Пираньи - Василий Головачев

— Спасибо, сэр. — Кросс тихонько уселся на краешек дивана, накрытого шкурой барса. — Если позволите — мартини.

— Этой синей травы? — презрительно буркнул Бейси и нажал клавишу селектора. — Тимоти, бокал мартини и глоток моей.

Вышколенный секретарь тут же принес водку, коньяк, тосты и сифон с содовой.

— С вами хотел встретиться директор Агентства национальной безопасности Форбрайт, — сказал Кросс, пригубив бокал. — Просил позвонить.

— Не хватало, чтобы я звонил этому дегенерату! — взорвался Бейси. — Этому ирландскому выродку, поменявшему сельскохозяйственную мафию на электронную!

Кросс промолчал, хотя мог бы напомнить шефу, что ЦРУ имеет давние и прочные связи с гангстерами всех мастей и стран.

— Что ему от меня надо? — спросил директор ЦРУ, чуть поостыв.

— Подробностей я не знаю, но дело касается бомбардировщика «Грейт хантер».

— Ха! Я так и знал! Я их заставил все-таки занервничать. Старая лиса Бурш опять хотел заманить меня в Агентство, но я сослался на дела. Черта с два я туда пойду! Пусть они идут ко мне… Тимоти, вызови Билла-два и дай прямую связь с Остином, с бизнесменом Чезаре Паркано. — Директор подождал, держа трубку возле уха. — Хэлло, Гурон. Извини, что разбудил… Ах, ты не спишь? Государственные дела? — Бейси захохотал. — Я тоже по государственному делу. Что там с летчиками? Твои люди сидели у них на «хвосте».

— Двоих мы уже сдали полиции, — прозвучал в трубке зловеще спокойный голос босса техасской мафии. — Еще двое сейчас едут в «Дацуне» из Палестайна в Джэксонвилл. Пятый пока выпал из поля зрения, но к утру найдем и его.

— О’кей, Гурон. Тебя подстрахуют мои люди, только не перестреляйте там друг друга. Эти двое должны быть живы. Пока…

— Мои парни от них в восторге, — засмеялся Паркано. — И профессионалы не сработали бы так круто, как они! Нам почти не пришлось вмешиваться.

— О’кей! — еще раз повторил Бейси. — Из сферы армии они, кажется, выбрались, но теперь следует ждать деятелей из «гаммы» АНБ ФБР. Есть у них такая команда по расследованию внутреннего саботажа.

— Мы готовы, Билл, спи спокойно.

— И тебе спокойной ночи, Гурон.

Директор ЦРУ положил трубку.

— Все идет нормально, Дэв. Хадли выбыл из игры, не будет же он объявлять военную тревогу по всему штату! Остались люди Форбрайта и Вильямса.

— И полиция, — напомнил Кросс.

Бейси пренебрежительно отмахнулся.

— Она работает на привязи, что от нее толку? К тому же у нас имеется любопытный компромат на шефа полиции Техаса, и он это знает. Нет, полицейских я не боюсь, это статисты… Но Форбрайт…

Зазвонил телефон.

— Здесь Билл-два, — раздался голос заместителя директора ЦРУ. — Не мог дождаться утра, Билл? Приспичило?

— Ты пока не президент, — сострил Бейси. — Спать будешь, когда я разрешу… Звонил этот ублюдок Форбрайт, свяжись с ним, а я не могу, у меня операция по уничтожению. Потом звякни, чего он хочет. И еще: подготовь информацию для прессы. Летчики, мол, живы, их видели и так далее. Пусть журналисты попрыгают. У нас же есть свои парни в Ассошиэйтед Пресс? Вот и дай им задание…

— Хорошо, — сказал заместитель, и Бейси прервал разговор. — А ты, — повернулся он к помощнику, — немедленно пошли две группы на шоссе Палестайн—Джэксонвилл. Пусть подстрахуют Гурона.

— Позволю напомнить: у Форбрайта накоплен довольно опасный материал на вас, шеф. В случае нужды он не замедлит им воспользоваться, и тогда…

— Чепуха! — Бейси хлопнул ладонью по столу. — У меня тоже накоплен кое-какой материал, плюс эта история с «Хантером». Главное — умело подсунуть все это конгрессу. Я думаю, мы предложим его сенатору Вартану, и тогда всей этой дохлой компании придется туго!

Помощник с удивлением посмотрел на директора ЦРУ.

— Перри Вартану? Он же черный! И баллотируется в президенты!

— Будь он даже серо-буро-малиновым, нам до этого нет никакого дела. Вартан послужит завесой для затуманивания мозгов избирателей, но и сам никогда не получит достаточного количества голосов.

Кросс снова промолчал, хотя его прогноз был прямо противоположным мнению шефа.

— Президент думает, — Бейси вдруг хихикнул, резко изменив ход мыслей, — что адъютант с ядерным кейсом — гарантия единовластия при решении вопросов о войне. Знал бы он, что этот кейс проходит через руки его верных друзей!.. Двигай, Дэв, — подвел итог разговору директор ЦРУ. — Да учти, что летчики захватили образцы секретного оружия. Проинструктируй парней.

