Молочные берега - Таисия Удальцова

Литым мячиком, тяжелым.

Тамара честно терпела его сокрушительные ласки. Лешка опасливо сопел где-то за ее спиной. Откашлялся и осторожно спросил:

— На спор?

— Ну да.

Тамара привычно увернулась от летящих прямо в лицо сорока килограммов: упитанный Крыс уставать не умел.

— А… с кем?

— Да с Лелькой.

Сазонов старшую сестру Тамары хорошо знал, поэтому поверил подруге сразу же. Запыхтел и слабо возмутился:

— Так ведь холодно же!

— И что? — удивилась Тамара. — Я ведь в одежде. И потом — стала бы Лелька со мной спорить летом? Я все-таки мастер спорта, что мне та Шексна…

Аргумент оказался железным. Лешка был сражен. Толкнул Тамару в спину и закричал:

— Ненормальная! Беги немедленно в ванную, ты же заболеешь! А я чайник поставлю! Или нет, я сейчас в магазин слетаю, коньяк возьму! Крымский «Ай-Петри» хочешь?

Крысу не понравился командный тон гостя. Он перестал прыгать и грозно зарычал.

Бультерьер со щенячьего возраста терпеть не мог Сазонова. А Лешка — его. Ехидная Лелька объясняла подобную неприязнь взаимной ревностью. Тамара не спорила.

Крыс старательно изображал буксующий трактор. Весьма убедительно изображал. Рычал, припав к полу, слюни летели во все стороны.

Сазонов побледнел. Вспомнился август, страшенные зубы мерзкого пса, у него разом заныли все шрамы. Лешка громко сглотнул и прижался к стене.

Крыс устрашающе клацнул зубами. Он тоже прекрасно помнил тот август. И обидные тумаки хозяйки помнил.

А отвратительный намордник, который Крыс таскал в качестве наказания никак не меньше месяца? Каково это, а? Нет, Крыс ничего не забыл!

Крыс обиженно засопел: жаль, неприятный двуногий — табу.

Разве что пугнуть…

Тамара застонала: эта парочка развлекается, а она буквально с ног валится от усталости. Ей бы в душ, а потом в кровать. Ведь завтра опять вставать ни свет, ни заря. Она же хотела прийти на Набережную уже к половине шестого! А значит, и подниматься придется на час раньше.

Тамара зло уставилась на Сазонова: «Опять цирк устроил!» И честно призналась себе — ей не понять, когда именно Сазонов придуривается. Временами казалось: Лешка играл всегда.

Тамара сбросила мокрую куртку прямо на пол. Хлюпающие кроссовки швырнула к двери. Кое-как выжала волосы и принялась наводить порядок: затолкала обиженно завизжавшего Крыса в комнату и захлопнула дверь. Потом развернулась к Лешке и разъяренно прошипела:

— Ты зачем явился, а?! Я же сказала: между нами все кончено! Мы только друзья!

Крыс завыл. Сазонов заискивающе улыбнулся:

— Так я ж… как друг и пришел!

— Да ну?

— Вот честное слово!

— А почему тогда на ночь глядя?!

— Так… — Лешка немо зашлепал губами в поисках оправдания, потом обрадованно выпалил: — Я ж сколько ждал! С семи вечера!

Тамара поедала гостя суровым взглядом. Лешка отвечал ей самым кристальным. Пришлось поверить.

Хитрый Сазонов мгновенно понял, что выгонять прямо сейчас его все-таки не будут, и вкрадчиво поинтересовался:

— Так я слетаю за коньячком? Или чай свежий заварить, пока ты душ примешь?

Тамара тяжело вздохнула, сдаваясь. В комнате оскорбленно заскулил Крыс. Да бультерьера дошло: он наказан, а соперник — наедине с любимой хозяйкой.

Тамара сочувственно покосилась на дверь, но выпустить пленника не рискнула. Оставлять Крысеныша с Лешкой один на один, пока она в душе…

Одного раза с нее вполне достаточно!

Не хватало снова тащить искусанного Лешку в травматологию. Именно сегодня, когда она едва на ногах держится!

Тамара раздраженно буркнула:

— Чай давай. И вот что…

Лешка смотрел преданно. Даже чрезмерно. Тамаре снова почудилась насмешка в глубине знакомых серо-голубых глаз.

Тамара с трудом заставила себя успокоиться. Вытащила пакет с фотографией Колосова и протянула Сазонову:

— Пока я буду в ванной, посмотри. Потом поговорим.

Тамара стояла под душем минут двадцать, пока окончательно не согрелась и не прекратила дрожать. Теплый махровый халат — Тамара неохотно припомнила, что это Лешкин подарок — пришелся весьма кстати.

Тамара высушила феном волосы. Заглянула на кухню и невольно растерялась: Лешка сидел мрачный как туча. Фотография Колосова почему-то валялась на полу.

