Ускользающая мишень - Рамиль Ямалеев

— Верно говорит. Ты молись…

Поняв, что это возвращаются в келью паломники, Аня оставила зомбированного в покое, решив, что вернется к нему при удобном случае. Но случай ей так и не представился. После того как она побывала у старца Егория и вернулась в келью, то с удивлением обнаружила, что человека под одеялом на месте больше нет.

— А вы не видели?.. — осторожно спросила Аня у паломников и запнулась, не зная, как продолжить. — Вот здесь человек лежал… Под одеялом.

На нее смотрели ясные, почти прозрачные глаза. В них был немой укор: почему отвлекаешь на мирские, суетные дела…

— Кто?

— Мужчина. Очень худой, изможденный. Похожий на больного.

— Нет, не видели, сестра.

— Как же так? Я уходила, а вы уже здесь были. Он вон там был…

— Может, и был, сестра. А что тебе от него нужно?

— Нет, ничего особенного. Поговорить с ним хотела.

— Ничего не знаем, сестра…

Поняв, что от паломников ничего путного не добьешься, Аня прекратила бесполезные расспросы и вышла из кельи. Уже стемнело, нагретый за день воздух посерел, сгустился и теперь начинал клубиться легким туманом. Он окутывал землю, постепенно заполняя все пространство небольшого двора. Аня с интересом наблюдала за этим чудом природы. Всего за несколько минут туман проглотил монастырь, только высокая башенка часовни все еще гордо возвышалась над его гордым пиком густой пеленой. Понаблюдав немного, девушка направилась к храму. Разрушенный прошлогодним ураганом, он почему-то показался ей похожим на древние крепости, которые штурмовали пираты.

Здесь у стен была одна сплошная стройплощадка. Аня села на перевернутые козлы, зачерпнула горсть свежих опилок. Тоненькая струйка просочилась между пальцами золотой змеей и бесшумно растворилась, подхваченная ветром. Нужно было хорошенько подумать над тем, что происходит…

Итак, она добралась до конечной точки маршрута. Плаховский монастырь перед ней во всей красе. Ну и что она имеет, какие ниточки, какие зацепки? Плохо, что ничего конкретного. Какие-то фрагменты, из которых пока никак не складывается цельная картина.

Во-первых, она встретила странного парня, который ее самым наглым образом обманул…

Во-вторых, в монастыре с ней случился странный обморок…

В-третьих, она видела человека под одеялом, который произнес почему-то Гришину фамилию, а потом очень странным образом исчез…

Во всех трех случаях есть одна повторяющаяся особенность. И там, и там, и там ключевым является слово «странный». Самое интересное, что определить точно, что конкретно стоит за этим словом, — нельзя. Странный, и все! Не страшный, не положительный, не отрицательный… Прямо-таки какая-то ускользающая мишень.

Она даже закрыла глаза, чтобы ничто не отвлекало ее от проблемы.

Подумав немного, она решила, что в первую очередь стоит заняться пропавшим человеком под одеялом. Если ее обморок еще можно объяснить какими-то бытовыми причинами, списать на усталость после дороги, то вот произнесенную человеком под одеялом фамилию «Кравец» списать на бытовые причины или на какую-нибудь случайность никак не получится…

Лишь на второй день, когда Аня обследовала почти весь монастырь, стало понятно, что нужный ей человек (если он, конечно, все еще здесь!) может находиться только в небольшом больничном отделении, которое здесь все называли на старый манер — лазаретом. Лазарет представлял собой длинный барак, находившийся чуть в отдалении от остальных зданий. Он упирался торцевой, «глухой» стороной прямо в северо-восточную стену монастыря…

Несмотря на то что в секте была довольно строгая дисциплина, некий мирской «разгул» здесь все же присутствовал. Это девушка поняла, когда впервые побывала в туалете. На полу валялись два одноразовых шприца, явно говоря о том, что кто-то из братии или паломников баловался наркотиками. Еще одна примета «разгула» была обнаружена Аней как раз рядом с лазаретом — здесь она нашла пустую бутылку из-под водки.

Девушка осторожно подняла бутылку, принюхалась. Судя по всему, пили совсем недавно.

— Ты что здесь делаешь? — неожиданно раздалось над самым ухом.

Аня едва не выронила бутылку. Старясь держать себя в руках, обернулась. На нее строго, но в то же время чуть насмешливо смотрел мальчишка, который выдавал одежду на складе. Палец на его руке был по-прежнему обмотан изолентой.

— А ты?

— Что — я?

— Ты сам-то что делаешь?

— Слежу за тобой, — просто сказал мальчишка.

