вместе с двадцатью другими женщинами, которые мучились в схватках, тяжело дышали, кричали и проклинали всё на свете. Это было ужасно. Уж лучше бы снова оказаться в «Магните и Росинке» и одной рукой отбиваться от братьев Крэй. Я был готов на всё, только бы убраться подальше из этой палаты.

 — Уже поздно. Я, пожалуй, сейчас пойду домой, а утром вернусь.

 — Давай, — ответила Шерил. — Можешь вообще не возвращаться, слизняк.

Женщины готовились ко сну, закрывая занавесками свои кровати. Шерил становилась всё более беспокойной, приглушая звуки, сопровождавшие путешествие нашего ребёнка вниз по родовым каналам, тихим поскуливанием. Я очень гордился ею, потому что по сравнению с другими женщинами, которые вопили во весь голос, не стесняясь в выражениях, она вела себя весьма достойно.