Беременна от Братвы (ЛП) - Фокс Мари

— Ты уверена? — спрашиваю я, мой голос тихий и опасно спокойный, как затишье перед бурей.

Горничная быстро кивает, ее лицо бледнеет. — Да, мистер Шаров. Она была очень настойчива, очень беспокоилась об этом. Я не могла вам лгать.

Глаза Максима встречаются с моими, молчаливое общение между нами становится ясным. Это меняет все. Если то, что говорит горничная, правда, Сара больше не просто временная фиксация или полезный актив. Она нечто большее, нечто гораздо более сложное.

— Оставь нас, — приказываю я горничной, мой голос не оставляет места для возражений. Она не колеблется, быстро пятясь из комнаты, оставляя Максима и меня в напряженном молчании.

Как только дверь захлопнулась, Максим повернулся ко мне, на его лице смесь беспокойства и чего-то еще, чего я не могу точно определить. — Что ты хочешь сделать, Иван? — спрашивает он, его голос настороженный.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить бурю, бушующую внутри меня. Каждый инстинкт, который у меня есть, говорит мне держать ее рядом, защищать то, что мое. Есть также грызущее подозрение, страх, что это может быть ловушкой, еще одним слоем обмана.

— Узнай, правда ли это, — говорю я, и мой голос становится жестче от решимости. — Если она беременна, мне нужно знать. Никаких ошибок.

Максим кивает, выражение его лица серьезное. — Если она?

Я не отвечаю сразу, мой разум мечется между возможностями, рисками, последствиями. Если Сара носит моего ребенка, то все меняется. Она становится больше, чем просто частью игры, я привязываюсь к ней так, как никогда не предполагал.

— Если это так, — наконец говорю я, понизив голос, — тогда я защищу ее. Она останется со мной, под моим присмотром, и мы разберемся с Кейсом и всем остальным, что встанет на нашем пути. Никто не тронет ее или этого ребенка.

Максим кивает, без вопросов принимая мое решение. Он знает меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что когда я что-то решаю, пути назад нет. Под поверхностью я чувствую назревающую суматоху, неопределенность, которая приходит с этой новой реальностью.

Максим стоит напротив меня, его глаза внимательно изучают мое лицо. Я могу сказать, что он хочет сказать что-то еще, что-то таится под поверхностью. Он слегка переносит вес, прочищая горло, прежде чем заговорить.

Он говорит — Нам нужно усилить охрану поместья. Удвоить охрану, контролировать все входящие и исходящие сообщения. Если Кейс получит хотя бы намек на это, он использует это против нас.

— Согласен, — отвечаю я, уже прокручивая в голове необходимые меры предосторожности. — Немедленно прими меры. Я хочу провести полную проверку всех сотрудников. Если горничная знала о тесте, то и другие могли узнать. Мы не можем позволить себе никаких утечек.

— Я позабочусь об этом, — отвечает Максим, его профессионализм возвращается в полную силу. Он колеблется секунду, прежде чем добавить — Иван… возможно, будет лучше, если ты поговоришь об этом с Сарой напрямую. Подтверди то, что вы двое договорились.

Я чувствую, как дергается мускул в челюсти от этого предложения. Мысль о том, чтобы столкнуться с Сарой по этому поводу... сложная. Часть меня хочет потребовать ответов, утвердить контроль над ситуацией. Другая часть, которую я не часто признаю, чувствует укол неуверенности, даже уязвимости.

— Я сделаю это, — коротко отвечаю я, отказываясь от дальнейшего обсуждения этого вопроса.

Максим понимает намек и выпрямляется, готовясь уйти. Когда он подходит к двери, он останавливается и оглядывается на меня, редкая мягкость в его обычно стоическом взгляде.

— Ты примешь правильное решение, — тихо говорит он. — Ты всегда так делаешь.

Я коротко киваю ему, и с этим он уходит, оставляя меня одного в тишине моего офиса. Вес разговора тяжело оседает вокруг меня, реальность ситуации давит со всех сторон.

Я встаю со стула и подхожу к большим окнам, выходящим на поместье. Солнце начинает садиться, отбрасывая длинные тени на ухоженные газоны и внушительные ворота. Вид, это порядок и контроль, контрастирующие с хаосом, бурлящим внутри меня.

