Месть в кредит - Марина Серова

Освещая себе путь фонарем, я огляделась. Комната, в которую я попала, так же как и у Кубарева, служила покойному хозяину спальней. Широкая кровать, занимающая семьдесят процентов пространства комнаты, была разобрана. Простыни смяты. На подушке характерный след, говоривший о том, что хозяин квартиры какое-то время лежал на ней. Пусть даже и не спал, но в постель лечь успел. Помнится, в папке упоминалось о том, что Губанова нашли в пижаме. Что ж, состояние его постели только подтверждает версию о том, что убийца вытащил покойного прямо из кровати.

Я прошлась по спальне. На мой взгляд, все вещи лежали на своих местах. Обыск здесь если и производили, то очень уж аккуратно. Возле изголовья кровати стояла тумбочка с тремя ящиками. Я стала осторожно выдвигать их один за другим. В них Губанов хранил стандартный набор предметов, какие хранятся в сотнях и сотнях таких же прикроватных тумбочек. Несколько журналов про оружие, художественная книга военного содержания. Миниатюрный фонарик, носовые платки, упаковка аспирина на случай недомогания. И тому подобная ерунда. Ни личных блокнотов, ни записок в ящиках не было. Пробыв в спальне какое-то время, я двинулась в гостиную.

По дороге я споткнулась обо что-то, что валялось на полу, и чуть не растянулась во весь рост. Я осветила предмет фонариком. Это были книги, небрежно сброшенные со стеллажей, стоявших слева от двери. Так, тут опера не миндальничали, рылись в хозяйских вещах добросовестно. Нужно быть более осторожной впредь. Не хватало еще ноги переломать. Проводить осмотр в свете карманного фонаря было неудобно, но позволить себе включить верхний свет я не могла. С улицы свет могли заметить, а встречаться с нарядом полиции мне как-то не очень хотелось.

В сущности, в гостиной я ничего интересного не обнаружила. Обычная стандартная гостиная. Диван, два кресла, огромный, во всю стену, стеллаж, битком забитый книгами, и телевизор. Вот и вся обстановка, если не считать круглого обеденного стола в центре и пары стульев с резными спинками. Один стул был опрокинут. Возле него красовался меловой контур. Место, где был обнаружен хозяин квартиры. Я остановилась около двери в гостиную и попыталась определить, как все произошло, исходя из мелового рисунка на полу.

Если убийца не передвигал тело, то тогда все было так: Губанов впустил убийцу и провел его в гостиную. Возможно, не сразу. Возможно, они поговорили какое-то время в прихожей. Скорее всего Губанов гостя не ждал. Иначе не стал бы переодеваться в пижаму. Логично? Логично. Судя по тому, как лежало тело, в гостиную Губанов прошел первым. Он успел дойти до стола. Чемодан был обнаружен именно на столе, значит, можно предположить, что он нес чемодан, а потом положил его на стол. И оказался спиной к гостю. Пока все более или менее складно. Идем дальше. Для чего он мог положить чемодан на стол? Вероятнее всего, хотел проверить его содержимое. Успел проверить? Наверное, да. Что же произошло дальше? А дальше могло произойти следующее: дождавшись, пока Губанов откроет чемодан, ночной гость подобрался к нему сзади, накинул на шею веревку и начал душить. Губанов этого не ожидал и не успел вовремя отреагировать на нападение. Поэтому он произвел единственное доступное действие. Схватился за веревку, пытаясь ослабить давление. Тогда-то он и поломал ногти. Но либо ночной гость оказался сильнее, либо Губанов слишком поздно схватился за веревку. Результат – хозяин квартиры был задушен. Тело упало.

Что после этого мог сделать гость? Тут два варианта. Если чемодан был пуст, он мог просто сбежать с места преступления, предварительно стерев все отпечатки пальцев с чемодана. Если же тот был полон, убийца быстренько переложил деньги в другую тару и опять-таки смылся. Теперь подумаем, для чего нужно было тащить чемодан к Губанову, если он был полон и убийца заранее решил прикарманить деньги? Возможно, самостоятельно открыть замок чемодана он не мог. Быть может, тот был снабжен кодовым замком? Об этом в отчетах из папки следователя ничего сказано не было, но это легко выяснить.

