Воейков - А Тимашев

По Миссисипи Воейков поднялся до места слияния ее с Миссури, а затем пересел на пароход, направлявшийся в Новый Орлеан. Александр Иванович целыми днями стоял на палубе, рассматривая берега, любуясь просторами степей.

«Миссисипи — широкая и многоводная река — невольно напоминала мне родную Волгу, — писал Воейков Остен-Сакену (секретарю Географического общества). — Равнина, раскинувшаяся по обе стороны могучей реки, местами схожа с волжскими степями. К западу от Миссисипи простирается черноземная степь, очень похожая на наши степи на юге и востоке России».

Наконец пароход подошел к Новому Орлеану, шумному и оживленному порту. У причалов скопились тележки, груженные хлопком, кофе, бананами, кокосовыми орехами, табаком, рисом, тканями и пряжей.

Вдавленный между Миссисипи и большим озером Поншартрен, разделенный на две части — французскую и американскую — каналом, Новый Орлеан представлял своеобразную картину. Красивое здание таможни, белая мраморная ратуша, католические церкви, особняки богатых купцов, нарядные набережные, старые кварталы — общий романтический облик старого города напоминал о временах французского владычества[12]. На улицах то и дело встречались стройные фигуры смуглых креолов[13], обращавшие на себя внимание непринужденностью походки и изяществом движений.

Французская речь слышалась не реже, чем английская, хотя янки (североамериканцы) уже успели захватить большую часть торговли и по численности преобладали над французами. Впрочем, на улицах Нового Орлеана можно было слышать и другие языки: испанский, итальянский, немецкий, ирландский.

От франко-испанских времен на юге Соединенных Штатов сохранилось немало бытовых традиций. Воейкову рассказывали о блестящих весенних карнавалах, о веселых ночных шествиях и плясках жителей города в причудливых одеяниях и в масках. Участвуя в карнавалах, янки вносили в эти празднества элементы своего стиля. Их чопорные громоздкие повозки, запряженные мулами, при свете факелов медленно тащились среди танцевавших креолок.

Воейков проехал на пароходе до самого устья Миссисипи. Наносы реки расширяли образованный рекой своеобразный выступ. Кипарисовые болота дельты служили убежищем аллигаторов, выдр, черепах и так называемой «лягушки-быка», из лапок которой приготовляется изысканное блюдо для гурманов Нью-Йорка.

От Нового Орлеана Воейков направился на северо-запад через степи Техаса и пустыни Скалистых гор в Калифорнию.

— Собственные наблюдения над климатом позволили мне оживить столбцы цифр, полученных с метеорологических станций, и дать характеристику южных степей Соединенных Штатов, — говорил впоследствии Воейков.

Александр Иванович продолжал и в Америке выяснять район залегания чернозема. Он отбирал пробы, сравнивал результаты анализов с данными о русских и сходных с ними американских почв. Воейков никогда не терял времени зря.

Была еще проблема, неизменно привлекавшая русского климатолога, — искусственное орошение. Для южных степей Америки она так же важна, как и для русских степей.

«Две пятых территории Соединенных Штатов нуждаются в искусственном орошении», — писал впоследствии Воейков.

Но ирригационными работами в Америке занимались очень мало. Сельское хозяйство велось примитивно. На хлопковых плантациях гнули спину негры. Их дешевый труд, а не технические усовершенствования, — вот источник богатства эксплуататоров.

В знойном полупустынном Техасе Воейков обратил внимание на полное отсутствие оросительных каналов.

Невольно возникало предположение: «Быть может, каналы существовали здесь, когда-либо раньше?»

Этот вопрос оказался не праздным: выяснилось, что до вторжения белых индейские племена использовали громадные родники истоков реки Сан-Антонио — построили водохранилища и целую систему каналов. В более поздние времена оросительные сооружения были заброшены. Воейков увидел уже только кое-где сохранившиеся их остатки, засыпанные песчаными бурями.

«Думает ли кто-нибудь о восстановлении старых или строительстве новых каналов?» На этот вопрос местные власти отвечали отрицательными жестами: «Зачем? Земли и так хватает».

А вот действительно, хватает ли земли? С этим вопросом Воейков решил познакомиться более обстоятельно и увидел оборотную сторону медали. Неиспользованных земель много, но можно ли прийти, поселиться и начать их обрабатывать? Оказывается, дело обстояло далеко не так просто.

Не только на Среднем, но и на Дальнем Западе лучшие земли захватили спекулянты, которые сдают их в аренду фермерам — переселенцам из Европы. А если нет таких переселенцев? Что ж! Земля подождет арендатора или покупателя. Цена на нее растет, особенно вблизи железных дорог.

«Журналисты, как попугаи, только и твердят о дешевизне земли в Америке, — писал Воейков, — а между тем на Дальнем Западе Соединенных Штатов Америки земля продается по 8 — 10 долларов за акр. У нас в Поволжье по такой цене продаются благоустроенные имения».

В те годы, когда Воейков ездил по Америке, так называемый Дальний Запад, то-есть тихоокеанские штаты и нынешние горнозаводские штаты Скалистых гор, был заселен очень слабо. На всей этой громадной территории насчитывалось не больше четырехсот тысяч жителей. Наряду с местными скотоводами и индейскими племенами, которые вели еще кочевой образ жизни, значительную группу населения составляли золотоискатели и рудокопы, с котомками на плечах переходившие с места на место. Когда им удавалось натолкнуться на золотые россыпи, они строили шалаши. Слухи о золоте быстро распространялись, и у россыпей сразу вырастал нестройный поселок с неизбежными лавчонками, кабаками и притонами игроков. Но россыпи быстро истощались. Разработка жильного золота была недоступна золотоискателям с их примитивным оборудованием, поселок пустел и, наконец, превращался в груду развалин, полузасыпанных песчаными бурями.

«Золотая лихорадка», которая начала свирепствовать на Дальнем Западе в 1848 году, когда были случайно найдены знаменитые калифорнийские россыпи, во время путешествия Воейкова уже замирала. На золотоносных участках, требовавших применения более усовершенствованных орудий труда, хозяйничали крупные предприниматели, росла добыча руд цветных металлов. В погоне за прибылями капиталисты разрабатывали сначала только богатые руды.

Путешествуя по Скалистым горам, Воейков останавливался в поселках, затерянных среди суровых и пустынных мест. Жизнь горнорабочих и служащих компаний была тяжелой. Жилища для рабочих — «временного типа» лачуги без малейшего благоустройства. Пыльные улицы. И неудержимая спекуляция дальнепривозным продовольствием. Нигде в Америке не встречал Воейков таких высоких цен на продукты питания, как в Скалистых горах. Эксплуатируемые горнозаводскими компаниями и торговцами рабочие рудников и металлургических заводов жили впроголодь.