Ледания и Шрампинтульный Домовой (СИ) - Оса Яна

Часа через три после того, как нас отвезли в мастерскую при этой свалке, где смешная крыса с хохолком на допотопном токарном станке выточила несколько волчков, и я устроила мастер класс для хряка и крысы, нас отвезли обратно.

И если все остальные выменянные вещи я несла в смешном пакете с надписью «поцелуй меня в дюзу», то стул пришлось взвалить на плечо.

Оракул был доволен. Смотрел на меня счастливым взглядом и убеждал в том, что мы с ним два сапога пара.

«Упаси Всевидящий от такой пары!», — я чувствовала себя грязной, усталой и голодной, а еще страстно хотела узнать у Всевидящего, почему все приключения достаются исключительно мне.

7.2

Ух, какой у нас теперь корабль! Такой весь новый, пахнущий чем-то запредельно научным и передовым.

Прям дико чешутся руки понажимать на все кнопочки, рычажки и задвижки.

Прямо на меня напало какое-то помешательство, или это у нашей сигмы такая сонастройка с экипажем, что ее эйфория и нас по мозгам бьет и делает дурными до невозможности.

Когда мы прыгнули, сидя в навороченных креслах, я подумала, что мы остались на месте, а звезды сошли с ума и рассыпались алмазной пылью.

— Да-а-а, — простонал капитан, когда статическая картинка вернулась на наш экран, — это непередаваемо, — спасибо Ледания!

И развернул кресло в мою сторону.

— Спасибо, Ледания, — хором повторил остальной экипаж.

Прямо чувствую себя на встрече анонимных алкоголиков.

Я, конечно, понимала, что последний день на планете высокотехнологичного общества каждый волен провести так, как ему диктует его внутреннее Я, но не до такой же степени обжираться впечатлениями.

— За это стоит выпить, — Домовой окинул всех взглядом, но несколько огорчился отсутствием энтузиазма на лицах.

— Мне нужно изучить инструкции по коммуникации с системами корабля, — отвертелся от выпивки Трампин.

— А мне, — протянул за ним Черныш, — все уголки и закоулочки.

Гностики тоже нашли очень нужные и срочные дела. А я прям тут же увидела, как они по своим каютам расползутся и спать залягут.

А я в последний день, после ночной вылазки с Зумом отсыпалась, и была бодрее огурца.

И поэтому я растянула губы в улыбке и проворковала, — а я не откажусь, выпить! В обновленной кают-компании, обновленный ассортимент.

И только успела отследить, как бравый капитан нервно сглотнул мое согласие, и разве что не перекрестился.

— Простите, Ледания, я тоже вспомнил об инспекции лаборатории.

— Для кого?

— Для нашего нового члена экипажа. Ной-я говорит, что вы подали ей безумно интересную идею о времени.

Меня неприятно царапнул его акцент на слове безумно.

А еще скорость, с которой он оставил меня один на один с висящей голограммой нашего сигмулярного универсума.

— Так-так-так, — я оскалилась в сторону строгой фигуры.

— А почему это моя идея безумная? — спросила зло.

— Безумно интересная, — поправила сигма.

— Учитывая специфику вашего восприятия, данные словосочетания не свойственны вашему сознанию! — отбрила ее уточнения.

«Я столько всего вложила в вас», — вспомнила все свои переживания и приключения на планете антиэмпатов.

— А ты, неблагодарная, — и фыркнула обиженно.

Ной-я перетекла в физическую форму и уставилась на меня своими нереальными глазами.

— Я подумала, — она сделала паузу, рассматривая меня, как неведомую зверушку, — и еще подумала, и взвесила все факты, и пришла к выводу, что мою память несколько подправили.

— Мы с Зумом нашли на свалке дефектный кусок, может он твой? — я даже сама не поняла, как выдала эту информацию сигме.

Тем приятнее было уловить легкую тень удивления, мелькнувшую в ее глазах.

— Дефективную память?

— Ага, может они просто не знали куда это приспособить?

— Что это? — почти перейдя на шёпот спросила Ной-я.

— Может воспоминания о голубой мехе?

