Молочные берега - Таисия Удальцова

Лелька же свистящим шепотом прокляла квадратного «малым» проклятьем. Мол, пусть с этой самой секунды будет осторожнее!

Отныне все колдобины на дорогах, все банановые кожурки на тротуарах, все скользкие ступени и все пьяные водители — его! Пусть живет с оглядкой, бережет собственную шкуру и помнит Лельку!

Воображение у Лысого заработало. Он взвизгнул от ужаса и, забыв про застрявший где-то лифт, сиганул вниз по лестнице. За ним, неуверенно оглядываясь на разъяренную Лельку и смаргивая с коротких ресниц кровь, грузно потопал квадратный. Подъезд загудел.

Тамара истерично хихикнула. Лелька втолкнула ее в прихожую. Захлопнула дверь и весело воскликнула:

— Спорим, с этим идиотом обязательно что-нибудь случится?

— Что? — простонала Тамара, округлившимися глазами рассматривая забрызганный кровью коридор.

Лелька пожала плечами и легкомысленно протянула:

— Какая разница?

И сестры принялись за уборку.

Отличившегося Коську впервые в жизни не ругали за разбой. А его миску с горкой наполнили дорогим печеночным паштетом, гусиным, буквально тающим во рту, он приберегался к дню рождения Сергея.

Лелька с Тамарой с болезненным умилением наблюдали, как бессовестный кот жадно его пожирал.

Без малейшего смущения.

ГЛАВА 9

Позже сестры узнали от Риты: как раз в это время шеф и его подручные всерьез запаниковали.

Пока Тамара с Лелькой обсуждали планы на день, квадратного — в миру он носил вполне безобидное имя «Петр» — на огромной скорости везли в травмологическое отделение «Скорой помощи». При этом больной беззастенчиво выл от нестерпимой боли, а сизый от пережитых страхов лысый умоляюще шептал в ухо шофера:

— Осторожнее на поворотах, а то навернемся! Дорога-то после дождя вон какая скользкая…

И что-то невразумительно бормотал про проклятье маленькой колдуньи. И о том, что соседство с Петюней сейчас очень опасно. Для всех.

Залитый кровью квадратный «Петюня» выглядел до того устрашающе, что шофер невольно верил приятелю, и его пальцы побелели от напряжения.

Дело было так: два бандита, присланные для устрашения провинившейся гадалки, спускались вниз и постепенно приходили в себя. Понятно: в спины им уже не летел Лелькин звенящий голосок, а застывшее Лелькино личико не пугало выражением прямо-таки нечеловеческой ненависти.

Квадратный досадливо пыхтел, вспоминая недавний постыдный страх. Лысый проклинал свою чрезмерную доверчивость и удивлялся собственной глупости: ведь шеф и отправил его в этот дом как раз в противовес Петюниной потрясающей тупости!

«Хорош, ничего не скажешь, — горестно размышлял лысый. — Почище дуры Ритки заглотнул червяка! Да еще и вместе с крючком. Никогда не верил во весь этот идиотизм с парапсихологией, экстрасенсами, белой или черной магией, гаданием и прочей дребеденью, а тут как сглазил кто…»

Петюня ярился еще больше. Вслепую ощупывал руками пострадавшую голову и кряхтел от боли. Он мысленно уже слышал насмешки приятелей и буквально лопался от злости на мерзкую девчонку, на себя, на лысого и вообще на весь мир.

Лелькин серебристый голосок издевательским эхом все еще звучал в Петюниных ушах, бедняга никак не мог выкинуть из памяти угрозы проклятой колдуньи.

Верить не верил, но и выбросить из головы не мог.

А уж как хотел…

Увидев на последних ступенях банановую шкурку, Петюня даже обрадовался. Он решил сию же секунду избавиться от наваждения и забыть наконец дурацкие «предсказания» местной ведьмы. А потом подняться наверх и…

Перед глазами развертывались такие сладостные картины мести, что Петюня глупо заухмылялся и заорал во всю глотку:

— Колян, а ну, стой!

Лысый нехотя обернулся. Его тощее скуластое личико досадливо морщилось, многочисленные угри пылали огнем, рыжеватые усики нервно подергивались. Петюне стало ясно: приятель нешуточно страдает.

Неправильно истолковав причины, Петюня с силой стукнул кулаком по перилам и утешающе загудел:

— Да перестань ты порты пачкать, брехня ж все! Девка нас купила, как лохов последних, пятак за пару. — Петюня сдвинул нависшие над глазками бровки и нехотя уточнил: — А то и дешевле.

Лысый протяжно вздохнул, соглашаясь. Петюня гулко ударил кулаком в грудь и пылко пообещал:

— Ща расколю падлу! Гадом буду, расколю!

Лысый пожал плечами. Карие глазки смотрели печально.

