Дядя самых честных правил 4 (СИ) - Горбов Александр Михайлович

— Живые!

Тотлебен побледнел, став одним цветом с дамой, и начал истово креститься.

— Белая дама, — прошептал он, — призрак династии Гоге… Гуге…

От страха он икнул, уронил мешки и зажал рот ладонями.

— Спокойно, сейчас разберёмся.

Желания упокаивать семейное привидение прусских королей у меня не было. Я вздёрнул Анубиса и послал в призрака лёгкую волну эфира.

— Ты! — Белая дама указала на меня пальцем.

— К вашим услугам, фрау, — я изобразил поклон.

— Ты убил его! Убийца! Никто не смеет покушаться на нашу кровь!

Она вытянула руки, распахнула рот, показывая страшные тёмные зубы, и двинулась ко мне.

— Смерть убийце!

Глава 14

Настоящим образом

Белая дама взвизгнула:

— Умри, цареубийца!

Отпихнув в сторону Тотлебена, я шагнул ей навстречу. Улыбнулся и скомандовал:

— Анубис, фас!

От шакальего воя посыпалась кирпичная крошка с потолка. Талант не стал атаковать напрямую. Вместо этого мои челюсти вытянулись, превращая лицо в морду шакала. Очень странное ощущение, должен вам сказать: длинный язык, острые зубы, клыки двумя кинжалами. Ими-то я и впился в протянутые руки призрака.

— А-а-а! — заорала мёртвая тётка.

Я рванул зубами полупрозрачную плоть. На вкус она оказалась мятной, холодящей нёбо.

— У-у-у!

Дама попыталась вырваться, но я отпустил руку, бросился вперёд, и пасть сомкнулась на её горле. Бестелесные руки ударили меня в грудь. Без толку! Зубы уже раздирали шею призрака, эфирная кровь хлестала мне в пасть. Белая дама ничего больше не могла выкрикнуть, только слабо трепыхалась.

Я дёрнул головой, будто пёс, треплющий добычу. Да! Сожрать!

— Р-р-р-р!

Я растерзал Белую даму, насильно упокаивая приведение. Увы, династия Гогенцоллернов лишилась своего семейного призрака. Пара минут, и дух покойной покинул земную юдоль.

Обратная трансформация лица оказалась немного болезненной. Кости ныли, кожу саднило, и только сытый Анубис довольно урчал.

Тотлебена пришлось приводить в чувство. Авантюрист, словно кисейная барышня, свалился в обморок, и я несколько раз похлопал его по щекам, прежде чем он пришёл в себя.

— А⁈ Где? Кто?

Он уставился на меня с ужасом во взгляде и несколько секунд разглядывал, будто искал что-то. Морду шакала, хе-хе?

— А-а-а, вы, Константин Платонович, разве не того?

— Помилуйте, что вы имеете в виду? Вам что-то почудилось, видимо, перед тем, как вы свалились в обморок. Рекомендую прогулки на свежем воздухе для поправки здоровья.

— Д-да, — он часто закивал, — почудилось. Вы правы, надо поправить здоровье.

Тотлебен полез в карман, вытащил плоскую фляжку и надолго приложился к ней, дёргая кадыком и закатив глаза.

— Уже лучше, — он вяло улыбнулся и поднялся, держась за стенку. — Давайте покинем этот жуткий место.

И чуть ли не бегом рванул к выходу из подвала. Ну и я вслед за ним, не забыв подобрать свой ящик.

* * *

Тотлебен смылся из дворца, клятвенно заверив меня, что принесёт деньги. При этом он старался не смотреть на меня, а когда его взгляд всё же падал на моё лицо, у него начинал дёргаться глаз.

Стоило ему уехать, я проверил караулы и заперся в одной из комнат на первом этаже дворца. Открыл плоский ящик и осторожно вынул один из длинных цилиндров. Протёр ветошью от пыли и внимательно осмотрел. Так и есть! На одном из концов имелся тонкий ржавый ободок. Значит, я не ошибся.

Я взялся за конец цилиндра и с натугой крутанул его. Со скрипом провернулась резьба, и крышка сдвинулась с места. Двадцать секунд, и я снял её с железного футляра. Наклонил полый цилиндр, и в подставленную ладонь выпал конец толстой полированной палки из тёмного дерева. Я вытащил её полностью и осмотрел со всех сторон. Да, это она и есть — нижняя часть от grand wand’а.

