Русалка в золотой чешуе - Владимир Колычев

Дана должна была сдержать возмущение, но ее брови сами по себе поползли вверх.

– А ты считала, что он у меня? – Натали усмехнулась и повернулась к ней спиной. – Зря ты так плохо обо мне думаешь. – Она зевнула и затихла.

– Извини, – выдавила Дана, закрывая дверь.

Она терпеть Натали не могла, но и упрекнуть ее было не в чем. Эта особа вела себя скромно, не претендовала на роль хозяйки в доме и подбадривала Дану, как уж умела.

Впрочем, на роль хозяйки претендовать она не могла по определению. Отец Даны был мужчина прижимистый. Прежде чем жениться во второй раз, он заключил с невестой брачный контракт. Марина после развода получила небольшую квартиру в Москве, миллион долларов и все вещи, которые подарил ей отец – машину, шубу, бриллианты.

Вику замужество тоже не озолотило.

А Натали и вовсе останется у разбитого корыта. Вряд ли отец внес ее в завещание, а отступных по факту развода она получить уже не может. Так и останется ни с чем. Завещание будет зачитано сразу после похорон. Если Натали ничего не обломится, то ей придется несладко.

Дана еще не знала, что делать с этой вот мачехой. Возможно, она оставит ее в своем доме, но устроит ли Натали роль приживалки? Скорее всего, да. А почему нет, если такое же положение устраивало ее при отце?

Скоро Дана вступит в наследство и станет полноправной хозяйкой в этом доме. Но Матвея она вышвырнет за дверь уже сейчас! Если, конечно, он спит с этой сукой Ларисой!

Но Дана не опустится до того, чтобы ломиться в комнату к горничной. Во-первых, с Матвеем у них ничего не было, значит, он имеет полное право спать с кем угодно. Во-вторых, у Даны нет никакого желания выглядеть в глазах прислуги лохушкой с рогами. Нет, Матвей не изменяет ей, но найдутся люди, которые обязательно припишут рога хозяйке дома. А зачем это Дане? Нет, она не опустится до скандала.

Дана прошла к своей спальне. Дверь почему-то была закрыта. Девчонка дернула ее раз-другой. Странно.

Замок щелкнул, створка открылась. За ней на фоне лунного шлейфа из окна она увидела Матвея. Это он отпер дверь. Какого черта этот тип делает в ее спальне?

– Случилось что-то? – Матвей смотрел на нее так, как будто она подняла его из собственной постели.

Оказалось, что Дана действительно заявилась в чужую спальню. Она и сама не заметила, как спустилась на первый этаж и добралась до комнаты, в которой жила Лариса. Ночь, беспричинная злость, лунные сумерки в голове. Стыдно-то как!

Из небольшой ванной комнаты доносился шум воды. Все ясно. Лариса сейчас там.

– Да, я вспомнила, куда Алик делся, – нашлась Дана.

– Может, завтра?

– А тебе это неинтересно? – Дана едва сдерживала возмущение.

Матвей сам говорил, что должен находиться в полной боевой готовности круглые сутки. А он на завтра свою работу отложить хочет. Видно, Лариса хорошо его ублажила.

– Я сейчас, – буркнул он и закрыл дверь.

Дана не должна была возмущаться, но топнула ножкой, отправилась к себе, однако запираться не стала. Сейчас Матвей придет и попросится к ней, а она пошлет его далеко-далеко. На губах девчонки проклюнулась злорадная улыбка, а по щекам потекли слезы. Нет, не попросится Матвей к ней в постель. Не нужна ему Дана. Никому до нее дела нет.

Четвертая ночь заканчивается с тех пор, как умер отец. И что? Кто подъехал к ней выразить свое соболезнование?

Хоботов был, о котором она раньше и слыхом не слыхивала, еще какие-то банковские фигуры. С этими ясно, от ее благословления зависит их судьба. Родственники отца подъехали – дядя, тетя, двоюродная сестра. И тут все понятно. Они претендуют на долю в наследстве, может, и получат что-то.

Лучшая подруга Зайка даже не позвонила. Соболезнование на телефон скинула, вот и все. Понятное дело, свадьба у нее, медовый месяц.

И Никита молчит, а ведь Дана раз пять с ним спала. Можно сказать, это ее парень. Он так, может, и не считает, да и она по нему как-то не страдает, но все равно мог бы подъехать, пару слов на злобу дня сказать.

Один только Матвей по-настоящему переживает за нее, заботится о ней. Но и этот с какой-то сучкой связался. Пусть только попросится в постель!..

Дана уже готова была разрыдаться, когда наконец-то появился Матвей. В джинсах, в батнике.

– Ты здесь?

Она молча сдвинулась в сторону. Пусть садится прямо на постель, не страшно. Если ляжет, не беда. Он же не посмеет лезть к ней после Ларисы. Не совсем сволочь. Или как?

Матвей сел в кресло и еще ночник на столике включил. Все-таки сволочь!..

– Что ты вспомнила?

