Рим, проклятый город. Юлий Цезарь приходит к власти - Сантьяго Постегильо

сбруей, такой же, как у остальных всадников его турм, направился прямиком к своему правому крылу. Левым крылом войска командовал Марк Перперна. Серторий был уверен, что он выдержит натиск врага.

Все было готово к бою.

Оставалось решить, кто начнет.

Войско Помпея, правое крыло, столкнувшееся с левым крылом серторианцев под началом Перперны

Помпей гарцевал на черном коне, облаченном в сверкающие золотые доспехи. Особенно выделялся золотой шлем, защищавший голову скакуна. Проконсулу нравилось похваляться своим величием.

Сидя в седле, он отдал приказ наступать, и все шесть сенатских легионов ринулись в бой. Правое крыло находилось под его началом; левым командовал его помощник Луций Афраний. Геминий, более сведущий в осведомительском ремесле, нежели в ратном деле, держался в тылу: ему поручили отправить на юг гонцов, которые должны были переправиться вброд через реку и узнать, прибудет ли Метелл Пий, чье появление помогло бы склонить чашу весов в пользу Помпея.

– Не лучше ли дождаться Метелла, чтобы разбить Сертория наголову? – осмелился спросить Геминий на рассвете, когда Помпей садился на своего черного коня.

– Нет, – ответил проконсул и объяснил, почему не видит смысла дожидаться помощи: – Слава о разгроме Сертория, последнего вождя популяров во веки веков, должна достаться мне одному.

Середина равнины

Легионеры двух войск столкнулись посреди равнины. Щиты зазвенели, ударяясь друг о друга, гладии яростно вонзались в тела…

– Бей, бей, бей! – вопили центурионы с обеих сторон.

Брызги крови обагрили тех, кто был в первых рядах.

Левое крыло Сертория

Марк Перперна боялся, что его крыло не выстоит. Столкновение на передовой оказалось кровавым. Потери исчислялись сотнями с обеих сторон.

– Пусть вторая шеренга заменит первую! – велел он, не колеблясь ни секунды.

Кое-кто из трибунов растерялся, получив этот приказ: несмотря на множество жертв, было слишком рано выводить на передовую свежих солдат. Но приказ есть приказ, и замена началась.

Правое крыло Помпея

Помпей наблюдал за первой заменой когорт и чувствовал, что враг испуган.

Он улыбнулся.

– Сделаем то же самое? – спросили трибуны проконсула, но он, не говоря ни слова, покачал головой.

Он видел, как свежие вражеские солдаты сражаются с уже начинавшими выдыхаться сенатскими легионерами, но был уверен, что, если замену произвести позже, руководить ходом сражения в конце концов начнет он. Разумеется, дорогой ценой – расплачиваться должны были его собственные воины. Тем не менее за окончательную победу, а значит, военную славу Помпей готов был заплатить любым числом убитых. И еще одно обстоятельство имело решающее значение: грязь. Больше всего грязи ближе к реке, где сражались повстанцы, и это затрудняло замену.

Войско Сертория, правое крыло под началом Сертория

Может, присутствие Сертория воодушевляло солдат, которые были счастливы сражаться рядом с вождем, наводившим страх на отправленных в Испанию солдат Сената, а может, вождь популяров лучше справлялся с заменой воинов на передовой, но когорты его крыла добились куда большего успеха, чем легионы левого крыла сенатского войска, возглавляемые Луцием Афранием. Вскоре после начала битвы Серторий увидел, как тот дал своим легионам приказ совершить небольшое отступление; оно не было беспорядочным, но в любом случае они попятились.

– Бей, бей, бей! – вопил Серторий, разъезжая между передовыми отрядами.

Чувствуя воодушевление и видя, как враг отступает, выказывая слабость, легионеры войска популяров, а также кельтиберы ринулись вперед еще отважнее и яростнее; главное же – их натиск стал еще смертоноснее.

Войско Сертория, левое крыло под началом Перперны

Марк Перперна отдал приказ о второй замене, но из-за множества убитых, повсеместной грязи и нараставшего уныния солдат, которое те испытывали из-за жестокого давления врага, все делалось медленно.

Слишком медленно.

Войско Помпея, правое крыло

Наконец Помпей отдал приказ произвести первую замену, а также выпустить всадников на том крыле, над которым начальствовал он сам. Благодаря сочетанию правильных действий и более высокой подвижности – грязь не была помехой – ему удалось быстро собрать на передовой гораздо больше свежих сил. А поскольку вражеские солдаты были истощены или ранены, напор его войска усилился. Кроме того, Помпей и его всадники сеяли смятение на краю крыла противника, и повстанцы отступали.

– Во имя Юпитера, во имя Рима, победа за нами! – кричал Помпей, чтобы еще больше подбодрить своих воинов.

Солдаты, видевшие, как многие их товарищи пали в бою, отвечали с удвоенной яростью, пробивая доспехи повстанцев, перерезая шеи, кромсая руки и ноги и двигаясь дальше по вражеским трупам.

Войско Помпея, левое крыло

Напор презренных мятежников обескураживал Луция Афрания; эти мерзавцы были полны ярости и обладали сноровкой, так что сопротивляться им было крайне сложно. Тем не менее он по-прежнему придерживался оборонительного образа действий и упорядоченно отступал, сохраняя при этом боевой строй и не допуская бегства солдат, которое могло оказаться роковым.

Вспотевший Афраний то и дело сглатывал. Он знал, что потерпел поражение, но пытался выиграть время. Ему нужна была судьбоносная удача, помощь богини Фортуны, чудо; в противном случае, знал он, Серторий сметет его через час или даже раньше.

Войско Сертория, правое крыло

Серторий отважно разъезжал на белом коне вдоль передовых рядов своего войска, когда к нему прибыл гонец с другого крыла.

– Меня прислал легат Перперна, проконсул, – наше левое крыло отступает.

Серторий посмотрел на противоположный край поля битвы. Сказать, что там делается, было трудно – слишком далеко, невысокие холмы затрудняют обзор. Однако кельтиберы явно были ближе к реке, чем в начале битвы. Значит, отряды Перперны действительно отступали.

Он задумался.

Его легионы готовы были разгромить Афрания, но, если он полностью потеряет другое крыло, Помпей окружит его и нападет сзади; на этом все закончится. Нельзя допустить, чтобы противник уничтожил его левое крыло.

Войско Помпея, правое крыло

Конь Помпея старательно обходил тела павших кельтиберов, мертвых и раненых, но проконсул дергал позолоченные поводья и заставлял его ступать по телам. Это позволяло ему острее наслаждаться победой. Вдруг бегущие испанские солдаты развернулись и снова набросились на италийских легионеров. От неожиданности он растерялся и остановился.

Некоторое время Помпей сидел неподвижно на своем скакуне, пытаясь понять, что происходит.

Он размышлял слишком долго: несколько десятков кельтиберов окружили его, один ранил в ногу, и он попытался защититься, не покидая седла.

– А-а-а! – взревел Помпей и позвал на помощь: – Стража, ко мне!

Он рванулся с места, углубляясь в гущу сражения, туда, где совсем недавно располагались вражеские отряды. Сопровождавшие его всадники отстали, и никто не откликнулся вовремя на его зов.

Кельтиберы бросились на проконсула и вцепились в палудаментум. Плащ порвался, тянуть Помпея стало неудобно, но им все же удалось стащить его с коня на землю.

Внезапно Помпей оказался в полном одиночестве, окруженный