Отцовство. Это концепция, которую я никогда серьезно не рассматривал. Когда я рос, мои собственные отношения с отцом были... сложными, мягко говоря. Он был жестким человеком, суровым и непреклонным, его ожидания были тяжелыми и часто удушающими. Мы сталкивались чаще, чем просто разговаривали, наши разногласия обострялись, пока его смерть не оставила так много невысказанных, нерешенных вещей.

Я помню ночи, проведенные в этом самом офисе, слушая его лекции о долге и наследии, о весе имени Шаров и о том, что значит его поддерживать. Для него все было о власти и репутации, о сохранении нашего места в мире, где слабость не была вариантом. Привязанность была роскошью, которую он редко себе позволял, а похвала была еще более редкой.

Я знаю, что я стал таким же, как он.

Глава 14 - Сара

Я смотрю на тест на беременность в своих дрожащих руках, две розовые полоски смотрят на меня, как жестокая шутка. Миллион мыслей проносятся в моей голове, но одна продолжает всплывать, мне не нужна была еще одна проблема в моей жизни. Не сейчас. Не со всем остальным, что происходит. И уж точно не с ребенком Ивана.

У меня перехватывает дыхание, когда я осознаю всю тяжесть ситуации. Иван Шаров, глава русской мафии. Человек, который поглотил мои мысли, мое тело, само мое существование за последние несколько недель. Человек, от которого, несмотря ни на что, я не могу оторваться. Теперь я беременна его ребенком. Это как петля, затягивающаяся вокруг моей шеи, связь, которая свяжет меня с ним навсегда, если этот ребенок родится.

Внезапный стук в дверь вырывает меня из моих спиралевидных мыслей. Прежде чем я успеваю ответить, дверь распахивается, и Иван входит внутрь. Он не ждет приглашения, он никогда этого не делает. Его присутствие заполняет комнату, властное и мощное, когда он приближается ко мне.

— Сара, — говорит он, его глаза сужаются, когда он видит мое бледное лицо, на котором, я уверена, написан шок. — Что случилось? Ты выглядишь так, будто увидела привидение.

Я быстро засовываю тест на беременность в ящик рядом с собой, пытаясь скрыть панику, которая грозит прорваться наружу. — Ничего, — лгу я, выдавливая улыбку, которая не касается моих глаз. — Просто... плохо себя чувствую.

Он мне не верит. Его взгляд становится острым, и я вижу, как крутятся шестеренки в его голове. Иван не из тех, кого легко обмануть, и я знаю, что он чувствует, что что-то не так. Прежде чем он успевает надавить еще сильнее, он меняет тактику.

— Пора нам решать, — говорит он, его голос спокоен, но тверд. Он подходит ближе, его присутствие подавляет, когда он нависает надо мной. — Чего ты хочешь, Сара? Ты хочешь остаться или хочешь уйти?

Вопрос бьет меня, как удар под дых. Я избегала этого разговора, избегала принятия решения, но теперь больше нет возможности бежать. Иван выложил все на стол, и мне придется с этим столкнуться.

Мое сердце колотится, когда я пытаюсь разобраться в хаосе в голове. За последние несколько недель я стала ближе к Ивану, чем когда-либо ожидала. Он стал зависимостью, тягой, которую я, похоже, не могу удовлетворить, независимо от того, сколько раз мы были вместе. Теперь я ношу его ребенка. Мысль о том, чтобы уйти от него, уйти от этой извращенной связи, которую мы образовали, кажется разрывом на две части.

Затем реальность врезается в мое сознание, жизнь, которую он ведет, жизнь, в которую меня втянули. Темный мир мафии, мир, полный насилия, опасности и предательства. Мир, частью которого я никогда не хотела быть. Как я могу вырастить ребенка в этом? Как я могу принести невинную жизнь в мир, полный тьмы?

Я делаю глубокий вдох, готовясь к тому, что мне нужно сказать. — Иван, — начинаю я, мой голос дрожит, несмотря на все мои усилия сохранить его ровным. — Я хочу уйти из этой жизни. Я хочу уехать из этого города. Я не могу... Я больше не могу.

Наступает момент напряженной тишины, воздух пропитан невысказанными эмоциями. Глаза Ивана темнеют, челюсть сжимается, когда он смотрит на меня сверху вниз. Я вижу проблеск гнева, недоверия, но есть и что-то еще, что-то, что я не могу точно определить.