Невидимые силы - Евгения Грановская

Он осекся. Что-то всколыхнулось у него внутри, а затем голод, мучивший его последние три года, стал таким невыносимым, что, казалось, все его внутренности свела судорога. Сам не понимая, что делает, Илья уставился мачехе в глаза и представил, что пожирает ее, высасывает ее заносчивость, злобу, ненависть к нему — все то, из чего состоит ее мелкая, алчная душа.

— Ты что? — испуганно воскликнула мачеха. — Ты что делаешь… звереныш?

Ноги ее подкосились, и она тяжело опустилась на стул. А потом вдруг стала меняться: кожа ее побелела, щеки втянулись, глаза запали в глазницы, а под ними пролегли глубокие тени. К своему изумлению, Илья явственно ощутил, как жизненная энергия мачехи перетекает к нему, словно он надкусил ей артерию и присосался к ней губами.

— Наташа! — крикнул у него за спиной отец.

Илья вздрогнул и — пришел в себя. Он отшатнулся от мачехи и испуганно посмотрел на отца.

— Что с ней? — крикнул тот, подбегая к мачехе. — Наташа, ты в порядке?

— Я ничего не сделал, — испуганно проговорил Илья. — Я просто стоял. Я ничего не сделал.

Он повернулся и выскочил из кухни.

Мачеха провалялась в больнице дней десять с расплывчатым диагнозом «крайняя степень нервного и психического истощения». А когда вышла из больницы, уже не была прежней. Илью она обходила стороной, никогда с ним не спорила и старалась не смотреть ему в глаза.

А он… Он чувствовал себя дегенератом и выродком. Уродом среди людей. Но уродом, наконец, сытым!

Это продолжалось недели три, а потом голод стал возвращаться.

Боясь самого себя и силясь заглушить голод острыми ощущениями, Илья пустился во все тяжкие. Он стал ходить по барам, пить — больше и чаще, чем его ровесники, нарываться на драки, связывался с девицами легкого поведения. Адреналин помогал забыть о голоде. Но лишь на время.

В погоне за острыми ощущениями Илья сделался постоянным посетителем подпольного игрового «катрана». Здесь играли в покер и «двадцать одно». Он просиживал за картами часами и чаще всего покидал игровой стол, ничего особо не проиграв, но и не выиграв, довольный тем, что голод на время притупился, а значит — можно дотянуть до завтрашнего дня.

Но однажды все изменилось.

Он был очень толстым, этот тип. Толстым и лысым. Разложил перед Ильей четыре туза, посмотрел на него своими насмешливыми глазами и сказал:

— Каре из тузов. Сегодня вам не повезло, молодой человек.

А потом, пока Илья, обливаясь потом, таращился на тузов и пытался прийти в себя, сгреб его фишки и сложил перед собой аккуратными столбиками.

В какой-то миг Илье показалось, что он забыл, как дышать. Он поднялся из-за игрального стола с его отвратительным зеленым сукном, повернулся и на негнущихся ногах двинулся к выходу.

На улице перед клубом Илья выбил из пачки «Кемела» сигарету. На душе было погано. Он умудрился спустить за один вечер сумму, на которую его родители могли бы жить полгода. Но самое страшное, что деньги эти были чужие, взятые в долг, и Илья совершенно не представлял, как теперь будет расплачиваться с кредитором.

А все этот чертов толстяк! И откуда он только взялся?

Илья тяжело вздохнул и с остервенением проговорил:

— Черт!

Дверь за его спиной скрипнула. Он обернулся. Во дворик перед клубом вышел тот самый толстяк, который ободрал его, как липку. Остановившись рядом, толстяк засунул в рот сигарету и похлопал себя по карманам.

— У вас не будет огонька? — спокойно осведомился он.

Илья достал зажигалку. Язычок пламени осветил жирное лицо, и Илья ощутил острое желание подпалить толстяку пухлые слюнявые губы. Прикурив, незнакомец выпустил облачко дыма и, глянув на парня своими полупрозрачными выпуклыми глазами, поинтересовался:

— Переживаете из-за проигрыша?

— Вам-то какое дело?

— Никакого, — незнакомец стряхнул пепел и вновь остро и холодно взглянул на Илью. — Можно вопрос?

Илья не ответил. Вероятно, расценив его молчание как согласие, мужчина сказал:

— Удача вам явно не сопутствует. Стоит ли садиться за карточный стол — с вашим-то везением?

Илья раздраженно посмотрел на толстяка и негромко, но резко ответил:

— Мое дело, хочу — сажусь, хочу — нет.

— Не спорю. Но вам не кажется, что высшие силы не хотят, чтобы вы это делали?

Илья подозрительно сощурился:

— Какие еще высшие силы?

