Долгие прогулки. Практический подход к творчеству - Джулия Кэмерон

Втайне я хотел бы…

Вы только что забросили сеть мечты и выудили из подсознания некоторые тайные и запретные желания. Снова возьмите ручку и в течение 15 минут записывайте все, что взбредет на ум в связи с одним из них. Что бы вы чувствовали, делая это? Где бы этим занимались? Кому бы еще это понравилось? Что бы вас удивило? Сделайте это мысленное кино максимально ярким. Добавьте массовку и декорации. Источником начинаний часто становится воображение. Как сказала об этом Стелла Мартин: «Попроси, поверь, получи». Подарите себе проработанную концепцию одного из тайных желаний.

Новое против старого

Мы, художники, – инноваторы. Мы исследуем и экспериментируем. Мы делаем новые вещи – ну, или как минимум делаем их по-новому. Каждый рисунок хоть на волосок продвигает нас в деле накопления опыта и закрепления навыков, даже если это просто копирование работы старого мастера в классе. Каждый раз, когда пианист играет Франка или Бетховена, интерпретирует Дебюсси, он вносит в работу какие-то личные нюансы. Новая постановка старого балета, миллионный спектакль «Ромео и Джульетта» в школьном театре – каждое проявление творчества вдыхает что-то новое и в произведение, и в мир в целом. Даже когда делаешь то, что «уже было сделано», рождается новая творческая энергия. А если мы сознательно изучаем и расширяем творческую территорию, степень новизны усиливается многократно.

Нужен интеллект, чтобы признать непрочность нашего положения в этом мире, и мужество, чтобы не впасть в отчаяние из-за этого факта.

У некоторых людей стремление к новому в крови. Другие – консерваторы по своей природе. Мы, художники, чаще всего относимся к первым. Те же, кто работает с нашими произведениями – агенты, менеджеры, издатели, галерейщики, кураторы, продюсеры, – чаще всего ко вторым. Нам не стоит быть настолько инновационными, чтобы жечь за собой мосты, нельзя также позволять консерваторам быть настолько консервативными, чтобы мы тратили жизнь на укрепление уже построенных мостов. Консерваторы сфокусированы не на расширении границ, а на охране знакомой территории вопросами «как это сделано», «вписывается ли это в формат», «что будет продаваться». Они говорят не о том, как по-новому раскрасить мир, а о том, как он уже раскрашен. Они говорят о том, что «работает», а не о том, что «могло бы сработать». Они говорят вещи вроде «так дела не делаются».

Консерваторы пытаются убедить художников, что то, «как это делается», эквивалентно тому, «как это должно быть сделано». И часто убеждают в невозможности реализации мечты. При этом приводят цифры, «доказывающие», что все шансы против нас. Но они забывают то, что знаем мы, художники: низкие шансы не означают невозможности успеха. Никогда не означали и никогда не будут означать. Когда доказывают обратное – это просто тактика запугивания. Фраза «напугать до безумия» довольно точна. Если позволить консерваторам терроризировать нас, они способны запугать до безумия – так, что мы не сможем воспользоваться стремлением к новому, которое всегда поможет найти еще один способ раскрасить мир.

Мы, художники и инноваторы, всегда должны спрашивать: «Как можно это сделать?» Всегда искать и находить еще один способ издать книгу, снять фильм, поставить пьесу, всегда думать не о том, как это делается, а о том, как это может быть сделано. Мы отвечаем не за проблему, а за ее решение. Нас заботит, как создавать новое, а консерваторов – что делать с уже имеющимся.

Никогда не скажешь, сколько достаточно, пока не увидишь, что уже слишком много.

Когда Джин познакомилась с Гордоном и вышла за него замуж, она уже была состоявшимся художником с активной и разнообразной карьерой. Ее любимыми направлениями были живопись, скульптура и фотография. Она легко переключалась между ними и наслаждалась работой. «Тебе нужно специализироваться на чем-то одном, чтобы продавать себя, – торжественно заявил ей Гордон. – Ты не можешь реализовывать все свои прихоти. Это не бизнес».

Слова «опытного» мужа произвели на Джин большое впечатление, и она, испугавшись, развернула карьеру в соответствии с его, а не своими, желаниями. Все десять лет их брака она делала то, что ей говорили, причем, по настоянию мужа, очень сфокусированно. Джин не чувствовала себя счастливой, но карьера ее была успешной, хотя и не отличалась творческими прорывами. Потом у нее началась депрессия, в результате – развод. Когда муж внезапно оставил ее, заявив, что он чувствует нехватку кислорода, Джин почувствовала себя свободной. После нескольких месяцев метаний она решила вернуться к своим разнообразным творческим интересам.