Петюня воодушевился еще больше. Ткнул толстым пальцем себе под ноги и победно взревел:

— Глянь! Как по заказу кто кинул!

Колян непонимающе зашарил взглядом по ступеням, лицо его немного оживилось: он увидел желтую в крапинку банановую кожуру.

Петюня демонстративно потер лопатообразные ладони и жизнерадостно заявил:

— Боженька, он на нашей стороне. Ишь, подбросил!

Колян нахмурился. Поскреб лысину и озадаченно буркнул:

— Ты о чем?

— Ну ты даешь, — громко восхитился Петюня. — Неужто не допер?

— Нет. Давай разжуй.

— А говорили: умный, — глумливо хохотнул Петюня. — Меня пасти отправили!

Колян выразительно посмотрел на часы и напомнил:

— Нас ждут.

Петюня в свою очередь покосился на перепачканное кровью запястье и заторопился. Лихо сплюнул под ноги и проревел:

— Смотри, ща прямо на энту шкуру ступлю!

— Зачем? — удивился лысый.

— Как — зачем?! — возмутился Петюня. — Шоб та белобрысая девка умылась! Ща ступлю — и никаких гвоздей! Пройду как по энтому… как его… по паркету, вот! А потом… — он недобро оскалился, — потом шмакодявку крикливую на наживку раздергаю! Лично и без шефского приказу. Ишь, каркала, зараза вертлявая: шкурки бананьи мне поперек глотки встанут. Фиг ей, а не шкурки!

Колян хмыкнул: ему в эти минуты совсем не нужны были никакие доказательства собственной глупости. Он ни капли не сомневался: Петюня действительно спокойно наступит на кожуру, и все обойдется.

Видит же, что делает! Он-то, Колян, прошел по этой ступеньке и даже не заметил шкурки. Наверняка она подсохла и не скользит.

Колян снова поскреб затылок, размышляя. Он не сомневался — туповатому напарнику нужно непременно убедиться: все сказанное «колдуньей» — вранье. Иначе Петюня будет по пустякам дергаться, единственную извилину ломать, что вредно. Все-таки он у шефа охранником служит, ответственная работа.

Колян махнул рукой и беспечно сказал:

— Двигай. Только не спеши, осторожнее.

— Чего? — удивился Петюня.

— Это я так, на всякий случай, — криво улыбнулся Колян.

Через несколько секунд Николаю срочно пришлось пересматривать свои взгляды на жизнь. Впрочем, как и воющему от боли Петюне.

Несчастный так и не понял толком, что именно произошло. Все случилось мгновенно. Но последствия…

Только-только Петюня нацелился пройтись по банановой шкурке, как откуда-то сверху раздался отвратительнейший хриплый мяв!

Недавние события были еще слишком свежи в памяти, и Петюня запаниковал. Прикрыл руками затылок и задрал голову: на перилах сидел огромный светло-серый кот и нехорошо, плотоядно облизывался.

Кот оказался тем самым.

Смотрел он прямо на недавнюю жертву.

И хищно щерился.

Бедному Петюне показалось: кот решил закончить свое страшное дело и явился именно по его душу. Иначе с чего бы эта тварь на него ТАК уставилась?

Петюня моментально забыл об эксперименте, должном посрамить проклятую девчонку. И об ошметке банана он не вспомнил. Не до того.

Перепуганный насмерть Петюня рванул к выходу.

Он видел перед собой распахнутую настежь дверь подъезда, та находилась буквально в двух шагах и заслоняла собой весь мир. Петюня даже рассмотрел черный джип, поджидающий их у самого крыльца.

Спасение было рядом.

Вот оно.

Протяни руку и дотянешься.

Десятиэтажный дом дрогнул от дикого вопля! От рухнувшей на ступени тяжеленной туши — почти полтора центнера — завибрировал лестничный пролет.

Гул пошел по всему подъезду. Из квартир высыпали побледневшие жильцы, они грешили на нежданное в этих широтах землетрясение.

Впрочем, они тут же попрятались по своим норам, зрелище оказалось не для слабонервных: на нижней площадке катался от боли огромный мужик в черном кожаном плаще и устрашающе выл на одной ноте. Изредка он переходил на визг, совершенно невообразимый для такого богатыря.

В квартирах из солидарности завыли собаки. Особенно старался Рекс из сорок второй квартиры, беспородный, зато самый голосистый. Он не реагировал даже на пинки разгневанного и испуганного хозяина.

Не сумев успокоить пса, Лелькин сосед приник к глазку: вокруг стенающего страдальца с озабоченным видом рыскал тощий, лысый паренек. Из джипа спешно выбирался еще один тип, явный уголовник.

Степан Ильич уволок любимца в самую дальнюю комнату и запер все двери. Он не хотел влипать в истории!