Не выдержав, Аня усмехнулась:

— Спасибо за откровенность. И кто же тебе велел следить?

— А никто. Я сам.

— Так ты шпион, что ли?

— Почему шпион… — неожиданно обиделся мальчишка. — За всеми новенькими паломниками приглядывают, не только за тобой. Так принято… Да ты не бойся! У нас это только день-другой наблюдают, а потом, если ничего не случается, прекращают. Я потому тебе и говорю, что больше уже следить не буду.

— Ну и что ты такого выследил, наблюдая за мной?

— Да ничего особенного!

— Ну спасибо.

— Не за что… А это ты лучше выбрось! — Он кивнул на бутылку.

— С удовольствием! — Аня положила бутылку на место. — Я вижу, кто-то праздник отмечал… Вот просвети меня, неразумную, — разве в монастыре можно пить? Ведь это грех. Или одним можно, а другим нельзя?

Мальчишка нахмурился. Было видно, что девушка затронула какую-то болезненную тему.

— Это Хохмач, дурак, опять колобродит. Сколько раз ему говорили!.. А пить, конечно, нельзя, старец не разрешает и правильно делает. Если пить, то какой же это монастырь?!

— Вот и я о том же! — поддержала Аня и тут же вкрадчиво спросила: Почему, например, Хохмачу можно, а тебе нельзя? Он что, особенный?

— Я сам не хочу. Раз попробовал — а она горькая!.. А Хохмач — он же вольный. К тому же дурак… Вот и пьет где попадя!

— Вольный?

— Сам по себе, — уклончиво ответил мальчишка.

— Так он не из братии… — догадалась Аня.

— Почему? Из братии… но ему разрешили.

— Кто?

— Кто, кто… — Мальчишка нахмурился. — А чего ты меня все пытаешь?

— Хорошо, больше не буду…

Как выяснилось, Хохмачу было разрешено и многое другое. Например, он один из всех живущих в монастыре мог свободно, без разрешения старца выходить за его пределы. Это было особенно странно, если учитывать, что Хохмач работал в лазарете обычным санитаром. Монахи-врачи и те не покидали скит, а ему почему-то! — дозволялось. Более того, в Плахове у него была своя крохотная квартирка в «хрущобе» и даже мотоцикл. Аня поняла, что если она хочет узнать, находится ли нужный ей человек в лазарете, то лучше Хохмача ей источник информации не найти. И следовало рискнуть. Тем более что времени на выполнение задания у нее с каждым часом оставалось все меньше и меньше…

Крошечная сцена, стойка бара и помещение с двумя десятками занятых столиков — вот и вся «Маска Зорро». Насквозь прокуренное, душное кафе с бьющей по ушам музыкой. И еще однорукий бармен — бывший мастер спорта по вольной борьбе. Между столиками ловко сновали официантки, больше похожие на шлюх, а по углам сидели настоящие шлюхи, которых охраняли бритоголовые качки. Они потягивали коктейль из высоких бокалов, признавая только один сорт «Отвертку»: сногсшибательную смесь из местной водки, яблочного сока и стручка красного перца…

Громче всех веселился закуток, где было сдвинуто несколько столиков. Здесь верховодили приблатненные пацаны. Щедро лилось шампанское, летели в пепельницу недокуренные дорогие сигареты, визжали девчонки, то и дело доносился воровской жаргон. Среди пацанов был и Хохмач — худой, нескладный подросток лет шестнадцати с быстрыми, как ртуть, черными глазками.

В кафе ввалилось несколько хорошо одетых парней. Хотя, пожалуй, парнями их назвать можно было лишь условно. Они достигли той фазы переходного возраста, когда больше подходит обращение «молодой человек». Эти молодые люди выгодно отличались от других посетителей не только одеждой, но и манерами.

Они прошли к стойке, чуть брезгливо оглядывая кафе. Заметив Хохмача, один из молодых людей сделал знак, подзывая его.

Тот подошел. Сдержанно поздоровался. Он уже был здорово навеселе.

— Привели? — спросили его молодые люди, не отвечая на приветствие.

Хохмач кивнул и указал на одну из девчонок своей компании.

— Она все знает?

— Да.

— Не больна?

— Обижаешь!..

Молодые люди посовещались… Хохмач терпеливо ждал.

— Ладно, — сказал наконец один из них, еще раз оценивающе оглядывая девчонку, потом протянул Хохмачу визитку. — Пусть позвонит…

— Сегодня?

— Сегодня… И пусть переоденется, а то на шлюху похожа.

— Она и есть шлюха! — пьяно хохотнул Хохмач.

Молодым людям это явно не понравилось.