«Лимонка» в тюрьму (сборник) - Захар Прилепин

Спустя несколько лет после окончания школы все его обидчики попадали в какие-то неожиданные дворовые переделки, после чего едва оставались в живых. Их избивали неизвестные гопники настолько сильно и профессионально, что видно было, это не пьяная драка и не банальный гоп-стоп. В маленьком областном городке, где все друг друга знали, происходящее выглядело не совсем понятно. Когда Юра признался, что мотивом в истории с телефоном была месть за неразделённую любовь, стали копать дальше. И докопались, если верить убедительно-агрессивному голосу комментатора. Только не девушку он хотел убить, а её мужа.

Один из следователей упоминал, что, когда во время многочисленных бесед кто-то из следственной группы начинал упоминать о погибшей девушке, он сразу «выключался» и переставал разговаривать. «Как забрало падало, он явно сильно переживал из-за её смерти».

Дальше – больше. Постепенно следователи раскрутили и другой клубок, связанный с одноклассниками. Это Юра им мстил. Видимо, за поруганную свою честь, которую в детстве он не мог защитить самостоятельно, ежедневно поднимая и держа перед глазами не гантели, а книжки. В итоге он и доказал обидчикам и себе, что далеко не всё могут кулаки.

«Зло и добро возвращаются, сынок, – говорила мне в детстве мама, – и чем позже они вернутся, тем большим злом обрастут по пути, как снежный ком».

Я всегда в это верил и постоянно в этом убеждаюсь, оглядываясь на окружающий мир. Однако Юрина история меня потрясла.

Я на подобное просто не способен, но понимаю, что он мстил не за синяки. А именно за раненую честь. Поучительная, конечно, хоть и очень жестокая история.

За любимую девушку тоже не могу его осудить. Даже если это было честное обвинение – он ещё и наказал сам себя. По-моему, он любил её со школы и продолжал любить. Но эта история мне во всех деталях неизвестна.

А пока мы болтали о том о сём.

Химик неплохо рисовал и иногда рисовал «марки» – иконы на носовых платках, а потом бил с них татуировки. В общем, развит он был достаточно разносторонне по тюремным понятиям, то есть полезный человек.

Последнее, что я слышал о Химике, уже выйдя на волю, – что в итоге он стал невменяемым и сейчас лечится в психиатрической больнице. Дали ему сначала семь с половиной лет, потом его опять привозили, он мне писал в осуждёнку, что идёт опять по какому-то делу, или за скелеты в шкафу, или как свидетель.

Его подельнику Доценту дали девятнадцать, кажется, лет. Но основной срок он получил за неудачную попытку побега с прогулочного дворика. Конвойный не обратил внимания на количество вышедших, и не стали осматривать дворик. Доцент начал спускаться из дворика по сплетённой им верёвке, его увидели через видеокамеру и приняли…

Баня на Матроске

Вообще это была не баня, а душ.

В банный день, который полагался через пару дней, как я оказался в новой камере, нас повели в душевую в другом конце коридора. Сначала небольшой предбанник, что-то вроде раздевалки, с одной раковиной, как в школьных туалетах. Далее вместо унитазов три или четыре душевые кабинки. Синий кафель, открытое окошко в стене напротив входа, только зарешётчатое. Ну точно как в школе.

Едва я вошёл в душ, сразу заметил, что порог поставлен достаточно высоко. Не знаю, может, это было специально, но водосток в душе работал очень плохо, и вода уходила медленно. А разойдясь по всему полу, включая предбанник, поднималась выше щиколотки, но тем не менее не уходила в коридор.

Вода, конечно, радость большая, тем более после жаркой камеры. Кабинок было в два раза меньше, чем требовалось, и мы по очереди менялись. Сначала мылились, потом подходили под душ, всё как в обычной бане без парилки.

Наша камера была первая в коридоре, мы шли обычно в душ первыми, и душ был сухим и ещё не запаренный. Если, конечно, конвойные не начинали с того конца коридора, что как-то раз случилось. Тогда мы заходили уже в запаренный сырой душ. Мыло и полотенце с мочалкой, сменное бельё в пакете, бритвенные. Брился я всегда, несмотря на небольшую бороду, которая очень удобна в тюремных условиях. Но правку всё равно надо было делать. Шею и немного щёки надо постоянно брить. Всё это делать лучше на распаренное лицо. Зеркала вот не помню, было ли вообще, все обычно брились на ощупь. Что там в клубах пара разберёшь.

Старые зэки в бане всегда сразу начинают шутить: «Раньше заходили в баню, и, если не прикроешь задницу ногой, можно запросто девственность потерять. И не вздумай за мылом нагнуться, если уронишь, также можешь «отъехать», быстро кто-то может пристроиться сзади».

