Избранница герцога - Элоиза Джеймс

— Я тогда не была еще взрослой и не отличалась смелостью, — проворковала Лизетт. — Эта собака повалила меня, и вот. — Она задрала рукав.

Элинор с содроганием взглянула на старые шрамы от когтей.

— О, Лизетт, это ужасно! Я не знала...

— К сожалению, мой страх со временем не прошел. Лучше вовсе избавить себя от этих милых животных, чтобы не получить новый укус их клыков, — заявила Лизетт.

При этих ее словах Ойстер вдруг горестно вздохнул и выдвинул свою лапу к ее туфельке. Элинор закашлялась, чтобы приглушить его шумное дыхание.

— Мне необходимо принять ванну, — объявила Лизетт, грациозно вспорхнув с подлокотника. — Твоя собака, Элинор, испортила всем настроение. Ты все-таки должна проверить ее глаза. Мы обсуждали пьесу, в которой могли отличиться дети, но потом я вдруг решила, что им будет гораздо интереснее заняться поисками сокровищ. Я хотела предупредить слуг, чтобы они не мешали детям рыться в нашем старинном доме, но Поппер воспротивился этому. Ладно, не скучай без меня, тебе есть с кем поболтать. Увидимся за ужином. Если тебе что-либо понадобится, обращайся к слугам.

— Разумеется, — произнесла Элинор, но не сдвинулась с места. Поднимись она, Ойстер непременно заявил бы о своем присутствии.

— Мы останемся здесь, чтобы насладиться последним лучом заката, — сказала Энн.

Лизетт помахала всем рукой и, наконец, удалилась.

— Вильерс, — начала Элинор, — как вам показались эти дети?

— Дети? — нахмурился он. — Вы говорите о сельских детях?

— Я говорю об этих маленьких сиротках из приюта в их голубеньких фартучках.

Он еще больше помрачнел.

— Так это были приютские дети?

— Я понимаю, ваше внимание было направлено совсем в другое русло, — заметила вкрадчиво Элинор. — Бедняжка Лизетт, ее так напугал этот клыкастый волк по имени Ойстер!

— Оставь свои насмешки, Элинор, — попросила Энн. — У тебя ведь нет на руке такого шрама, как у Лизетт. Разве тебе самой не приходилось бояться чего-нибудь?

Элинор никогда не задумывалась над этим. Пожалуй, больше всего она боится людей, которые перестают ее замечать, уходят без предупреждения. Она боится главных вещей в своей жизни, а не каких-то пауков, щенков или грома и молнии.

— Я и не думала насмехаться, — ответила она. — Я лишь хотела показать свое участие в делах Вильерса. Он был так занят испуганной крошкой Лизетт, что не заметил малюток, среди которых могли оказаться его дети, за которыми он сюда и приехал.

— С чего вы взяли, что это были дети из приюта? — спросил Вильерс.

Она улыбнулась, заметив, какая мучительная гримаса исказила его лицо.

— Откуда же еще они могли быть, все в униформе?

Тут же решила вмешаться и Энн:

— Не могли же это быть дети Лизетт? Какой это был бы ужасный скандал! — усмехнулась она. — Элинор и помыслить о такой беде не могла, это был бы настоящий шок для нее.

— Теперь я это понял, — произнес Вильерс, побледнев от гнева.

Элинор уже пожалела о сказанном, но не спешила сдаваться.

— Вы хоть примерно представляете возраст ваших детей? — спросила она, с мучительным наслаждением провоцируя его.

— Разумеется. И прошу извинить меня, я должен удалиться. — Он стремительно оставил их, даже не поклонившись на прощание.

— Дорогая Элинор, — задумчиво произнесла сестра, — твой будущий супруг ушел от нас в не слишком хорошем настроений. А ведь я учила тебя, что надо быть очень осторожной в своих замечаниях, когда имеешь дело с этой настырной мужской породой.

— Он может стать моим супругом, но может и не стать. — Спокойно сказала Элинор. — Будущее покажет. К тому же моя грудь постоянно мерзнет, и тебе не вынести такого надругательства над портновским искусством, которое сейчас последует. Я собираюсь укрыться шалью. Оставь меня, пожалуйста, на время одну.

— Поверь, я искренне желаю, чтобы ваша свадьба состоялась. Он страшно богат. И эти его мужественные плечи, знаешь, когда я думаю о них... Однако быть мокрой овцой тоже не следует, если хочешь нравиться этим самцам.

— Ты помнишь ту планку, которую я поставила в самом начале? — спросила Элинор. — Мой герцог должен быть хотя бы не глупее моего щенка. Но тот, кто так всерьез поощрял страхи Лизетт перед маленьким Ойстером, несомненно, глупее последнего. Я не собираюсь отступать от своих стандартов.

Щенок выразительно тявкнул при звуке своего имени, как бы подтверждая сказанное Элинор, и показал свою черную мордашку из-под кресла.

— Не стоит недооценивать Вильерса, — возразила Энн.

— Гораздо важнее то, что я недооценила Лизетт, — отрезала Элинор. — Она успела слишком хорошо отшлифовать свой образ изысканной томной леди.

— Вряд ли она притворялась в тот момент, — сказала Энн. — Все выглядело слишком естественно, поэтому ей и удалось слегка зацепить Вильерса. Но хватит уже о ней; неужели ты смотришь на нее как на серьезную соперницу? Ее все считают глупенькой, и ее последняя выходка является лишь иллюстрацией к сказанному.

— Не думаю, что она захочет пойти с ним под венец, — сказала Элинор. — Ведь у него шестеро детей.

— Не детей, а бастардов! — уточнила Энн с присущей ей откровенностью. — Интересно, что скажет наша мать об этом маленьком пунктике в брачной анкете твоего жениха. Что же касается Лизетт, тут ты, возможно, права. Лизетт глупа, но вряд ли она, с ее утонченностью, придет в восторг от того, что к ее собственному отродью добавятся еще шесть чужих. От них уже не отмахнуться так легко, как от приютских, которых она приглашает к себе поиграть на часок.

— У Лизетт настроение меняется, каждые пять минут, — согласилась Элинор. — Сейчас она улыбается Вильерсу, но посмотрим, что будет завтра или даже сегодня за ужином.

— Сколько же всего интересного таит в себе наш визит! — воскликнула Энн, поднимаясь. — И вытащи, наконец, своего щенка из-под кресла. Надо проверить, нет ли там лужицы.

— Он недавно бегал по травке, — сказала Элинор.

— И все-таки посмотри на всякий случай, — продолжила Энн. — У твоего Вильерса великолепные плечи, ты и сама наверняка заметила.

— Возможно.

— Я, кстати, согласилась выйти замуж за Джереми отчасти потому, что у него очень красивый нос.

— Из-за носа? — удивилась Элинор.

— Ну и еще из-за кое-каких приятных вещей, «его семейных драгоценностей», — добавила Энн.

Элинор устало вздохнула.

Глава 9

Когда Вильерс поднимался в свою комнату, он был раздражен до предела. Как посмела Элинор насмехаться над ним? А ведь он собирался на ней жениться. Она открыто смеялась над ним, забыв о несчастных, отверженных детях. Она с таким наслаждением искушала его!