Раскрутив оставшиеся футляры, я стал обладателем трёх частей посоха и навершием из чистого кристалла горного хрусталя. Ёшки-матрёшки! Идеальный рабочий инструмент! Да с таким grand wand’ом я что хочешь теперь сделаю.

Снести дворец? Передвинуть замок? Построить в чистом поле редут или флеш? Да запросто! Главное, чтобы хватило мощности Анубиса для подзарядки. Крупномасштабное колдовство требует уйму эфира. Деланным магам приходится по несколько месяцев «заряжать» посох для одного большого колдовства. Но с Талантом я сделаю это гораздо быстрее.

Собирать части grand wand’а в единое целое я не стал. Потом, всё потом, когда найдётся достойная цель для такого мощного инструмента. Вернул детали в железные футляры и спрятал их в дорожную сумку. А деревянный ящичек разломал и кинул в горящий камин. Лучше не оставлять следов, что grand wand оказался в моих руках.

* * *

Всё было спокойно, и я успел подремать аж до самого полудня. А проснувшись, обнаружил сидящего напротив Кижа. Нахохлившегося и крайне недовольного.

— Добрый день, Дмитрий Иванович.

— Добрый, — буркнул он и поджал губы. — Опять без меня всё самое интересное. Константин Платонович, вы специально меня отсылаете, чтобы я пропускал сражения? При Кунерсдорфе в кустах сиди, Берлин брать опять без меня. Несправедливо, честное слово.

— Ну, прости, так получилось. Не собирался я сюда ехать, начальство приказало.

— Ни подраться, ни убить каких-нибудь пруссаков, — продолжал бухтеть мертвец. — А мне отметиться хочется! Имею право оставить о себе память. Вам легко, вы уже вон сколько наворотили, а я мимо пролетаю.

— Дмитрий Иванович, прекрати. Ворчишь, как старый дед на внуков. Если так хочется отметиться, пойди и сделай надпись на стене дворца. Крупными буквами, чтобы заметно было.

— А так можно⁈

— Можно. Исключительно для тебя, чтобы только не зудел.

Киж, светясь от радости, встал, поклонился и вышел. Часа два его не было не слышно, не видно, я даже начал беспокоиться — что он там рисует такое? Пойти, что ли, проверить. Но тут мне стало не до памятных надписей.

Возле дворца вдруг стало очень тесно: несколько тысяч всадников ворвались на площадь, пугая горожан топотом и выстрелами в воздух. Пруссаки? Нет, наши! Гусары и казаки из Третьего корпуса русской армии. Они примчались сюда налегке, выехав через час после доклада Суворова Салтыкову.

Я уж было обрадовался, но счастье не продлилось долго. Во главе кавалерийского отряда стоял сам Румянцев, лично приехавший разбираться с принцем.

Во дворец он вошёл по-хозяйски, будто барин, возвратившийся в имение из-за границы. И сразу стал наводить свои порядки и третировать драгун. А увидев меня, еле заметно усмехнулся:

— Капитан Урусов. Вижу, вы неплохо поработали.

— Рад стараться, ваша светлость.

Мы обменялись не слишком приязненными взглядами.

— Езжайте в расположение армии. Доложите командующему об обстановке и возвращайтесь на свою батарею.

Судя по тону, он желал поставить меня на место. Мол, не почину я тут командую, здесь дело генеральское. Но я коротко поклонился и с улыбкой спросил:

— Разрешите отбыть немедленно?

Румянцев увидел, что я рад возможности покинуть Берлин, и его немного перекосило. Что, съел? Не дам я тебе повод позлорадствовать.

В отместку генерал не дал мне ни единого сопровождающего. Но и тут я не расстроился, со мной был Киж, и отбиться от всякой швали на дороге мы могли легко. А от большого вражеского отряда попросту бы сбежали.

Уже отъезжая от дворца, я обернулся и чуть не упал с лошади. Во всю стену между вторым и третьим этажом была сделана надпись чёрной краской: «Пруссаки! Учитесь военному делу настоящим образом. Приедем — проверим.»

Я посмотрел на Кижа. Он лыбился во все тридцать два зуба:

— Хорошо получилось, да?

— Ты как туда залез⁈

— Было сложно, Константин Платонович, два раза падал. Главное, результат отличный вышел. Эту надпись они надолго запомнят!