Рождение мечника (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

— Так не должно быть. Она не могла так измениться, — упрямо гнула свою линию рыжая.

— Посмотри по сторонам, Высшая! Она нам одного только оружейного плутония наклепала на две войны! Такие результаты не могут пройти без последствий. Её нужно окружить заботой, а не травить. Пусть в этом мальчике видит свою отдушину, он, в самом деле, достойная партия.

— Партия для чего?

— В мирах внешников принято выходить замуж, — пожала плечами Ли. — Отправить её на одну из планет во Внешних колониях, пусть живёт с парнем, детей ему рожает. Думаешь, она не заслужила?

— Заслужила, конечно, — значительно тише, уже успокаиваясь, проговорила Ри. — Может, я и не права, просто… Неожиданно это как-то. Подумать только, мальчик, дикарь, а она за него так цепляется! Нет, просто уму непостижимо! Что она в нём такого углядела? Она же внешников никогда за людей не считала, как к грязи относилась, хотя и Высшая дальней разведки. Так их ломала, как никто не ломал, и всё с совершеннейшим безразличием, словно тот робот. Её и Ведьмой-то прозвали из-за этой потусторонней чёрствости. А оно вон как обернулось…

Наш путь лежал в спортзал, это я определил практически сразу. Никаких мечей там раньше не было, вот только это решительно ничего не значило. Мы прошли мимо тренажёров, обошли бойцовскую зону. Перед нами была огромная сфера, которая всё время нашего пребывания на станции оставалась для меня просто необычной деталью интерьера.

Диана подошла к сфере вплотную, на несколько секунд замерла немым изваянием, потом провела по гладкой поверхности раскрытой ладонью — словно гладила любимого питомца. Матовый металл ответил ей лёгкой вибрацией, а в месте касания начало протаивать идеально круглое отверстие. Вот оно стало в рост человека, вот увеличилось ещё на полметра. Когда размер провала установился, женщина поспешила увлечь меня внутрь. Туда же прошли и десантницы. Только Ли зачем-то разоблачилась перед входом, а так как под бронёй не полагалось носить одежду, мечница вошла в сферу полностью обнажённой. Из одежды на ней был лишь двуручный меч — ярко-белый, совершенно несерьёзный, ещё и чересчур узкий в клинке, он больше всего походил на детскую игрушку. Откуда он появился в руках валькирии? — Я не заметил. Во время высадки его у неё не было. Должно быть, прятала в доспехах.

Взгляд невольно прикипел к фигуристому телу воительницы. Несколько широковатое в кости, оно, тем не менее, имело идеальные пропорции; полукружия грудей смотрелись внушительно и упруго, без тени мягкости и податливости; каждое движение сопровождалось игрой мышц под эластичной оливкового цвета кожей. До меня вдруг дошло, что раньше я не видел волос воительницы, теперь же они предстали передо мной во всём великолепии. Собранные в тугой хвост, они отливали пепельной белизной и ниже шеи стелились эдаким саваном. Из-за этого савана и белого клинка в руке, Ли походила на подлинную вестницу смерти. А ещё волосы воительницы шевельнули в душе что-то застарелое, давно задвинутое в самые закутки сознания. Что-то, что приходило лишь в годину очередных душевных испытаний. НоДиана легко сдавила мою ладонь, отвлекая от наваждения.

Я огляделся по сторонам. Внутри сфера казалась значительно больше, чем снаружи. Металл здесь не был чёрным, всё было заполнено струящимся в ярком свете серебром. Повздорившие воительницы прошли к стойке с оружием, секунду назад возникшей прямо из пола, по самому центру залитого светом зала. Диана, без раздумий, взяла двуручник, очень похожий на тот, что сжимала в руках Ли. Валери же придирчиво осмотрела каждый образчик вооружения, легонько коснулась пары полуторников и остановилась на третьем; бережно извлекла его из стойки, покрутила в ладонях, стремительными движениями разминая кисти. Женщины обменялись задорными улыбками.

— Леон, держись рядом с Ли. Тут опасно находиться без защиты, — не посмотрев в мою сторону, коротко распорядилась снежная королева.

Предложение держаться поближе к обнажённой воительнице было встречено мною с огромным энтузиазмом. Однако, памятуя о каких-то непонятных традициях этих дам, я не стал позволять себе лишнего, только восхищённо покачал головой, да отвесил маленький комплимент:

— Ли, у тебя потрясающие волосы. А в сочетании с мечом… у нас так изображают валькирий, вестниц смерти. Они приходят только к самым достойным воинам.

— Ты учтив, Леон. Только я заметила, ты куда больше внимания уделял не моим волосам, а кое-чему другому. Или я ошиблась?