– Стриптизер меня раздел. Я совсем никакая танцевала. – Дана вздохнула.

Хоть кто-то запал на нее, и то хорошо.

– Он тоже с катушек съехал. Короче, вот и встретились два одиночества. Что ты сделал бы, если бы стриптизер стал снимать с меня трусики?

– Меня там не было, о чем говорить?

– А если бы сейчас кто-нибудь ко мне пришел и давай тут?..

– Может, завтра поговорим? – Он смотрел на нее с плохо скрытой досадой, как будто она бредила.

– К этой своей торопишься? – разозлилась Дана.

– Что Алик со стриптизером сделал? В морду дал? – спросил Матвей.

– Дал! Ты бы так не смог!

– Дальше что?

– Скажи, ты бы мог этому козлу в морду дать?

– Алик тебя домой повез?

– Кто тебе такое сказал?

– Значит, все-таки повез.

Дана сердито смотрела на него. Да, она и тогда вела себя неадекватно, и сейчас не совсем в себе, но это не значит, что к ней надо относиться как к какой-то кукле, которую можно запаковать и куда-то увезти.

– Может, я с Истоминым об этом поговорю? – не без ехидства спросила она.

Матвей подозревал Истомина в предательстве. Напрямую он об этом не говорил, но Дана догадывалась. Не зря же Матвей попросил ее сменить охрану, даже координаты независимой от Истомина фирмы дал. Дана не захотела портить отношения с Истоминым, оставила его людей, но и дополнительную охрану наняла. Она позвонила Хоботову, тот решил вопрос с оплатой. Истомин и слова не сказал, как будто ничего и не было.

Но ведь было. И есть. Матвей действовал решительно, грубо. Виталию Денисовичу это не нравилось. Дана точно знала, что так оно и есть. Просто Истомин умел держать лицо, к тому же осознавал свою вину.

Ведь никто не знал, куда делся Алик. Как ни крути, а именно Истомин прозевал Дану. Отец мог за это уволить его, а она нет. Дана пока не решалась рубить с плеча, да и полномочий для этого, честно говоря, не имела до оглашения завещания.

– Твое право. – Матвей пожал плечами.

– Может, и телохранителя нового нанять?

– Делай что хочешь. – Он ничуть не расстроился.

– И Лариску свою заберешь.

– И заберу.

– Женишься!

– И женюсь.

– А она детей тебе нарожает! Не знаю, от кого, но наделает. Как ее можно назвать, если она с первым встречным-поперечным ложится.

– А с кем она еще ложилась? – Матвей даже не приподнялся с кресла, а чувство у Даны было такое, будто он глянул на нее в упор.

– Ложилась!

– С кем?

Лариса работала у них в доме третий год, и Дана, честно говоря, не видела, чтобы она крутила перед кем-то хвостом. Эта особа не пыталась соблазнять отца, да и он на нее не реагировал. Может, и было у нее с кем-то, но Дана ничего такого не видела. Раз так, то и говорить нечего. А соврать она почему-то не решилась.

– Да пошел ты!

Матвей даже не шелохнулся. Он смотрел на нее и едва заметно усмехался над ее стервозностью. А Дану душила обида.

– Ты что, глухой? Я сказала, пошел! – срываясь на истерику, вспылила она.

– Где Алик? – хлестко спросил он.

– Тебе не все равно?

– Где Алик?

– Где Алик?!. – Она истерично засмеялась. – Алик за мной погнался! Я убегала…

– Где он?

– Ударили его по голове, а меня схватили и в машину засунули! В багажник!.. Меня увезли, а он остался.

– Где остался?

– Во дворе. Говорю же, ударили его. По голове. Может, убили. Если топором, то запросто.

– В каком дворе?

– Не знаю, не помню. Мы на светофоре остановились, я сбежала. В какой-то двор заскочила. Он меня там поймал и потащил к авто. Его ударили, а меня в машину запихнули. Не знаю, куда везли, но тачка в аварию попала, багажник открылся, и я удрала. Летела по дороге, пока дальнобойщики не подобрали.

– Авария?..

– Я так поняла.

– А похитил кто?

– Я откуда знаю?

– Может, видела кого-то?

– Если бы видела, я бы сказала.

– Ну, может, незнакомое лицо?

– Нет, не видела лиц.

– А голоса знакомые слышала?

– Какие?

– Может, того стриптизера?

– Так мы с ним не разговаривали, а танцевали! Если бы ты знал, как он меня хотел!..

Матвей стремительно поднялся, и Дана испуганно вжала голову в плечи. Он мог влепить ей пощечину, чтобы сбить истерику и наказать за грязные фантазии, но руки на нее не поднял.

– Вставай! Одевайся!

– Куда?..

– По Москве проедемся.

– Зачем?

– Я за машиной. У ворот ждать буду.

Дана не хотела выбираться из уютной постели, тем более куда-то ехать, но стоило Матвею выйти из комнаты, как ее неудержимо потянуло за ним.