— Те, которые крутят колесо фортуны, — невозмутимо ответил толстяк. — Ну, а теперь представьте себе на мгновение, что в мире есть не только невидимые силы, отвечающие за везение или невезение, но и те, кто умеет этими силами управлять.

— Как это?

Незнакомец затянулся, выдохнул облачко дыма и ответил:

— Примерно как шаманы. Когда долго нет дождя, племя обращается за помощью к шаману. Тот берет свой волшебный бубен и начинает бить в него, призывая богов, отвечающих за дождь. Те слетаются на шум — и пожалуйста. На поля обрушивается ливень. Так же и с картами. Что, если кто-то умеет призывать удачу и ставить ее себе на службу? Причем без всякого бубна.

Илья стряхнул с сигареты пепел и усмехнулся:

— И где же взять такого шамана? Где его найти?

Лысый толстяк улыбнулся ему радушной улыбкой, от которой по спине у Ильи почему-то пробежали мурашки, и весело проговорил:

— Этот шаман перед вами!

Несколько секунд Клюев таращился на незнакомца, затем кивнул:

— Ясно. Приятно было познакомиться. — Он швырнул окурок в лужу и повернулся, чтоб уйти.

— Я не сумасшедший, — спокойно проговорил толстяк. — И могу вам это доказать.

Илья ухмыльнулся:

— Интересно знать — как?

Толстяк переложил сигарету из правой руки в левую, а затем достал из внутреннего кармана стодолларовую купюру и протянул ее Илье:

— Держите.

— Что это? — удивился тот.

— Шаманский бубен, — с улыбкой ответил толстяк. — Эта купюра приносит удачу. Если вы поставите ее на кон, то сумеете отыграть все, что спустили за вечер.

Губы Ильи изогнулись в недоверчивой ухмылке, однако его глаза, глаза игрока и прожигателя жизни, засветились азартным огоньком. Глядя на купюру, парень с волнением уточнил:

— А если я проиграю?

— Не проиграете.

— Но все-таки?

— Тогда я дам вам еще одну сотню в качестве компенсации за причиненный моральный ущерб, и на этом разойдемся.

Илья медлил, не в силах поверить в странный альтруизм толстяка.

— Ну? — улыбнулся тот. — Договорились или нет?

Еще секунду Илья стоял неподвижно, потом, не в силах противостоять азарту и алчности, выпалил:

— Договорились! — и сгреб деньги с ладони незнакомца.

…Ждать пришлось недолго. Спустя полчаса толстяк с глазами филина и Илья Клюев встретились снова. Парень смотрел на толстяка во все глаза. На его щеках играл румянец, волосы были взъерошены, глаза блестели от радости.

— Вижу, у вас получилось, — усмехнулся толстяк. — Отыграли свои деньги, да еще и сверху кое-чего получили. Не хотите вернуть мне мои сто баксов?

Илья вынул из кармана пачку денег, вытащил из нее стодолларовую бумажку и протянул благодетелю. Тот хотел взять купюру, но остановился и с упреком посмотрел на Илью:

— Молодой человек, нехорошо начинать новую жизнь с обмана.

Илья покраснел, а толстяк легонько щелкнул пальцами, и в тот же миг из пачки, которую парень сжимал в руке, выскользнула купюра и, перелетев по воздуху, опустилась на ладонь своего хозяина.

Тот взял стодолларовую бумажку, аккуратно сложил и хотел убрать в карман. Но заметив, каким алчным взглядом смотрит на нее Илья, остановился.

— Вижу, вам не хочется расставаться с ней, — с легкой усмешкой произнес он.

Илья облизнул губы, поднял взгляд на толстяка и сказал:

— Продайте ее мне.

— Продать? Какой же в этом смысл? Счастливая купюра выиграет мне столько денег, сколько я пожелаю.

— Продайте, — упрямо повторил Илья. — Я за нее все… Все, что захотите!

Толстяк покачал лысой головой:

— Исключено. — А потом посмотрел ему в глаза своими выпученными глазами филина и добавил с наглой усмешкой: — Ты так и останешься неудачником, студент. Маленьким, голодным, никому не нужным неудачником.

Илья опешил. А потом что-то щелкнуло у него внутри, и он почувствовал, как гнев захлестывает его удушливой волной. А вслед за тем проснулся и ГОЛОД.

Илья уставился на толстяка, представляя, как выпивает его жизненную силу, его энергию, его витальность.

Толстяк покачнулся и стал испуганно пятиться от Ильи. Стодолларовая купюра выпала из его разжавшихся пальцев и спланировала на асфальт. Илья начал так же медленно наступать, усиливая нажим. Но вдруг невидимый канал, по которому жизнь перетекала от толстяка к нему, резко оборвался.

Толстяк остановился и облегченно перевел дух.

— Слава богу, — сказал он, вытирая рукою вспотевший от страха лоб. — Игорь Михайлович, вы чуть не дали ему меня «выпить»!