Другая жизнь - Михаил Марков

столько раз и жалел об этом. Подземные коридоры как будто забирали за проезд плату, гораздо большую, чем пара монет. Мне всегда виделось, что не «МЕТРО» должно быть написано при входе, а как у Данте: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Казалось, находясь внизу, становишься максимально близким к аду, и он успевает за время твоего нахождения там вытянуть все хорошее, оставляя внутри только пустоту. А побудь подольше, и пустота заполнится раздражительностью, злобой и теми мелкими грехами, которым проще всего просочиться сквозь земную твердь. Всегда идущая молча, огромная серая масса людей с какой-то угрюмой энергетикой раз за разом наводила на меня невероятное уныние. Бывая в этом подземелье, всегда пытаюсь выхватить лицо из толпы с еще не выжитыми эмоциями. Но чаще всего плата уже взята, и «сомнамбулы» с руками, крепко прижатыми вдоль тела, ровным строем плывут мимо, искренне не понимая, куда делся весь позитивный настрой и что именно день за днем высасывает из них радость.

Повезло. До нужного места совсем немного остановок, и вот я, спаситель мира, уже гордо шагаю по мостовой. Примерно за час пройдя всю зону для туристов, я дошел, как мне показалось, до центральных дверей.

Как мне попасть внутрь? Или хотя бы записаться на прием? Решив узнать необходимую мне информацию у постового милиционера, я получил обескураживающий ответ: «Никак». Ни по важному делу, ни по какому в Кремль меня не пустят. Туда можно попасть только по приглашению.

Ну вот и все. Приехали. Шансов пробежать мимо охраны никаких, да и куда бежать, если я даже не знаю, где он, кабинет Главного человека СССР. Но так быстро я не сдамся, не для того сюда приехал. Развернувшись, побрел в сторону от Кремля, решив перекусить в одном из летних кафетериев, стоящих прямо на площади, и все обдумать. Купив с десяток разных пирожных и большой молочный коктейль, сел за свободный столик. Мысли в голову не лезли, и я даже не мог представить, с чего начать строить планы, в голове — ни одной зацепки. В это время в кафе с шумом и криками завалила целая копна детей разного возраста, сопровождаемая тремя женщинами. Очень быстро они заняли все столы и принялись уплетать купленные им сладости. Взрослые же расположились недалеко от меня и, воодушевленно беседуя, пили кофе. Краем уха я услышал их разговор и в очередной раз убедился, что все наши действия взаимосвязаны и нет в нашей жизни случайностей. Они говорили сначала об обстановке в Кремле, и я вслушивался, пытаясь найти хоть маленькую зацепку к тому, как мне самому попасть туда. Но полезной для меня информации пока не было никакой. Они говорили о красивых палатах и картинах, коврах и статуях, а потом начали обсуждать наряд Раисы Максимовны, и я понял, что они встречались в Кремле с женой Генерального секретаря КПСС, то есть с «первой леди», как называли таких женщин в капиталистических странах. Им было очень интересно, в каком платье она приедет завтра к ним в интернат посмотреть на изменения, произошедшие после того, как она взяла над ним шефство. Дальше разговор пошел о том, много ли будет репортеров и успеет ли какой-то Федорович докрасить кусок стены в коридоре, но я уже слушал вполуха. Вот мой шанс! Мне не нужно проникать в строго охраняемый Кремль. Я встречусь завтра с «первой леди», а уж она организует встречу с Главным, поняв всю важность информации. Осталось только проследить за группой детей, доехав до их интерната. Это оказалось самой простой частью моего нового плана. Даже не пришлось прятаться по дороге, все настолько сильно находились под впечатлением от встречи и экскурсии, что я шел рядом с ними, и никто не обращал на меня внимания. На метро — почти конечная станция, и еще семь остановок на троллейбусе. Проводив всех до забора интерната, я наблюдал, как ребята дружной гурьбой зашли в новое, с белоснежными колоннами здание, так не похожее на захолустный барак интерната в нашем городе, куда мы с мамой отвозили лишние игрушки, собранные всей нашей улицей. Чуть поодаль от основного здания я заметил хозяйственные постройки и, недолго думая, перемахнул через забор и направился к ним. Вторая проверенная мною дверь оказалась незакрытой. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что по-прежнему никому не нужен, я зашел внутрь. Это оказалось просторное помещение, служащее котельной и, судя по тишине, отключенной на лето. В дальнем углу было что-то, напоминающее стеллажи. Я залез на один из них и почти сразу заснул, положив под голову вместо подушки картонную коробку. Проснулся я, когда лучи солнца уже начали пробиваться сквозь щели в деревянной стене. Спрыгнув со своей импровизированной кровати, я поправил одежду и пошел к выходу. Во дворе меня ожидал «сюрприз» в образе мужика в синем, видавшем виды халате и кепке из свернутой газеты. Занятие у него было философское. Он красил уличную лавку. А философским это занятие было, по мнению нашего учителя труда, потому что простые работы не заставляют голову напрягаться, а значит, она свободна для мудрых мыслей. Но в данный момент этот «философ» мог стать реальной преградой на пути всеобщего блага. Тем более что он заметил меня.

— Тебе что там надо? Из какого отряда? — выкрикнул он свой вопрос недовольным голосом.

— Из третьего, — наугад ответил я, опуская голову и надеясь не стать непризнанным чужаком.

— Фамилия?

— Носков, — соврал я, не моргнув глазом.

— А ну-ка, Носков, марш в корпус. Некогда мне сейчас, позже разберемся, что ты здесь забыл, когда все работают. Отлыниваешь либо?! Бегом давай!

А раз мои планы и его требования так удачно совпали, я тотчас побежал к центральному входу их реализовывать. Открыв дверь, сразу погрузился в идущий полным ходом подготовительный процесс к встрече высокого гостя. Все бегали с тряпками и лентами. Одни вешали плакаты и шары. Другие мыли шваброй красивый мраморный пол с витиеватым орнаментом. Кто-то тер стены ветошью. И на каждом подоконнике были дети с разноцветными тряпками, усердно вдавливая их в стекло и скорее размазывая грязь, чем делая окна чище. Меня сразу приобщили к переносу лавок с первого этажа на второй. И только на третьей лавке мой напарник по переноске тяжестей спросил:

— Новенький? В какой отряд записали?

— Вроде в третий, — промямлил я. — Но еще документы оформляют.

— А у нас тут аврал сегодня. Должна была приехать Раиса, а утром сказали, что она будет не одна. Понял, с кем? — И он многозначительно поднял палец высоко вверх.

Я кивнул, мол,