Дремлющая жизнь - Рут Ренделл

– Хочу на ручки!

– Ну, теперь тебе достанется, Бен, – довольно произнес Робин.

– Нет, если ты расскажешь, как смелый и отважный дедушка спас твоего маленького братца.

– Да ладно! Там и было-то всего по колено. Но Бену все равно достанется. И тебе тоже. Сам знаешь, какие они, эти женщины, – авторитетно заявил Робин.

Но скандала не вышло. Точнее, он и без них был уже в разгаре. С чего там все началось, Вексфорд не знал, но когда они с мальчиками подошли к двери, выходящей в сад, до них донесся язвительный голос Доры:

– Лично я считаю, что тебе повезло гораздо больше, чем ты заслуживаешь, Сильвия. У тебя хороший муж, отличный дом и два прекрасных ребенка. А что ты сама сделала для того, чтобы быть достойной всего этого?

Сильвия резко вскочила. Вексфорд подумал, что сейчас она закричит на мать, но та увидела насквозь промокшего сынишку, быстро подхватила его на руки и убежала вверх по лестнице. Робин постоял немного, а потом пошел вслед за матерью, сунув большой палец в рот. Вексфорд думал, что внук давно уже избавился от этой привычки.

– А сама просила меня не ругаться с дочерью, – сказал он жене.

– Понимаешь, – вздохнула Дора, не глядя ему в глаза, – не очень-то приятно слышать от собственной дочери, что женщина, не сделавшая карьеры, после пятидесяти становится бесполезным грузом для семьи. Якобы муж остается с постаревшей женой лишь из чувства долга, только потому, что ее больше некому содержать.

Вексфорд стоял, совершенно ошеломленный. Дора отвернулась, чтобы скрыть от него выступившие слезы. Когда он в последний раз видел жену плачущей? Наверное, лет пятнадцать назад, на похоронах ее отца. Что-то везет ему сегодня на плачущих женщин. Правда, в этом случае требовались как раз не сандвичи и кофе, а объятия. Но вместо этого он проговорил:

– Знаешь, Дора, я часто думаю, что, если бы ты до сих пор была не замужем, а я оставался бы холостяком, я немедленно предложил бы тебе руку и сердце.

– Ах, мистер Вексфорд! – несмело улыбнулась она. – Это так неожиданно с вашей стороны. Я должна подумать.

– Нет! Ни за что! Извините, сударыня, но мы немедленно отправляемся отмечать нашу помолвку. – Он погладил ее по плечу. – Все, собирайся и уходим. Сначала где-нибудь поужинаем, а потом – в кино. И молчок! Удерем потихонечку от всех этих дрязг.

– Нет, Редж.

– Да.

И они отправились в «Оливу и голубку». Дора так и осталась в своем старом ситцевом платье, а Вексфорд – в той самой одежде, в которой вместе с мальчиками искал водяную крысу. Потом они смотрели фильм, в котором никто никого не убивал, никто ни на ком не женился, не было никаких трудных детей и внуков. Герои фильма жили в Париже и сутками напролет занимались любовью.

Домой вернулись лишь полдвенадцатого. Когда они вошли в дом, их уже поджидала Сильвия. Вексфорду показалось, что они с Дорой – юные любовники, а Сильвия – строгая мамаша. Жаль только, что дочь не поинтересовалась строгим тоном, где они пропадали и почему так поздно вернулись, тогда эффект был бы полным.

– Папа, тебе звонил начальник полиции.

– Во сколько? – спросил Вексфорд.

– В восемь, а потом еще раз в десять.

– Сейчас уже слишком поздно перезванивать. Придется подождать до утра.

Чарльз Гризвольд не только имел одинаковые с генералом де Голлем инициалы, но и был чем-то на него похож. Он жил в бывшем фермерском доме в деревне Миллертон, или, как называл ее про себя Вексфорд, – Миллерто́н-ле-Дёз-Эглиз[11]. Инспектор Вексфорд далеко не был фаворитом Гризвольда. Тот считал офицера излишне эксцентричным, а его методы работы – той самой «интуицией», по определению Бердена, свойственной женщинам.

– Надеюсь, вы вчера хорошо провели время? – сварливо спросил начальник полиции, когда Вексфорд лично явился к нему домой, в Хайтриз-фарм, в 9.30 утра в субботу.

– Мы с женой выходили прогуляться, сэр, – кротко ответил инспектор.

Не то чтобы Гризвольд думал, что полицейские не должны жениться, он и сам был вроде как женат, но давным-давно поставил жену на подобающее место. Хотя злые языки утверждали, что на самом деле между ними все разладилось десятилетия назад. Короче говоря, для него было немыслимо, чтобы какая-нибудь женщина претендовала на внимание в ущерб делу. Он ничего не ответил Вексфорду, лишь наморщил свой высокий лоб.