— Почему ты считаешь, что у вас моя недостающая память?

— Потому что, на термосе знак, такой как у тебя на форме, — и я указала пальчиком на место, где у каждого из нас была табличка с именем и должностью на корабле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она замерла, и я впервые увидела, как ее глаза превращаются в черные дыры и оттуда на тебя смотрит что-то такое древнее и всесильное, что хочется в туалет.

Она мигнула, возвращая своим глазам привычную расцветку звездного неба и как-то растягивая слова сказала: «Не ошибается тот, кто ничего не делает».

— Легче выявить ошибку, чем найти истину, поскольку первая всегда на поверхности и хорошо видна, в то время как вторая находится в глубине, и искать ее там охотников мало, — ответила ей.

— Спасибо, Ледания! — неожиданно проговорила сигма и слегка качнула головой.

А я так и осталась сидеть перед ней, когда она развеялась перед моим взглядом алмазной пылью.

— Что это было? — спросила саму себя, не понимая, как существо, настолько чуждое человеческому разуму смогло поблагодарить?

— Все страньше и страньше, — и пошла к себе в каюту.

7.3

Нужно ли говорить, что сигма за памятью не пришла. И вообще было такое ощущение, что корабль вымер.

Может это такой психологический выверт? Она не готова воссоединиться с утраченным? Я почесывала мех таракана, и ловила отголоски каких-то странных видений.

Будто бредешь в тумане, как ежик и к тебе выплывает то лошадка, то дерево, а то медвежонок.

Вот и я, находясь как будто в трансе видела картинки, закручивающиеся в калейдоскопе.

Картинок было много, не всегда радостных. Вот я кого-то перевязываю и вливаю в рот крепкий алкоголь из фляги в рот, мои руки в крови и форма разодрана на плече и вокруг черные клубы дыма.

Вот странный серебро-бородый старец грозит кулаком отряду бесстрашных воинов, и оскорбляет предводителя, и мы только и успеваем, как утянуть его в глайдер и взлететь с планеты.

Вот солнце, встающее над удивительным пейзажем на планете, в сплошном ковре кувшинок, лотосов всех цветов и форм.

И я открываю глаза и смотрю перед собой.

— Зум, — а скажи-ка, дорогой, а у тебя мех вычесывается?

Таракан вздрагивает.

Он сопит, но я не отвожу от него взгляд.

— Да, — его голос раздосадован, — да, Ледания, ты угадала!

— Из твоего меха можно спрясть нить?

— Путеводную! — оракул вздыхает.

— Невероятно, — тяну я, представляя существ, которые могли создавать подобных Зуму.

Вообще, это похоже на сон, при отсутствии проявления магии, некоторые вещи в этом сегменте, настолько невероятные, что мне кажется, что я сплю.

Я расстилаю на коленях кусок полотна, сажаю на него таракана и начинаю чесать его гребнем, который нахожу в своей волшебной сумке.

Я даже не поняла, когда начала мурлыкать под нос слова, выплывающие из памяти:

«Миф этот в детстве каждый прочел

Черт побери!

Парень один к счастью пришел

Сквозь лабиринт.

Кто-то хотел парня убить,

Видно, со зла,

Но царская дочь путеводную нить

Парню дала…»

Казалось, что чем больше я чешу, тем длиннее становится ворс и тем больше его на полотне.

В какой-то момент я с удивлением рассматривала целую гору у себя на коленях.

Я пересадила Зума в его шкатулку, и он полез на свою кроватку.

В дверь постучали.

Я повернула голову в сторону двери и позволила войти.

Ной-я вошла и замерла в дверях.

Она не отрывала взгляда от шерсти на моих коленях, и в каком-то трансе подойдя до ко мне протянула руку над моим богатством и запела.

В песне не было слов. В песне были звуки, которые заставляли материал распрямляться, складываться в пучки и завиваться в тонкую нить.

Когда на колени упал результат ее труда она очнулась и обвела каюту удивленным взглядом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Где вы это взяли? — ее взгляд остановился на пасмах голубого цвета у меня на коленях.

— Вы только что спряли это из шерсти, которую я вычесала у Зума!