Молодой зэк-первоход заходит в баню, мыло выскользнуло. Сразу с разных углов раздаётся: «О, отъехало!»

Старые зэки, кто был поближе, кидались к мылу – "а мне не взападло, мне пригодится, я не гордый», – шутили старые мужики.

Разумеется, тёрли друг другу спины, делились мылом и станками.

В конце помывки заходил конвойный и кричал, что пора заканчивать помывку. Все начинали вдвое быстрее намыливаться и отмываться. Время всегда давали впритык, и помыться должны были все камеры, которых пара десятков на продоле.

Все начинают одеваться во всё чистое, кто-то уже постирал и приготовил сменное белье, кто-то ещё будет стирать.

Помывшись, мы также под конвоем шли в хату.

В первый раз, придя из бани в камеру, Володя меня спросил:

– У тебя как со вшами? Ты не подумай, здесь ничего нет зазорного, надо просто курсануть что и как.

– Да вроде удавил, а так бывает, но вот мылом дегтярным помылся…

Ко мне подошёл Химик и, смеясь, показал на моей свежей футболке прямо на груди ползущую вошь. Это из-за мыла, загнанного мне ребятами первой же передачей, его запах вытеснил вошь наружу.

Тут же Химик стал объяснять, как выводить вшей. Для этого надо было вскипятить полный тазик воды, если стирка, можно покрошить мыла, тем более если дегтярное – это вообще отлично. Мыло обеспечивало быстрое намокание одежды, и вши погибали сразу. Потом закрыть тазик на полчаса, тогда гниды успеют созреть и выведутся и тут же, разумеется, погибнут.

Это была первая ночь, которую я проспал хорошо, гнид не осталось, и сон был очень спокойный.

Так благодаря Химику я стал спать крепко, стирая таким образом почти ежедневно свою одежду и простыни до декабря, пока нас не перевели в осуждёнку. Хата была старая, и на меня накинулась целая армия клопов, но вши уже более не беспокоили. И всегда я вспоминал Химика с удовольствием и с признательностью. Ещё не скоро, только в конце зимы, я встречу зэка, который тоже ловко знал, как с ними бороться.

Это будет один древнейший зэк из Екатеринбурга. Он добавит к моим знаниям мудрость, что на одежде швы после стирки надо смазывать хозяйственным мылом. Точнее, промазывать. Тогда вши не могут зацепиться за швы. Так надо делать перед этапом, чтоб в «столыпиных» и автозаках не мучиться.

Хакер

В конце августа к нам в камеру втолкнули новенького, худощавого, отчего он казался высоким, совсем молодого парня. Всех немного удивили его длинные вьющиеся русые волосы, достающие до поясницы. Он с порога представился Константином, фамилия его была Василевский. Константин смотрел на нас, как и все первоходы, слегка испуганными, широко раскрытыми глазами. Сразу было видно, что наша камера была первой в его жизни. Только с Петровки.

– Ну, что встал? Заходи, – приветствовал его Саид.

Он неуверенно прошёл, ему показали на крайней шконке второго яруса единственное свободное место. Положил на место матрас, положил на дубок кругаль и шлемку и тихо присел за стол рядом.

Я заварил ему двойной бомж-пакет, вытряхнул туда из банки остатки тушёнки. Кто-то заварил чифирь. Его накормили, он попробовал глотнуть чифирь и сморщился с непривычки. Но продолжил пить.

Ощутив тепло и слегка захмелев с чифиря, он явно отошёл от первого шока и испуга перед неизвестностью. Щёки у него порозовели. Стали знакомиться.

Он рассказал немного о себе. Что закрыли его по ошибке и обвиняют в каких-то компьютерных махинациях. Что-то где-то он взломал или кто-то взломал, а на него свалил.

Правду он не говорил, видимо не доверяя нам. А может, сам верил в свою невиновность искренне, как и основная часть арестантов, тем более первоходов.

Пообщавшись с ним немного, я сделал вывод, что если он не ребёнок по развитию, то подросток точно. Многие зэки страдают инфантильностью, но у Константина это было очень сильно выражено.

В камере его прозвали Хакер.

То, что он не говорил сначала правды, я списал на осторожность и некоторое опасение, что в камере может быть стукач, который впоследствии сдаст его следствию. Но он не только не говорил правду о своей делюге, о которой его спросили только при заезде. Он не говорил правду вообще или открывал её настолько мало, что невозможно было понять, где его маленькая правда, а где её нет. Это было плохим признаком.