— У нас тоже этих штучек хватает, — улыбнулся бескровными губами Кросс. — Не волнуйтесь, шеф.

Бейси остался один. Походив по кабинету, он улегся на диван, приказав секретарю принести фрукты. Вспомнив о провале операции с наркотиками, снова помрачнел.

— Жирная свинья! — пробормотал он. — Имей я возможность применить крайнюю меру… — Подумал: у каждого человека есть «кнопка». Жадность, как у Хадли, честолюбие, как у Форбрайта, эгоизм, как у Джарвика, жажда власти, как у Вильямса, деньги и женщины, как у них всех. А у президента? Может, мы плохо искали его «кнопку»? Впрочем, поздно искать, пора действовать…

Бейси не знал, что у него тоже есть «кнопка», используемая другими весьма эффективно, — его фантастическая глупость.

ШОССЕ ПАЛЕСТАЙН — ДЖЭКСОНВИЛЛ

6 июня, 2 часа ночи

«Дацун» съехал на обочину дороги, накренился. Кларк подумал, затем развернулся и сдал машину назад в неглубокую балку. Фары он не включал.

— Ты что? — спросил Дейм. — Зачем остановились?

— Подождем. У меня ощущение, будто за нами «хвост».

Полковник вышел из машины, прислушался. Где-то далеко шел поезд, теплоэлектростанция Палестайна выпускала пар. Через минуту эти звуки стихли и наступила глубокая, прозрачная тишина.

— Тихо? — подал голос из кабины Дейм.

Кларк молча занял место водителя, тронул «Дацун» с места и по дну балки повел ее в объезд холма. Балка оказалась дорогой к заброшенному песчаному карьеру. Снова остановились. Кларк посмотрел на светящийся циферблат часов.

— Часа два можешь поспать. В Джэксонвилл не поедем, поедем в… то место, где нас будут ждать. Милях в семи мост через Нечес, за ним свернем налево и через десять минут будем на месте.

— Интересно, где остальные? — задумчиво проговорил пилот. — Судьба этого вонючки Бартлоу меня не волнует, но Милфорд оказался неплохим парнем.

Кларк тоже думал об экипаже бомбардировщика. Он вдруг впервые почувствовал сомнения в правильности своих действий. По сути дела, он приговорил к смерти четверых — собственная не в счет. Имел ли он право так поступить? И почему он вообще это сделал? Что послужило причиной? Разве военное ведомство впервые испытывает секретное оружие на людях? Без их ведома? Что получилось в результате? «Скорпион» поврежден, но не уничтожен, на базе его починят, и испытания все равно состоятся. Чего он добился? Ничего! Так стоило ли заваривать кашу?..

«Не паникуй, — сказал внутри Кларка суровый голос, — ты все сделал правильно. Никто не виноват, что совесть твоя проснулась именно в тот момент. Сомневаться надо было раньше. Ты прекрасно видел, где ложь, а где правда, но сознательно закрывал глаза, ставя себя выше политики и социальных отношений. Слишком рано ты спрятался в скорлупу постороннего наблюдателя, ждущего любой развязки, чтобы потом воскликнуть: „Я же говорил!“ Вспомни школу. В класс пришел новый учитель русского языка, в детстве он перенес полиомиелит и сильно хромал. Верзила Риган подставил ему ногу, и учитель упал, и в классе не засмеялись только трое, в том числе и ты. Потом, после уроков, ты набил морду Ригану и плакал у отца на плече, и был виден твой дальнейший путь. Почему же сейчас ты вдруг начал искать себе оправдания? Ты же всегда поступал так, как велел долг, не долг командира — долг души…»

— Слушай, давай обратимся к журналистам, а? — сказал вдруг Дейм. — У меня есть знакомые парни в «Вашингтон пост».

Кларк вздохнул.

— Мы подвергнем риску ни в чем не повинных людей.

Внутренний голос сделал свое дело и умолк. Мысли повернули в иное русло, и Кларк вспомнил свою последнюю встречу с Шарлоттой в Джаспере. Это было четыре месяца назад, зимой.

Обыкновенный греческий ресторанчик рядом с мотелем Джаспера в восьми милях от Джэксонвилла также называли «Джаспером», хотя его хозяин носил греческую фамилию Пасхалидис. Они поехали туда рано утром, поставили машину, съели горячие сувлаки — блинчики с наперченным фаршем — и, надев лыжи, отправились на холмы, с которых Шарлотта мечтала покататься со времен своей юности.

День пролетел незаметно. Голодные и усталые, они вернулись в мотель, пообедали внизу, причем блюда им подавал сам хозяин ресторана Кассиматис Пасхалидис, наговоривший кучу комплиментов Шарлотте, и уединились в комнате для особо почетных гостей на втором этаже. И тут Шарлотта, раскрасневшаяся от прогулки, восхитительно красивая, вдруг стала рассказывать о себе.