Невезучие - Гарольд Денвер

Как ни протестовало утонченное эстетическое чувство Перена против внешнего вида этого автомобильного чудовища, он вынужден был признать, что для их целей машина подходит как нельзя лучше. А внешний вид?.. Перед кем, подумайте сами, красоваться в джунглях? И Франсуа согласился.

Учитывая более чем скромные познания Перена в испанском языке, все переговоры с крестьянином взял на себя Компана. Франсуа с важным видом походил вокруг вездехода, понажимал, налегая всем своим весом, на крылья — так водители-профессионалы проверяют упругость амортизаторов, — постучал ногой по скатам и милостиво кивнул головой. Сделка состоялась.

Компана внес задаток и договорился с Серхио, что тот подгонит машину, снаряженную и заправленную, завтра в девять утра к дверям постоялого двора, где остановились французы. Точнее, там поселился Жерар, а Франсуа присоединился к нему после выхода из больницы.

Конечно, это был не «Шератон» и не «Эксельсиор», но выбирать было особенно не из чего. Постоялый двор был в Сьюдад-Реале единственным. Впрочем, если вы не настаиваете на том, чтобы вам кофе подавали в постель, то жить в нем вполне можно. Трудно сказать, как выглядело это место в сезон наплыва кладоискателей, но сейчас это было довольно тихое и чистенькое двухэтажное сооружение, на втором этаже которого размещались комнаты постояльцев, а в первом располагался зал со столиками, что-то вроде харчевни или пулькерии. Здесь по вечерам собиралась половина мужского населения Сьюдад-Реаля, одетая в традиционные пончо и широкополые сомбреро, чтобы выпить с друзьями бутылочку-другую пульке и обсудить последние новости. Поскольку сельская жизнь новостями не богата, основной темой разговоров была борьба с коррупцией и политические баталии в столице.

На стенах кроме портретов Панчо Вильи и Эмилиано Сапаты — вождей одной из мексиканских революций — висели в застекленных рамках подробные планы местности с отмеченными на них местами размещения пирамид и захоронения сокровищ. Все местные жители в один голос утверждали, что эти планы — подлинные. Они даже соглашались друг с другом в примерных оценках количества золота и драгоценных камней в каждом из кладов. Постороннему человеку оставалось неясным только одно — почему жители Сьюдад-Реаля до сих пор не купались в золоте. Ведь городок не был богатым, хотя и вполне зажиточным.

Более того, местное население даже не предпринимало попыток отыскать эти сокровища, предпочитая продавать нотариально заверенные копии этих планов заезжим кладоискателям. Очевидно, это приносило хотя и не столь баснословный, зато верный и стабильный доход.

В большой витрине, расположенной прямо напротив входной двери под стеклом красовались керамические сосуды и статуэтки. Они настолько почернели, что разглядеть орнамент или выражение лиц можно было, только сильно напрягая зрение. Были ли они подлинными произведениями древнего искусства народа майя, в чем, казалось, не сомневался никто из местных жителей, или продукцией промыслов окрестных индейцев, как подозревали наши французы, — кто знает? Впрочем, и у Перена, и у Компаны хватило такта не высказывать свои сомнения вслух.

Окинув витрину профессионально наметанным взглядом, сыщик с удовлетворением отметил, что там не было сушеных человеческих голов. Должно быть, они были раскуплены охотниками за сокровищами на дальних подступах к Сьюдад-Реалю.

Фасадом постоялый двор выходил на небольшую площадь, где по вечерам собиралась молодежь поплясать и попеть под гитару и маракасы. Это, конечно, было красочное и экзотическое зрелище. Но экзотика экзотикой, а нашим парижанам необходимо было выспаться. Но что поделаешь? Со своим уставом в чужой монастырь не ходят.

Кстати о монастыре. В поисках пристанища на время пребывания Перена в больнице, Компана набрел на монастырь сердца святой девы Марии, расположенный в нескольких километрах от городка. Там имелась скромная гостиница для приема богомольцев. Впрочем, там не отказывали никому, нуждающемуся в приюте. Вот уж где нашим странникам были бы обеспечены покой и тишина!

Но после здравого размышления Компана отказался от идеи остановиться здесь. Дело в том, что монастырь был женским. Зная любвеобильную натуру Франсуа, Жерар мог уверенно прогнозировать себе постоянную головную боль. Если принять во внимание, с одной стороны, патологическую «везучесть» Перена, а с другой — папскую буллу о запрещении абортов для всех правоверных католичек…

Волосы на голове Компаны стали дыбом при мысли о масштабах неприятностей, из которых ему придется вытаскивать главу экспедиции. Кулаками или револьвером тут не поможешь! Детектив с грустью посмотрел на свои огромные кулаки. Кончится тем, что их обоих отлучат от Церкви!

