Секреты и сокровища - Макс Фрай

Со временем, горожане начали замечать за Грэнди еще одну любопытную черту. Оба словно бы не старели. Время не оставляло на них никаких следов, за исключением того, что оба становились с каждым десятилетием словно бы четче, как будто неведомый скульптор год за годом оттачивал черты их лиц.

Несмотря на все попытки Грэнди стать в Эвиденсе своими, люди все равно сторонились их, пугаясь застывшего, непроницаемого взгляда Аштона, и угрюмости Уллы, которую не могли скрыть никакие попытки казаться радушной хозяйкой. Постепенно во всем городе не осталось уже чудаков, которые рискнули бы прийти в гости в молчаливый особняк Грэнди. Вокруг него словно бы опустилась завеса, поддерживаемая упорными слухами о полуночных экспериментах с алхимическими зельями, которые Аштон проводил в подвале своего дома, непонятной привычкой наглухо закрывать ставни нижних окон, и диковинным светом, который иногда мелькал в чердачном окне.

С годами же Аштон стал совсем сторониться людей, а Улла переселилась на ферму. Тогда же соседи Грэнди, фермеры Хендерсоны, и начали рассказывать своим знакомым о невыносимом зловонии, которое по ночам распространялось от фермы Грэнди буквально на милю вокруг. Хендерсоны говорили также о столбах дыма, выходящих прямо из земли соседей, и о приглушенных декламациях на чуждых человеку языках.

Джон Вульф, энергичный человек двадцати восьми лет, проживавший тогда в Эвиденсе, был моряком, который лишь недавно решил осесть на суше. Надо сказать, родился он в достойной семье, получил хорошее образование в школе Джозефа Брауна, и знал несколько языков. Морское дело было его неожиданным, но весьма поучительным увлечением. В столь молодом возрасте Вульф успел повидать мир, и даже скопить кое-какой капитал. Он построил себе дом на холме Окли, завел небольшое дело, и присматривал достойную девушку в жены. А по вечерам коротал время с друзьями, вспоминая морские байки.

Однажды, зябким сентябрьским вечером, старый друг Вульфа, Рэбит Хендерсон, нашел Джона в таверне "Медный Тигр", в Сайлес-Пойнте, принадлежавшей Милстону. Вид у Рэбита был весьма бледный и растерянный, так что Вульф поспешил поинтересоваться причинами столь явного замешательства своего друга.

Хендерсон поведал, что с недавних пор у его отца начали пропадать овцы. Само по себе это не было удивительно, поскольку в округе водились волки, но не так давно Рэбит обнаружил одну из овец мертвой у лесной опушки. Удивительно было, что даже волки не осмелились ее тронуть. Рэбит осмотрел ее внимательней, и обнаружил то, о чем не решился рассказать своему отцу. Овца была совершенно обескровлена, и во многих местах жутким образом деформирована, причем Хендерсон не мог найти этому никакого разумного объяснения. Кроме того от нее исходило неизъяснимое зловоние, не похожее на обычный запах разложения. Видимо оно и отпугнуло волков.

Выслушав друга, Вульф согласился, что происшедшее, безусловно, странно. Но Рэбит перебил его, и продолжил, сказав, что случай с овцой далеко не первый. Нашел он ее на полпути к ферме Грэнди, что буквально в полутора милях от того места на опушке. Тем вечером, обнаружив овцу, он решил проехать чуть дальше, но стоило ему подъехать к ферме поближе, ему в ноздри ударил все тот же ужасный смрад, только во много раз более сильный. Вечерний бриз почти сразу унес зловоние, оставив Рэбита в недоумении и растерянности. Все более укрепляясь в своих подозрениях, он тронулся было дальше, но тут перед ним возник чернокожий старик, один из слуг Грэнди, и знаками показал, что дальше ехать нельзя. Не испытывая никакого желания спорить, Хендерсон повернул домой, чувствуя от этого немалое облегчение. Как он сам признался Вульфу, у него было ощущение, словно озноб мгновенно прошел у него по коже, как если бы он избежал какой-то угрозы.