Впрочем, в случае отсутствия денег в чемодане у убийцы все равно могла быть причина желать попасть в квартиру Губанова. Убийца знал, что если возьмет деньги и оставит Губанова в живых, тот его из-под земли достанет. Судя по отзывам, Губанов не принадлежал к категории фаталистов и привык добиваться своего любыми способами. И потом, не нужно забывать о телефонном разговоре Губанова и Радукевича накануне смерти первого. Губанов заявил, что сам выйдет на вора, заберет деньги и тогда расклад по прибыли будет совсем другим. Он, Губанов, заберет девяносто процентов прибыли, а остальную часть пусть Радукевич и Потоцкий делят, как хотят. Радукевич, конечно, возмутился, на что Губанов заявил, что в противном случае, если компаньоны не согласятся, он все равно найдет эти деньги и тогда заберет все себе. Все до последнего рубля. А не нравится, пусть Радукевич попробует сам вора отыскать и договориться с ним полюбовно. Губанов возражать не станет. Только вряд ли у Радукевича что-то получится. И бросил трубку. Радукевич пытался перезвонить компаньону, но тот игнорировал его звонки. В конце концов Радукевич сдался, посчитав разговоры про поиски вора всего лишь блефом Губанова. Похоже, Губанов не блефовал.

Итак, убийца решил забрать деньги себе, это однозначно. Для того чтобы избавиться от главного конкурента, он и пришел ночью в квартиру Губанова. А сделав свое дело, быстренько смылся, оставив приметный чемодан в квартире. Чтобы унести такую прорву денег, нужна вместительная сумка. Мог убийца принести ее с собой? Вряд ли. Этим он мог возбудить подозрение хозяина квартиры. Хотя он мог нести в ней чемодан. А объяснить это довольно просто. Чемодан слишком бросается в глаза. Насколько я знаю, это был не простой чемодан, а сделанный на заказ стальной кейс, предназначенный исключительно для транспортировки ценностей. Разгуливать по городу с таким кейсом, да еще после громкого ограбления, было бы неумно. Но квартиру на предмет наличия дорожных сумок или отсутствие таковых проверить не помешает.

Где обычно хранятся дорожные сумки? В прихожей, в шкафу для верхней одежды. Или в кладовке. Значит, идем искать кладовку. Перепишу приметы всех сумок, какие смогу найти у Губанова, а потом попытаюсь выяснить, не было ли у него еще каких-то багажных сумок. Этот вопрос можно будет выяснить как у охранника, который постоянно сопровождал Губанова в командировках, так и у его компаньонов. Ну, или хотя бы попытаться.

Я оставила гостиную и прошла в прихожую. Кладовки там не оказалось. Зато был огромный вместительный шкаф. Интересно, почему мебель в квартире вся такая старая? Наверное, Губанов купил квартиру уже с мебелью, иначе не стал бы специально собирать старье по всему городу. Таких шкафов не выпускают уже лет двадцать, не меньше. Ладно, это не моя забота. Моя забота – отыскать дорожные сумки, все, какие есть в наличии. Я открыла дверцу шкафа. Передо мной было пять полок. Три из них были совершенно пусты. На четвертой лежали шарфы и головные уборы на все сезоны. На самой верхней хранились старые газеты. Никаких сумок не было. Я открыла вторую створку. Там висела всего одна вешалка. На ней, одна на другой, располагались три куртки. Тоже на все сезоны. Внизу стояла обувь. Ни сумок, ни чемоданов.

Где же он мог их хранить? Быть может, в спальне? Там тоже стоял шкаф немалых размеров. Возможно, сумки Губанов держал там. Для удобства. Собрался ехать в командировку, открыл шкаф, вынул сумку, побросал в нее вещи, и готов к отъезду. Я собралась было уже вернуться в спальню, когда мое внимание привлекла входная дверь. Что это? Задвижка? И она закрыта изнутри… Так вот почему отмычка не сработала! Кто же мог запереть дверь изнутри? Я похолодела. Выходит, я в квартире не одна. Я начала разворачиваться, собираясь занять выгодную позицию, а уж потом решать, как поступать в связи с новым открытием. Закончить разворот я не успела. Мощный удар обрушился на мою голову, перед глазами рассыпались миллионы желтых искр, и я рухнула на пол, потеряв сознание.

Я очнулась оттого, что кто-то больно хлестал меня по щекам, постоянно приговаривая:

– Татьяна, ох ты ж зараза. Ну, давай, очнись. Ох ты ж блин.

Я попыталась открыть глаза, но резкий электрический свет заставил меня тут же зажмуриться. С трудом отстранив бьющую меня руку, я простонала:

– Прекратите, мне больно.

– Очухалась! Ох ты ж зараза. Ну, вот. Теперь все будет хорошо. А то я уж думал… – радостные нотки в голосе говорящего вселили в меня уверенность, что бить больше не будут.

– Свет, – прошептала я.

– Что? Что ты говоришь? Свет мешает? Так это мы исправим, – произнес голос, и на этот раз я его узнала.

Характер света изменился, я сумела открыть глаза и получила подтверждение своей догадке. Надо мной склонился сосед Губанова, Кубарев. Это он минуту назад ожесточенно бил меня по щекам. Только вот зачем, я сообразить не могла. Голова раскалывалась, отзываясь на каждое движение сотней ударов кувалды, лупящей по нервам.