Воейков - А Тимашев

Впрочем, поездка по Центральной и Южной Америке входила в план дальних путешествий, составленный Александром Ивановичем.

Воспользовавшись консультацией путешественника Берендта, хорошо знавшего эти места, Воейков разработал подробный маршрут. Он читал книги и журнальные статьи, беседовал с лицами, посетившими Центральную и Южную Америку. Как всегда, суждения очевидцев оказывались противоречивыми, и Воейкову иногда было трудно найти зерно истины. Побывавшие в тропической части Америки нередко жаловались на опасности путешествия, невыносимую жару, лихорадку, ядовитых змей.

— К этим разговорам я относился довольно скептически, — рассказывал, вернувшись на родину, Воейков друзьям. — Я уже испытал на собственном опыте во время путешествия по западу Соединенных Штатов, что рассказы о кровожадных индейцах, бандитах и разбойниках, как правило, оказывались плодом фантазии людей, желавших приобрести славу героев необыкновенных приключений. Я был убежден также и в том, что при разумном образе жизни можно избегнуть заболеваний даже в местностях с нездоровым климатом.

Ехать одному все-таки неудобно. Путь лежал в неисследованную страну. Необходимо было везти с собой инструменты, книги, научные записи и коллекции. Без спутника трудно со всем этим управиться. Генри рекомендовал ему геолога Джемса Бэкера, который также собирался в южную Мексику и Гватемалу.

Молодой энергичный американец понравился Воейкову. Они быстро договорились о совместной поездке. Путешествие целиком овладело помыслами Александра Ивановича — ведь он направлялся туда, где еще никогда не бывали русские исследователи!

В стране майя

Александр Иванович Воейков и Джемс Бэкер покинули Нью-Йорк в феврале 1874 года. Они сели на пароход, отправлявшийся в южную Мексику, к берегам полуострова Юкатан. Воейков выбрал дорогу через Юкатан не только потому, что ему это посоветовали знатоки Центральной Америки, в том числе и Берендт. Его собственный опыт путешествий по соседним с Мексикой штатам — Аризоне и Техасу — достаточно убеждал в том, насколько трудно проехать в Мексику сухим путем. Были и другие соображения. Март и апрель на Юкатане — месяцы сухие. Воейков хотел посетить южную Мексику именно в сухое время, чтобы лично проверить сбивчивые и противоречивые сведения о климате этой страны, встречавшиеся в книгах и справочниках. Южную часть Мексики нужно было объехать до наступления тропических дождей.

Команда парохода, на котором плыли путешественники, хорошо знала Центральную Америку, так как судно неоднократно совершало рейсы в Мексику и Гватемалу. Воейков не замедлил воспользоваться этим обстоятельством и с обычной своей общительностью завязал беседу с капитаном и штурманом, расспрашивая их о морских течениях, направлении и силе ветров, температурах воздуха и моря.

Та часть Атлантического океана, по которой шел корабль, всегда привлекала внимание географов. Пароход плыл к Мексиканскому заливу, где зарождается мощное течение Гольфстрим, оказывающее огромное влияние на климат Европы. Наблюдения и все ценное, полученное из бесед, Воейков в конце каждого дня отмечал только ему понятными значками. Ему не нужны были более подробные записи. Он так хорошо запоминал все факты, цифры и даты, что они не могли изгладиться из его памяти долгие годы, нередко до конца жизни.

На пароходе были люди различных национальностей, но преобладали жители Центральной и Южной Америки, говорящие по-испански. Этот язык Воейков изучал и владел им почти свободно. Но латиноамериканцы говорят на особом наречии, которое представляет собой смесь доклассического испанского языка, принесенного сюда в XVI–XVII веках переселенцами — жителями испанских провинций Эстремадуры и Андалузии, с индейскими языками. Беседуя с пассажирами, Воейков старательно усваивал неизвестные ему слова и обороты речи, чтобы облегчить себе в будущих путешествиях сношения с местными жителями.

Пароход подошел к северному берегу полуострова Юкатан и остановился на открытом рейде порта Прогресо.

Пассажиры пересели в парусную лодку, которая доставила их на берег. Александр Иванович впервые увидел в грунте настоящие тропические растения. Но эта часть Юкатана отличалась довольно бедной флорой. Кактусы и агавы, густой, низкорослый кустарник покрывали известковые почвы.

После кратковременного отдыха в примитивной гостинице Воейков с Бэкером решили ознакомиться с портом Прогресо и его окрестностями.

Земля была влажной от недавнего дождя.

— Если верить гейдельбергскому профессору Гризебаху, — сказал своему спутнику Воейков, — то в это время здесь не бывает дождей. Именно отсутствием дождей Гризебах объясняет скудную растительность северного Юкатана. Я думаю, что причина совершенно иная. Известняк впитывает воду, а здесь, повидимому, преобладают известняки. Что же касается утверждения о недостаточных осадках в этом районе, то оно всегда мне казалось необоснованным.

Даже небольшая прогулка подтвердила предположения Воейкова. Карстовые явления были налицо: путешественники увидели подземные известковые «сеноты» — пещеры. По дну пещер протекали ручьи из дождевой воды, просочившейся через пористый грунт.

Воейков заинтересовался водоснабжением порта Прогресо. Ему показали «агады» — резервуары, в которых хранится дождевая вода.

— Как часто и в какое время года выпадают дожди? Только ли во время норте?[17] — спрашивал Александр Иванович у местных жителей.

— Дождей хватает, — отвечали ему. — Правда, сейчас время сухое, они выпадают реже, но дожди бывают круглый год.

Воейков тут же поделился этими сведениями с Бэкером и сказал:

— Гризебах в своем двухтомном труде «Растительность земного шара» утверждает, что в Юкатане засушливый климат, что здесь нет дождей. Это не единственный случай его научной неосведомленности. Гризебах опубликовал немало нелепостей и о наших южнорусских степях, о которых он не имеет понятия. Я непременно напишу об этом в немецкий журнал.

— Ведь вы его ученик! — сказал Бэкер. — Удобно ли вам выступать против него?

Перед взором Воейкова встала, как живая, фигура педантичного книжника-«сухаря», яростно выступавшего с университетской кафедры против дарвинистов, против прогрессивных течений в естествознании. Александр Иванович живо возразил Бэкеру:

— Нет, я не могу признать его своим учителем. Я никогда не соглашался с его взглядами. Это живой мертвец. Наука должна бороться с косностью и ретроградством, а Гризебах дает трафаретные и односторонние объяснения сообщаемых им сведений. Распространение растений он объясняет только климатом и при этом не стесняется давать непроверенные сведения. Растут агавы — значит, сухой климат. Почвы, устройство поверхности, география его не интересуют. А еще специалист по географии растений!