Словом, Компана остановил свой выбор на постоялом дворе. О монастыре он решил Перену даже не говорить.

Вот так и получилось, что в настоящий момент участники спасательной экспедиции стояли у стойки в харчевне постоялого двора, потягивали местное терпкое красное вино — все-таки не такая гадость, как пульке, на французский вкус, естественно, — и обсуждали планы завтрашней поездки в джунгли. Ведь для того, чтобы что-то найти в районе, отмеченном на карте бравым сержантом, двух человек на вездеходе, даже на бронетранспортере, было явно не достаточно. Впору было вызывать армейское соединение и проводить операцию по прочесыванию леса. В общем, не соскучишься!

Компана повернулся спиной к стойке, обвел зал профессиональным взглядом сыщика, и, выбрав компанию крестьян, которые, по его мнению, заслуживали наибольшего доверия, направился к их столику. Франсуа со стаканом в руке поспешил за ним. Он, разумеется, отдавал себе отчет, что с его знанием испанского пользы от него будет не много. Но оставаться вне игры — это было выше его сил.

Крестьяне, к которым подошли спасатели, и в самом деле выглядели серьезными и солидными людьми. И проблема, которую они обсуждали, была очень серьезной — возможные последствия вступления в Североамериканскую зону свободной торговли для Мексики в целом, штата Чьяпас в частности, и Сьюдад-Реаля в особенности.

— Добрый вечер, сеньоры! — обратился к ним Компана. — Не найдется ли у вас минутки, чтобы помочь иностранным гостям в их поисках?

Лица собеседников обратились к нему. Они выражали горячее желание оказать посильную помощь.

— Нет, нет, сеньоры, — уточнил сыщик. — Нас не интересуют клады!

Желание помочь на лицах крестьян несколько поостыло. Но Жерар не терял надежды.

— Не доводилось ли сеньорам слышать чего-либо о самолете, разбившемся неподалеку отсюда? Дело в том, что в этом самолете летели наши друзья, и мы очень хотели бы выяснить их судьбу. Мы специально для этого прибыли из Франции.

— Си, си, сеньоры! — закивали головами крестьяне. — Разумеется, доводилось. Как можно такое не услышать! Такое несчастье! Примите наши соболезнования, сеньоры!

Не могли бы вы уточнить, когда это случилось?

— Когда случилось? Да, почитай, недели три тому назад. В конце прошлого месяца. Числа двадцать пятого. Или двадцать четвертого. Послушайте! В воскресенье был праздник святой Марии Гваделупской, а это случилось в пятницу накануне. Значит, двадцать шестого. Точно! Двадцать шестого. Так, Анхельмо?

Все разом замолчали и повернули головы в сторону человека, сидевшего во главе стола. По-видимому, он пользовался здесь непререкаемым авторитетом. Это был кряжистый мужчина средних лет с лицом, изборожденным морщинами. За все время бурных дебатов он не проронил ни слова. Его маленькие глазки были прикрыты тяжелыми веками, и порой казалось, что он дремлет. Во рту он держал короткую трубку, которая давно погасла. Иногда человек приоткрывал одно веко и бросал быстрый проницательный взгляд на кого-либо из собеседников. Под этим взглядом собеседник невольно ежился. Казалось, Анхельмо знает о каждом что-то такое, что и ему самому о себе неизвестно.

Услышав обращенный к нему вопрос, Анхельмо поднял голову, приоткрыл оба глаза, задумчиво пососал свою трубку и согласно кивнул.

Двадцать шестого — таков был вердикт.

«Совпадает!», — отметил про себя Компана.

— А вы не видели, что это был за самолет? — задал он следующий вопрос.

— Некоторые видели. Говорят, что это был самолет вроде того, на котором прилетели вы с вашим другом. — Очевидно, вынужденная посадка французов не прошла незамеченной для жителей городка. Видно, нечасто балуют их такими событиями.

— Нет, не такой, а немного побольше! — возразил кто-то из сотрапезников.

Разгорелась бурная дискуссия о размерах упавшего самолета, из которой Компана смог уяснить, что никто из сидевших за столом сам самолета не видел, но его видели его родственники или знакомые, или родственники знакомых. От реплики к реплике летательный аппарат пух как на дрожжах, и к концу спора вырос до размеров «Боинга-747». Видимо, сказалась кастильская гордость, унаследованная местными жителями от далеких предков. Каждый из них считал себя прямым потомком конкистадоров.