В лабиринтах правды - Рия Миллер

управлять смертными – это как играть в куклы, – ухмыльнулся уголком губ охотник. – Слишком легко.

Я прокручивала в голове все, что узнала от охотника, и пыталась это принять. Оказывается, не мне одной приходилось стирать себе память. Усмехнувшись от собственной мысли, вновь посмотрела на Тимофея и задала новый вопрос:

– Сегодня я, конечно, много нового услышала и увидела, но пока не могу понять одного: что за болезнь или вирус у этих, как вы их называете, экиммонудов?

На светофоре загорелся зеленый, и мы поехали дальше по ночному мегаполису.

– Это бывшие бессмертные, как ты знаешь, но без разума, скажем так, – объяснял Тим, не отвлекаясь от дороги. Я кое-что знала, а вернее, догадывалась, но мне хотелось убедиться в некоторых деталях. – Они не смогли принять свою сущность, отключили все эмоции или жили одной из них. К примеру, гнев, обида или ненависть. Другими словами, застряли в прошлом либо же, как утверждала Лили, позволили тьме убить себя. – Повернув в очередной переулок, охотник продолжил: – В нашем случае тьма – это негативные эмоции и чувства. Допустим, та же самая ненависть. Кстати говоря, Лили, вполне возможно, могла стать экиммонудом, если бы весь тот цирк продолжился.

– В смысле?

– Александр говорил, что безумство и ненависть настолько завладели ею, что до превращения в зомби ей оставалось где-то полгода. Лили сама создала себе болото тьмы и в нем же утонула.

– Она просто не знала некоторой правды, – встала на сторону Сойлер я.

Причина, по которой в некоторых случаях я защищала ее, заключалась в том, что иногда я могла понять ее как мать.

– Здесь даже не в правде дело. Мести и ненависти в бессмертной оказалось столько, что она потеряла рассудок и отдалась тьме.

Тимофей все рассказывал так спокойно, будто это были обычные вещи, которые происходили каждый день со всеми. Никакой фантастики и угрозы. Я же хлопала ресницами и слушала его чуть ли не с открытым ртом. Сердце кричало: «Не верь! Слишком много нестыковок!» – а разум сурово говорил: «Ты королева! Все это последствия твоего прошлого. Теперь вспоминай, с чего началось, и разбирайся, как закончить».

Всю дорогу я внимательно слушала Тимофея и старалась не упустить ни одной детали, а спорить по поводу Лили и ее мотивов не стала. Я не все пока понимала в жизни бессмертных и как тут все у них работало. Вспомнив рану на шее сестры и больницу, задала следующий вопрос:

– Если я правильно понимаю, то можно от укуса экиммонуда заразиться? И при чем здесь черные розы? А еще, что значит обращение в больнице – «бессмертие»? Это типа специальный код для вампиров?

– Если экиммонуд укусит человека, тот умрет, а если бессмертного, тот в течение времени начнет обращаться. Все зависит от организма самого бессмертного – как он будет бороться с ядом и своими темными желаниями. Насчет роз я ничего не могу сказать. Здесь слишком много теорий и споров. По словам Александра, точный ответ здесь должна дать ты, потому что те черные розы цветут и в лабиринте, из которого выходят твари. – Тимофей повернул направо и, прибавив немного скорости, продолжил: – По поводу кода. Все больницы поделены на два корпуса: один для людей, другой для бессмертных. Естественно, среди врачей есть и наши. С помощью подобных кодов и мысленных обращений мы маскируемся так среди смертных.

– Как все продумано, – отметила я. – Кстати, – я снова заговорила о подруге, – Софи заражена, да? Что с ней сейчас вообще? Я встретила сегодня возле входа в больницу Влада. Он меня не помнит. – Я грустно улыбнулась. – Возможно, это к лучшему.

Короткая ухмылка сорвалась с губ Тима, когда он заехал на мост и обогнал грузовик.

– Не знал, что тебя будет беспокоить подобное.

– Они мои друзья, а Влад мой брат, – напомнила я.

– Тебя теперь никто не знает и не помнит, кроме меня, Александра и его величества, – озвучил он, и мое сердце сжалось. С этим фактом мне пока было сложно смириться. – Для нашего общего блага король принял решение стереть память о тебе всем, потому что в зале суда твой отец, один из главнейших членов Совета, не был согласен с его величеством и напомнил о не самых лучших фактах из твоей биографии, из-за чего большинство перешло на его сторону.

Я вспомнила слова ворона. Все-таки он не лгал мне тогда. Теперь я окончательно убедилась в том, что могла доверять ему, а значит, просить кое-что делать для меня в будущем.

– Даже больше скажу: начались дебаты, – усмехнулся уголком губ охотник. – В итоге его величество принял меры и пошел на риск, так что скажи ему спасибо за это.

– Еще подумаю, заслужил ли он моей благодарности, но ты так и не ответил, что сейчас с Софи и со всеми остальными вообще? – вернулась я к теме, упрямо глядя на него.

– У Софи вторая стадия вируса. Она сейчас находится под наблюдением врачей. Что касается остальных, и меня в том числе, мы все получили наказание после всего, что произошло с Лили и ее организацией. С каждым из нас его величество провел допрос. Наказание у всех разное.

– Допрос? – удивленно подняла бровь я.

Тимофей рассказал подробности, которые знал, – конечно, только те, что король разрешил мне передать. Сказать, что я была в шоке от некоторых деталей, касающихся тайной организации Лили и ее товарищей, – это значит не сказать ничего. В очередной раз мысленно ударив себя по лбу, наградила Тимофея сочувствующим взглядом. Почему именно ему король не стер память обо мне и что за игру вел за моей спиной – охотник пропустил эти моменты, но по его глазам я и так понимала, что здесь что-то было нечисто.

Использовать внушение, чтобы узнать все, я не могла, поскольку Алекс перекрыл мне некоторые пути. То есть не всех бессмертных удавалось теперь проверять с помощью внушения. Как Алексу удалось это сделать – оставалось загадкой. Но одно я точно выяснила во время нашей беседы с Тимом в дороге и сделала вывод – мою свободу он ограничил: заблокировал некоторые способности и закрыл доступ к своим мыслям. Настоящий дьявол, что еще могу сказать!

Впервые я поняла, что совсем не знаю друга. От того мальчишки, с которым я выросла и с которым делилась всеми секретами и мыслями, не осталось ничего, разве что цвет глаз. Правда, насчет второго глаза, что скрыт за черной повязкой, я не сильно была уверена. В новой жизни король для меня стал той еще загадкой с подвохом! Пока мы ехали, я перебирала