— Ну почему же… Всё остальное у тебя тоже на высоте. Просто не хочу лишний раз получать по морде и выглядеть в твоих глазах последним пошляком.

Женщина только неопределённо хмыкнула, а в следующее мгновение прижалась к моему боку всем своим роскошным телом.

— Обними, дурак, пока дают, — прошелестел над ухом её голосок.

Отказываться от подобного предложения я не собирался, поэтому обнял её одной рукой, прошёлся ладонью по упругой попке; не встретив сопротивления, погладил тыльной стороной другой ладони её щёку. Ли неожиданно об неё потёрлась, словно большая кошка; в груди возник пушистый комочек нежности. С огромным трудом я заставил себя сфокусировать взгляд на воительницах.

Центр сферы, меж тем, снова изменился. Стойки с оружием больше не было — ничего не было. Даже с гравитацией начали твориться настоящие чудеса. Дочери Республики, потрясая мечами, воспарили к центру сферы, где их развело в стороны, точно по экватору, мы же теперь и вовсе находились непонятно где — то ли снизу, то ли сверху сферы. Важно было другое — с нашего ракурса открывался вид на всю центральную плоскость, в которой предстояло вести бой дуэлянткам. Женщины на происходящие чудеса не обращали ровным счётом никакого внимания, они были увлечены подготовкой к предстоящему действу. Став друг напротив друга, они заговорили.

— Ди, я хочу, чтобы ты знала: всё, сделанное мной, было совершено ради твоего блага. Я могла ошибаться, но у меня даже в мыслях не было причинять тебе боль. Ты моя близкая подруга, боевая сестра, я люблю тебя всем сердцем, — рыжая открыто улыбалась подруге.

— Я не держу зла, Ри. Я и сама виновата. Наши обычаи чужды представителям этой планеты, они ближе внешникам. Его народ всю свою историю воевал, как и наш. Он поддержал меня тогда, когда я в этом нуждалась. Он имеет право на обращение, какое принято на их планете. Но и мне не следовало быть с тобой грубой и жёсткой. Перед светом звёзд я прошу у тебя прощения, Ри.

Сфера вновь изменилась. В верхней её полусфере, над головами воительниц, яркими точками вспыхнули звёзды; проявились непривычные взгляду созвездия; возникли объединяющие их яркие линии, выстраивая таинственный и неповторимый рисунок звёздного неба, каким он предстаёт в древних преданиях. Из глубин космоса выплыли четыре планеты. Каждая шла по собственной траектории, каждая была непохожа на другую. Планеты встроились в фантастический рисунок созвездий, он приобрёл завершённость.

— Под взглядом планет-прародительниц я даю тебе прощение, сестра. Но в чём твёрдость наших слов, сестра?

— В скрепах вековых традиций, — вторила ей, словно мантру, Диана.

— Без скреп мои слова лишены твёрдости. Пусть же наши мечи отведают крови!

— И пусть из крови проступят вековые скрепы. Я люблю тебя, сестра! — на последнем слове снежная королева ринулась вперёд.

Белые клинки скрестились. Но в момент соприкосновения они перестали быть белыми, по ним проносились всполохи голубых и зелёных разрядов. В воздухе явственно запахло озоном. На дуэльной площадке начала твориться подлинная фантасмагория. От клинка к клинку сновали быстрые текучие разряды; другие разряды, больше и весомей, разлетались от дерущихся женщин или били в них. Зелёные, синие, красные вспышки озаряли зал, свет казался попросту лишним. А среди вспышек, в океане молний, сражались ослепительно красивые женщины.

Картина боя, хотя я и пытался её уловить, упорно ускользала. Только особенно яркие вспышки выхватывали из кромешной тьмы одиночные сцены, и тогда воительницы резко проявлялись в замедленном, почти остановившемся кадре. Вот двуручник Дианы проламывает защиту Валери, но та ловко откидывается назад, и страшный клинок проносится у неё перед лицом и по инерции уходит вверх. Вот полуторник рыжей вспарывает воздух в сантиметре от открывшегося на мгновение бока снежной королевы. Женщины не щадят друг друга, на площадке разворачивается картина смертоубийства, а вовсе не красочной игры. Их слова, произнесённые перед боем, кажутся ненастоящими. С другой стороны… Республиканки предельно честны друг перед другом в этом бою, они собираются пустить кровь друг другу и ни на секунду не отворачивают от этой основной цели. Их любовь просто очень своеобразна, она основана на уважении друг в друге сильных и целеустремлённых личностей, а потому не приемлет полумер. Или трепетные объятия, или жёсткие выпады клинков; так любовь легко перетекает в ненависть, а ненависть оборачивается любовью.