– Я вызвал вас для того, чтобы сообщить, что вам выдали ордер на обыск. Но бумага находится в руках кенбурнских полицейских. Суперинтендант Риттифер собирается завтра утром обыскать дом этой Фарринер и сообщил мне, что только из любезности позволит вам сопровождать его.

Как же так? Ведь это его расследование! Комфри убили на участке, который находился в ведении Вексфорда. Ну почему, почему Говард именно сейчас отправился в свое дурацкое путешествие на Тенерифе? Вслух же он только сказал:

– Почему не сегодня?

– Да потому, что я уверен: эта треклятая тетка завтра вернется домой, как и обещала соседям!

– Она не вернется, сэр. Роза Фарринер и Рода Комфри – одно и то же лицо.

– Риттифер тоже так думает. Я же могу сказать, что, если бы это зависело от меня, вы никогда не получили бы ордер. Знаю я вас, Вексфорд, ваши расследования наполовину основаны на всяких «предчувствиях» и «интуитивных находках», черт бы вас побрал.

– Только не в этот раз, сэр. Одна из соседок уверенно опознала Роду по фотографии. К тому же так называемая Роза одного возраста с убитой и пропала из поля зрения сразу после убийства. Несколько месяцев назад она, как и Рода, жаловалась на боли в животе и подозревала у себя аппендицит. Кроме того…

– Хорошо, Редж, – произнес начальник полиции самым примирительным тоном, на который только был способен. – Но все же я не скажу, что вам виднее, по той простой причине, что так не думаю.

Глава 12

«Любезность» суперинтенданта Риттифера не распространялась на то, чтобы лично присутствовать при обыске в доме Фарринер. Вексфорд его не винил: в конце концов, речь шла о прекрасном воскресном деньке. Когда они с Берденом прибыли на Принсвейл-роуд, там находились лишь Бейкер и сержант Клементс.

Сейчас, в самый решительный момент, инспектора начали одолевать сомнения, семена которых посеяли Берден и Гризвольд. То, что помогло ему идентифицировать убитую как Розу Фарринер, теперь казалось неубедительным. Почему все-таки Рода представилась врачу своим настоящим именем, раз все в округе знали ее как Фарринер? Ведь кабинет врача находится всего в миле от ее квартала, и доктор, ни о чем не подозревая, мог случайно раскрыть инкогнито. Еще инспектору не давала покоя одежда убитой. Он вспомнил, как подумал тогда о том, что его собственная жена такое бы не надела, даже когда они были бедны. Да, цвета нарядов совпадали с теми, что были выставлены в витрине бутика, но были ли вещи того же качества? Захотела бы купить подобное та же миссис Коэн? Назвала бы она их «элегантными вещицами»? Сейчас то единственное опознание, сделанное анемичной и нервной девицей, которая могла страдать от постродовой истерии, уже не казалось ему достойным доверия. Может быть, Берден прав и насчет бумажника?

Выйдя из машины, Вексфорд уставился на дом. Даже снаружи было очевидно, что шторы стоят как минимум сто фунтов за пару. Двойные рамы совсем недавно были выкрашены в оранжевый и белый цвета. Рядом с входной дверью высажен лавр. Вексфорд видел такие в цветочном магазине по двадцать пять фунтов за крошечный саженец. Станет ли такая состоятельная женщина присваивать найденный в автобусе бумажник? Может быть. В конце концов, она привыкла вести двойную жизнь, пытаясь совместить в своем тощем теле две разные персоны. Как бы то ни было, а бумажник все же был украден в автобусе, который проходил по Кенбурн-Вейл.

Прежде чем Бейкер вставил в замок ключ, оставленный миссис Фарринер Дайнхарту, Вексфорд попробовал открыть дверь с помощью двух ключей, найденных у Роды Комфри. Ни один не подошел.

– Плохой знак, – произнес Берден.

– Ничего это не значит, – парировал Вексфорд, увидев, как помрачнел Бейкер. – Вообще-то мне следовало принести все ключи, которые я собрал в доме Комфри.

Вскрыв дверь, они вошли внутрь. В доме было безумно жарко – наверное, градусов двадцать семь. Воздух был тяжелым, застоявшимся. Пахло, конечно, не пылью, потом и нафталином, как в доме старого Джеймса, а полиролью, хвойным мылом и каким-то дезодорантом для помещений, одним из тех, которые вместо того, чтобы очищать воздух, только пропитывают его собственным духом.

Вексфорд заглянул в гараж. Там было пусто. В ванной, отделанной в белых и лимонных тонах, висели чистые полотенца, а в желтой мыльнице у раковины лежал новый кусок мыла. В последней из остававшихся на этом этаже комнат на полу лежал черный ковер, а стеклянные раздвижные двери, ведущие в сад, закрывали черно-белые, с геометрическим узором шторы. За исключением двух черных кресел, стеклянного кофейного столика и телевизора, в этой комнате ничего не было.