«Прежде я определяла себя слишком узко, лишь как живописца. Но у меня много разных художественных навыков, которые приятно применять». Джин была профаном в технике, но теперь начала овладевать компьютером, научилась делать макеты и новостные рассылки. К ее радости, люди были готовы за это платить. Так родился успешный дизайнерский бизнес.

Мы, художники, скорее похожи на изобретателей-одиночек, чем на тех, кто занимается массовым производством товаров, созданных на базе изобретений. Конечно, мы можем делать и то и другое, но в душе предпочитаем первое. Мы создаем рисунок, который может позже стать поздравительной открыткой, постером или частью календаря, но основа изобретения принадлежит нам. Нам нравится проверять, «взлетит» ли идея. Мы, как братья Райт, создаем продукты, из которых вырастают целые отрасли. Нас интересует скорее то, что может быть сделано, чем то, что не может.

Некоторые агенты, менеджеры, продюсеры, дилеры и кураторы сами относятся к инноваторам и творцам. Они привносят в нашу работу собственную инновационную струю – но большинство этим похвастаться не могут. Будучи консерваторами, они ориентируются на то, что продается, а не на то, что может продаваться. Они чаще видят минусы, чем плюсы. Они больше стремятся к прогнозируемым объемам продаж, гарантированным доходам и прибыли в краткосрочной перспективе, чем к долгосрочному удовлетворению от отлично выполненной работы и уверенности в правильной реакции рынка на нее.

Мы, художники, очень хорошо знаем: часто что-то считается невозможным до тех пор, пока кто-то это не сделает. Кто-то из нас время от времени решает чуть отодвинуть забор и расширить доступное ему – и нам всем – пространство. Постановка Snowboat серьезно потрясла музыкальный театр. В Oklahoma! и Carousel были показаны реальные истории и персонажи, которых по праву можно считать полноценным драматическим материалом. Начиная с Роджерса и Хаммерстайна мюзиклы перестали рассказывать исключительно о любви и стали затрагивать серьезные проблемы и идеи. Эти художники смогли передвинуть забор и предоставили в наше распоряжение еще больше творческого пространства.

Любой глубокий взгляд на мир – мистицизм.

Как ясно показывают подобные примеры, мы, художники, должны в первую очередь внимательно прислушиваться к себе и лишь во вторую – к внешним советчикам. Это не просто духовный закон – доверять своему тихому внутреннему голосу: это и хорошая бизнес-практика. Танцевать на пересечении коммерции и творчества нелегко, и мы, художники, должны вести в этом танце. Покажите своему дилеру, у которого активно просят продолжение последней серии работ, новое направление в своей живописи, и услышите обеспокоенное и удручающее «м-м-м». Не дайте себя одурачить. Он не может видеть то, что можете чувствовать вы, художник; не может знать, что выбранное вами направление станет тем, в котором скоро развернется весь рынок. Если художник готов двигаться по кривой обучения, все направления приведут к чему-то стоящему.

Мысль о том, что успех влечет за собой новый успех, стала банальностью в мире искусства. Проблема – понять, из чего успех складывается, и для художника он может заключаться скорее в создании чего-то нового и необычного, чем в повторении уже сделанного. В работе над произведением, привлекающим нас самих; в следовании своим меняющимся интересам, а не пожеланиям рынка. Мне говорили, что «рассказы не продаются», а потом оказывалось, что очень даже продаются. Мне говорили, что «пьесы-воспоминания не работают», а я получала за них награды. Мне говорили «никогда не пиши роман от первого лица», а выход такого романа сопровождался благоприятными рецензиями и хорошим приемом, не говоря уже о том, что приносил личное удовлетворение.

Совершенство складывается из мелочей, но само совершенство не мелочь.

Арт-бизнес – это машина, но художник – та живая искра, которая приводит ее в движение. Искру можно погасить чрезмерным реализмом и разговорами вроде «я знаю, ты не захочешь это услышать, но…». Советчики-доброхоты могут досоветоваться до того, что ввергнут нас в творческий кризис, доведут до бесплодия, вызовут внутреннее сопротивление работе. Они забывают, что не смогут продать то, что мы не сделаем, и так часто предлагают нам делать то, что они точно продать могут. Они забывают, что если глушить наш дух слишком сильно и слишком часто, работа не будет выполнена и продавать точно будет нечего.