Пусть все твои тревоги унесут единороги - Мелоди Миллер

еду. В меню на субботний обед было жаркое из зеленой фасоли, на вечер – овощной суп и сыр. Ни в коем случае нельзя менять блюда, у них были свои привычки.

Ночью Николас делил постель с Манон. Ее отец сначала сопротивлялся, но вскоре понял, что это единственный способ удержать благовоспитанного мальчика рядом с ним и его дочерью.

Перед сном будущий зять принимал душ:

– Ты не против, если я воспользуюсь ванной раньше тебя? – скромно спрашивал он у Манон.

– Нет, пожалуйста. Я убираю свою одежду.

Когда он возвращался в своей фланелевой пижаме, застегнутой до самой шеи, она спешила выключить сериал, который тайком смотрела на Netflix: «Игра престолов» или «Викинги». Иногда он занимался с ней любовью, быстро и шумно дыша, в темноте, без единого слова, чтобы не беспокоить отца. Даже после душа от него пахло кислым потом. Манон еле сдерживала позывы тошноты.

Она засыпала, мечтая, чтобы какой-нибудь Таргариен[16] привязал ее к решетке кровати. Она просыпалась с набухшей грудью, пылающими щеками, и ей требовалось много времени, чтобы снова заснуть. Жених спал с открытым ртом. Часто Манон с тоской наблюдала, как блестит противная слюна на его губе, и слушала громкий храп. Ничего сексуального. Но любовь и страсть – это совершенно разные вещи, убеждала она себя. Она не хотела страсти.

Манон очень хорошо помнит, как задавалась вопросом, что скажут об этом ее мать и Тео.

Если Николас им не понравится, это хороший знак – значит, он подходит ей.

Она не хотела быть похожей на уличных артистов. Она не хотела оказаться в цирке. Она повторяла это себе каждый раз. Она любила порядок, строгость и трудолюбие. Она была похожа на папу и Николаса.

Клэр совсем не общалась с Николасом. Однажды на их обеде с Манон она предложила:

– Ты же тоже немного похожа на меня?

– В смысле?

– Раньше тебе нравились шутки, что-то непредвиденное, сюрпризы. Он заставляет тебя смеяться?

Манон задумалась.

– Кто?

– Твой Николас.

– Допустим, это не главное его качество, но у него есть много других.

Клэр положила свою вилку и посмотрела ей прямо в глаза.

– Ах да? И какие же?

– Он рядом. Всегда! Я знаю, что он меня не бросит, он…

– Что он не бросит тебя?

– О, хватит, Клэр, ты замучила меня своими вопросами!

С Николасом они пробыли вместе год. Больше Манон не вынесла. Она сломалась в тот день, когда поняла, что у них нет общих друзей и что они не занимались любовью вот уже три месяца! Он хотел жить с ней! Она хотела жить только без него! Она задыхалась и умирала…

С тех пор Манон живет одна. Она очень рада этому. Она приняла решение вести собственную жизнь в тишине и покое, в своей красивой, чистой и опрятной квартире. Манон много работает, встречается с Сюзанной, ходит на мероприятия агентства, она часто видится с Клэр, тщательно готовится к марафону, читает, посещает выставки.

У Манон нет времени на серьезные отношения. У нее бывают интрижки, свидания на одну ночь или на несколько недель. И это ей подходит. Она знает свое тело, знает, что ей нравится, и не боится это сказать. Она всегда сама назначает встречи. Ей нравится планировать и контролировать свой распорядок дня.

И да, ей ясно, она не позволит, чтобы красивый итальянец со светлыми глазами и нежной кожей морочил ей голову!

«Даже если от него пахнет кокосовым маслом?» – прошептал ее внутренний голос.

Ибица, вилла Stella,

10 апреля, 23 часа 30 минут

День рождения на Ибице – это прежде всего вечеринка! Ковид или не ковид, но на вечеринку приглашено около 50 друзей, чтобы помочь Жанне задуть свечи. Сейчас 23:30 – время, когда Манон обычно ложится спать, но праздник только начинается. Ночь обещает быть долгой!

Жанна сидит на полу в своей белой тунике, волосы уложены в стиле принцессы Леи и усыпаны садовыми цветами, на пальцах ног синий лак, запястья украшены жемчужными браслетами.

Артуро в компании байкеров и длинноногих моделей приехал на Harley. На сыне хозяина узкие джинсы, белая рубашка, грубые ботинки и черная кожаная куртка. Он больше не имеет ничего общего с буржуазным папенькиным сынком из офиса. Манон даже находит его привлекательным. У него чарующий взгляд и квадратная челюсть в стиле Хавьера Бардема. Когда он говорит, то активно жестикулирует.

Маттео, в свою очередь, перебегает от одной группы к другой. Его глаза охотника сверкают, его смех эхом разносится по вилле. На нем все те же джинсовые стильные бермуды. У него красивые ноги, широкие плечи, упругие ягодицы, а его рубашка цвета индиго эффектно облегает фигуру, приоткрывая загорелый торс. У него безумное обаяние, и девушки охотно ему улыбаются. Он обнимает, гладит, целует… И они позволяют ему это делать. Он подмигивает всем. Манон задается вопросом, со сколькими из них он переспал.

Именно он организовал все для этой вечеринки: фуршет, десерты, музыку.

– Я люблю тебя, Маттео, ты такой милый! – благодарит его Жанна и целует.

– И чего только не сделаешь ради маленькой феи? – отвечает он, кружа ее легкое тело.

Перед приходом гостей Манон любовалась закатом у бассейна, и он застал ее врасплох. Бесшумно подошел, обнял, чувственно поцеловал шею и волосы.

Она вздрогнула всем телом. Но он только крепче сжал ее в объятиях, и обжигающие губы заскользили по затылку, по обнаженным плечам. Его теплые руки на ее животе, поверх тонкого полотна ее платья. Он провел указательным пальцем по ее лону и прошептал:

– Я хочу тебя, Манон. Ты очень возбуждающая.

Он скользнул пальцами под ее платье, к груди, стал ласкать обнаженную кожу, пока она не вздрогнула. Затем, не давая опомниться, завладел ее губами. Она почувствовала, как в животе что-то сжалось и стало очень жарко. И в этот самый момент Манон захотела, чтобы он схватил ее здесь, на полу, на краю бассейна, как дикий зверь!

Но зазвонил таймер духовки, прерывая их!

– Мне нужно идти, моя красавица, иначе шоколадная помадка подгорит.

Теперь Манон сидит на одном из диванов в гостиной со стаканом томатного сока в руке, разговаривает с незнакомыми людьми, улыбается им, несмотря на то, что устала от шума и жары. Она раздражена, что он не соизволил присоединиться к ней. Ее льняное платье с открытой спиной все помялось, и это тоже раздражает, к тому же ремешок ее туфель больно стягивает лодыжку. Люди вокруг говорят слишком громко. Это сверлит мозги! Она встает, извиняясь, и