Переменная константа - Владимир Мищенко

сказали, необязательно взять здоровых. Главное – пока живых.

– Приказали, возьми.

– Кто из вас старец?

– Допустим, я и что?

– Этих убить, а этого не щадить.

Зря он так сказал. Понятно, он никогда не сталкивался с русским спецназом. Не главное, чей спецназ – ГРУ, ФСБ, Внешней разведки или МВД. Российский Спецназ, он и в Африке Спецназ.

Когда вернулась бабулька с нагруженными провизией солдатами, во дворе, по-прежнему без сознания, в рядок лежало с десяток трупообразных, но живых, тела.

– А это ещё что такое?– Неудомённо спросил один из солдат.

– Да вот, решили разнообразить ужин, как обещали. Щи из голов, плов из пальчиков. Любите обсасывать варёные пальчики.

– Хватит добрых людей пугать, окаянные. Что намусорили? Опять убирать за вами. Не могли сложить их за заборчиком?

– Господин, но кто это? По одежде – наемники.

– Молодец. Наёмники. Церковники их наняли, чтобы предстали мы перед ясные очи первосвященника. Да вот хрен им с редькой.

– И вы втроём их так разложили?

– Ты что?! В Московии уважают возраст. Вдвоём. Уважаемому старцу не до таких мелочей.

– Я смотрю, Шкребень лежит. Разбойник городской. Но там его нельзя трогать. Там ему кто-то покровительствует. После любого ограбления всё равно отпускают. Злопамятный, собака. Он вам такого унижения не простит, господин.

– Ну и…

Солдат поймал взгляд Аркона.

– И.

– Тогда они ваши, и всё, что найдёте в их карманах, тоже. Очистите двор, чтобы не мешали хозяйке готовить еду.

– Всё сделаем господин. С удовольствием.

– Так сделайте. Не опоздайте к ужину.

– Ещё никогда я не опаздывал к ужину.

– Свой человек.

Когда солдаты, загрузив на соседскую подводу тела наёмников, выехали со двора, бодигарды усадили старца на самоё почётное место на завалинке и стали ремонтировать забор, немного пострадавший в нескольких местах после посещения гостей. Типа – драку заказывали? Нет? Всё равно получите, так как оплачено. Получилось неказисто, но крепко. Впрочем, как многое в армии. Старец, долго не усидевший на троне из сухостоя, поймал лошадей наёмников, привязал их возле сеновала, чтобы животины могли сами насыщать свой желудок, не напрягая людей.

Солдатики не обманули и не обманулись, прибыли точно к минуте «Ч», т.е. к ужину.

– Господин, я вот давеча подумал, что не гоже вам – знатным людям на таких лошадях к барону ехать. – Сказал солдат и махнул рукой в сторону сеновала. Барон лошадей любит и, если вы приедете на этом, он может обидеться. Мягко говоря.

– Недоработка городского воспитания. Чуть не лопухнулись.

– Недостаток, устранённый на месте, за недостаток не считается.

– Это, в натуре, только я один не умею на лошади ездить?

– Ёшкин кот, аналогично. А ты, старец?

– Я ж говорю, недоработка городского воспитания. И этому хрен научишься за один день. Верно, боец?

– Ну, не знаю, у нас это с детства в крови. Простите, господа, за нахальство, но у вас всё равно выбора нет. Поедем не торопясь, заедем в одно место, поменяем десяток на трёх нормальных. Может, даже денег заработаете. К приезду, по крайней мере, не будете падать с лошадей. Вам, главное, не упасть с лошади, пока будете въезжать во двор. А там уж мы подбежим, поухаживаем за господами, поддержим, если заваливаться начнёте.

– Тогда уж, и на грудь надо будет принять для достоверности.

– Не на грудь, а на рубаху. В армии – лишь бы запах был, а дури своей хватит.

– Не, ну, по стаканчику вина можно?

– По стаканчику – можно. Как антидепрессант. Боевые сто грамм ещё никто не отменял.

– Тогда, сынки, ешьте да на боковую. Вам лучше пораньше выехать. А я вам к утру пирожков простеньких испеку из зайчатины и из репы с тыквой.

Травница растолкала друзей ещё затемно. Солдаты, как и все рождённые и выросшие в деревне, уже умылись и готовили лошадей к продаже.

– Господин, мы с утречка съездили на речку, искупали лошадей. Не всё так плохо. Думаю, даже денег заработаете. Только не забудьте того, что здесь нашему командиру наговорили. Он передаст ваши слова слово в слово, а барон проверять начнёт. Он всегда так делает – боится, чтобы убийц не заслали. Поэтому часто невиновных убивает. На всякий случай. Как говорит наш первосвященник, делая крёстное знамение над привязанным к столбу еретиком, нет человека, нет проблем. Вот так мы и живём между бароном и первосвященником.

– Не позавидуешь. Но что-то напоминает мне из нашей истории.

– Особенно, способ решения проблем.

– Старец, но это же развязывает нам руки.

– Что такое шесть рук против десятка арбалетов?

– А ты у нас на что?

– Чтобы говорить умные речи, надо заранее знать тему разговора, чтобы прочитать подробности в интернете. А мы даже этикета местного не знаем.

– А зачем мне этикет, если я барон. Или я не барон, а старец?

– Барон, барон. Ещё какой барон, ёшкин кот.

– Э-э, старец, это моё слово. Хочешь, придумай себе своё.

– Не хочу. Мне хватит вас с Аркашей. И так через слово это вставляете. Хорошо хоть не материтесь.

– Поэтому и не материмся.

На завтрак были засоленные грибы, жареная краснопёрка, большая чашка варёных раков, пирог с рыбой и репа, тушенная с мясом.

– Вот, сынки, узелок с едой, крынки с кисленьким яблоневым компотом. А вот это кувшинчик, с кислушкой. Я туда и соку добавила. Его постарайтесь не пить, глядишь и пригодится.

– Я понял, бабуль. Будет у меня под присмотром.

– Вот и ладненько. Про каменную долину я вам сказала. Остальное зависит только от вас. В добрый путь, молодцы.

Приторочив перемётные сумы, с помощью солдат залезли на трофейных лошадей, потихонечку тронулись в путь.

Как учиться ездить на лошади, лучше не читать, а самому попробовать это удовольствие. Удовольствие – это первые десять минут, потом промежуток в неделю, и всю оставшуюся жизнь. Они же задержались в этом временном промежутке.

Явно после обеда они доковыляли, если так можно сказать о всадниках, но не о лошадях, до деревни.

– Стоять, подтянуть подпруги. Можно оправиться.

– О, у, наконец-то. Какое блаженство! О, как больно! – и всё такое в течении ближайших десяти минут.

– Ну, что, полегчало, господа?

– Он ещё и издевается. Запорю.

– Ха-ха, ничего, господа. Сейчас пешком войдём в деревню, потихоньку дойдём, и будет, как новенькие. А ваших лошадей мы привяжем с остальными.

Минут через пятнадцать ходьбы ягодицы немного размялись, и походка уже не так напоминала походку роботов.

Ворота купца, который торговал и лошадьми, были, как и положено, высокими и добротными. За забором лаяло несколько собак.

– Кто такие?! – Спросил из-за забора слуга, разглядывая путешественников через щель.

– Лошадей привели.

– Откуда?

– Не твоё собачье дело,