Тамара попыталась поднять снимок, однако Лешка не позволил. Очень ловко отфутболил фотографию под стол и свирепо просипел:

— Откуда она у тебя?

— Ты про что? — предпочла не понять Тамара.

— Про фотку!

— Тебе-то какое дело? — фыркнула она. — Ты ж как друг пришел!

— Вот как друг и спрашиваю!

Тамара хотела огрызнуться, но застыла посреди кухни, до того поразила ее нечаянная мысль: а вдруг Лешка знает Колосова? Вдруг ей настолько повезло, и завтра не нужно будет тащиться на Набережную?

Оправдываться Тамара все же не стала. Лишь пожала плечами и налила себе чай. В гнетущей тишине — лишь Крыс изредка поскуливал в комнате, напоминая бессовестной хозяйке о своем существовании — Тамара выпила с полчашки.

Угрюмый Сазонов к чаю даже не притронулся. Упорно молчал и сверлил Тамару испытующим взглядом.

Тамара хмыкнула. Она не сомневалась: надолго Лешкиного терпения не хватит. Не тот характер.

И точно. Только она потянулась за печеньем, как Сазонов налился дурной кровью и зашипел:

— Ты имеешь представление, с кем связалась?

— Ты это о Диме? — небрежно бросила Тамара.

— Ах, он уже Дима?!

В комнате встревоженно залаял Крыс. Тамара невинно улыбнулась:

— Не понимаю, с чего ты бесишься. Обычный парень. Девчонки говорят — премиленький.

Лешка задохнулся от возмущения:

— Премиленький?! Это Колосов-то?!

— Ну да. А ты что, его знаешь?

Лешка запыхтел словно самовар, потом прорычал:

— Ну и дуры же вы, бабы!

Сазонов еще минут пять исходил ядом, Тамаре с трудом удалось его успокоить. До разъяренного Лешки никак не могло дойти, что она не встречается с этим парнем. Мало того, Тамара никогда не видела Колосова! Только на фотографии.

Всю правду сказать Тамара не рискнула. Не хотела, чтоб встревоженный Лешка таскался следом по городу, изображая охрану.

Или начал прямо сейчас объяснять — какой нужно быть идиоткой, чтоб впутаться в подобную историю. Временами Сазонов поражал Тамару своим занудством. Запросто мог толкнуть речь минут на сорок!

А то еще — Тамара прекрасно изучила Сазонова — с удовольствием пройдется по поводу короткого женского умишки и оторвы Лельки — вот уж от кого следует держаться подальше!

Мол, куда только Серега смотрит? Лельку же в клетке держать нужно, она социально опасна!

Тамара подобное уже не раз слышала, тема была одной из любимых.

Подумав, Тамара выложила Лешке печальную историю своей брошенной подруги.

Бедняга ждет ребенка! Бессовестный Колосов исчез, словно в воду канул. Может, с ним что случилось? Знаешь, как оно бывает? В драку втянули, по голове стукнули, и парень память потерял. Или упал с тем же результатом.

Вот ее, Тамару, и попросили потрясти знакомых, не видели ли Димку где в городе? Ведь Колосов уже с неделю в собственной комнате, что снимает, не появлялся. Куда, спрашивается, делся?

Лешка выслушал эту сказку с явным недоумением. Поскреб затылок и весьма нелестно высказался о состоянии Тамариных умственных способностей.

Коротко и емко высказался, нужно отдать ему должное.

Тамара тяжко вздыхала, но возражать не решалась. Лешка взбодрился и стер в порошок ее несуществующую подругу.

Тамара терпела. И минут через десять была вознаграждена: Лешка прошелся тяжелым катком по женщинам вообще и заговорил наконец о Колосове.

Тамара узнала поразительные вещи.

Во-первых, пропавший курьер когда-то сидел с Лешкой Сазоновым за одной партой. И уже тогда отличался бешеным нравом и считался жутким бабником. От Димки Колосова все девчонки в школе плакали. Он менял дурочек как перчатки, а они страдали от неразделенной любви!

Потом Лешка поступил в институт, а сумасшедший Колосов пошел «ставить характер» в армию. Из принципа!

Одноклассники болтали: все горячие точки перебрал. А вернулся — неизвестно чем занялся. Якобы по краю ходит, хотя в открытую законов пока не нарушал.

Кто-то из одноклассников говорил — будто в рискованных ситуациях Димка телохранителем подряжается. Или ценные грузы сопровождает. Чьи — неважно, лишь бы платили.

И родителей Колосов куда-то отправил. В Англию, что ли. Матери операцию на сердце там сделали. А может, врут.

Однако его родителей в городе нет, Лешка как-то заходил, в их квартире чужие живут, и давненько.

Кстати, Колосов свою семью обожал. Его младшую сестрицу и словом задеть нельзя было, он мгновенно с кулаками лез.