Когда Рэбит закончил свой рассказ, Вульф некоторое время молчал, после чего сказал, что полностью разделяет обеспокоенность друга, и предлагает ему свою помощь. Дело в том, пояснил Вульф, что уже несколько раз, когда он встречал Аштона или Уллу Грэнди в городе (что было довольно редким событием само по себе), оба настойчиво предлагали ему нанести им визит. Слухи, которыми был полон Эвиденс, да и сам отчужденный вид Грэнди вовсе не располагали к тому, чтобы воспользоваться этими приглашениями, но теперь у Вульфа был повод самому посмотреть, что к чему на загадочной ферме.

Рэбит, тронутый участием Вульфа, горячо поблагодарил его, и тот на следующий же день поехал к Саксет-Роуд, захватив на всякий случай пару изящных терцерольных пистолетов, купленных им в Бельгии, и спрятав их под одеждой.

По дороге Вульф порядком озяб, поскольку сентябрь уже подходил к концу, и дни становились все прохладней; к тому же моросил мелкий дождь. Темнокожий старый слуга встретил его у границы владений Грэнди. Он молча проводил его к дому, не выказав ни малейшего удивления. Лошадь Вульфа отвели в стойло. Самого его на пороге встречал хозяин, сверля непроницаемым взглядом агатовых глаз. Он не стал спрашивать о причинах столь неожиданного визита, провел Вульфа в уютный кабинет, предложил подогретого вина; словом, встретил его весьма любезно. Они долго говорили на отвлеченные темы; беседа оказалась столь увлекательной, что молодой человек напрочь позабыл истинную цель своего посещения.

В кабинете Аштона стояло множество стеллажей с книгами, и Вульф с удивлением обнаружил там целые батареи греческих, латинских и английских классиков, наряду с философскими, математическими и лингвистическими трактатами. Заметив явный интерес гостя к этим трудам, Грэнди предложил ему осмотреть библиотеку в комнате перед лабораторией. На полках стояли тома Парацельса, Агриколы и Аристотеля, Роберта Ван Страатена, Штемма и Шаахе. Джон заметил, что по большей части библиотека была посвящена алхимии, каббалистике, магии, и астрологии. Он заметил Гермеса Трисмегиста в издании Менара, "Книгу исследований" Аль-Джабера, каббалистический «Зохар», "Звезду Альмонд" Вальтера Фон Трикса, "Сокровищницу алхимии" Роджера Бэкона, подборку уникальных рукописей о философском камне. Сняв же с полки том с простым названием "Рукописи Востока", Вульф побледнел, поняв, что в действительности это — запрещенный «Necronomicon» безумного араба Абдуллы Аль-Хазреда, о котором он столько слышал в своих путешествиях, и с которым были связаны чудовищные обряды, совершаемые в одном глухом прибрежном поселении Африки, откуда ему в свое время едва удалось унести ноги.

Аштон спокойно наблюдал за гостем, пока Вульф дрожащими руками ставил книгу на место. Потом он стал показывать свою лабораторию, но гость был шокирован ужасным открытием. Рассеянным взглядом он скользил по ретортам, колбам и змеевикам с загадочными жидкостями и порошками. Один древний документ, очевидно, по оплошности забытый хозяином на столе, привлек его внимание. Это была страница, вырванная из какого-то фолианта. Часть текста была подчеркнута жирными, нетерпеливыми линиями, и отпечатались в памяти Вульфа надолго. Прочтя этот абзац, он почувствовал ужас и отвращение, сам не понимая до конца их причины. Впоследствии он привел этот текст в своем дневнике — том самом, что Джереми Фокс нашел в библиотеке Мискатоника полторы сотни лет спустя. Вот эти строчки: