Долгие прогулки. Практический подход к творчеству - Джулия Кэмерон

Оригинал – это творение, мотивированное желанием.

Все, что стоит делать, нужно делать, пускай даже плохо.

Но мы ненавидим эту идею. Нет, только начиная, мы с ней согласны, но по мере совершенствования мастерства постепенно об этом забываем. Использовать метод проб и ошибок становится ниже нашего достоинства. И все же он полезен. Он выдергивает коврик из-под нашего чувства серьезности. Нет у нас никакого укрытия, за которым можно спрятаться, вычисляя правильные шаги. Что тут выяснять? Богу хватило скромности, чтобы просто дурачиться, пробовать, ошибаться – почему же мы такие серьезные?

Плох тот повар, который не облизывает себе пальцев.

Заниматься творчеством ради карьеры так же ужасно, как заниматься любовью, чтобы завести ребенка. Вместо того чтобы наслаждаться процессом, мы фокусируемся на результате, и все остальное превращается в прелюдию. Нужно поскорее покончить с ней и обратиться к главному: нашей Блестящей Карьере.

Сосредоточившись на карьерных целях – материальном благополучии, безопасности, известности, – мы лишаем процесс чувственности. Удовольствие от выхода первого сборника стихов становится удовольствием от Первой Публикации, а не от самой книги: «Приятная бумага. Мне нравится, как получилось». Волнующее событие скорее вызывает мысль «Интересно, как меня примут?», чем «Что я об этом думаю?».

Теперь все сводится к совершенству и восприятию нас другими людьми, а не к радости творчества и игре идей.

Когда творчество выхолащивается до расчетливых карьерных шагов, мы сами становимся выхолощенными и расчетливыми. Не самые плохие качества для героя детектива, но в таком случае придется нанять его для поиска радости.

Творческое воображение скорее скачет с камня на камень, чем плавно поднимается к вершине скалы на подъемнике. Правильная ассоциация – считать творческое «я» молодым любопытным животным. Оно сует свой нос всюду. И нашему творческому животному нужно предоставить такую же свободу. Книга о нормандском завоевании может не навести вас ни на какие мысли – или навести, но при этом они не будут иметь ничего общего с тем, что вы думали, приступая к чтению. Можно заинтересоваться Робин Гудом, но в итоге начать писать дневник Девы Мэрион. Чем сильнее ваш аппетит к приключениям, тем более авантюрный набор творческих элементов окажется в руках, когда вы приступите к работе. Не много нужно, чтобы разжечь воображение, но это всегда вопрос, ответы на который могут быть весьма эксцентричными. Джорджия О’Киф написала как-то домой: «Из одной разбитой тарелки у меня получилось несколько картин». Кто-то другой просто подмел бы осколки. Не торопитесь: вы можете не знать, на что отзовется ваша душа.

Палочки и камни, мрамор и павлиньи перья, округлая галька на речном берегу – любая мелочь вдруг может заговорить с нами на одном языке. Мы напоминаем бродяг, бредущих по кромке прибоя и собирающих все мало-мальски ценное, что выбросило море, поскольку случайная вещь может поведать историю, которую мы захотим передать миру. Вот почему мы называем творчество «призванием» – мы призваны ответить на этот запрос. В качестве импульса выступает интуиция. Нужно учиться следовать интуиции, а не подавлять ее. Она – ключ к творческому раскрытию.

«Я хотел как можно больше узнать об этом городе, – вспоминает Кентон. – В конце концов, я жил здесь, но знал о нем немного. Не имел представления, что происходило в былые времена. Какие районы появились первыми. Какие случались ключевые события. У меня была отличная новая работа в отличном новом городе, но я был одинок, и захотелось пустить корни тут».

Мне интересна каждая травинка.

Следуя этому импульсу, Кентон принялся исследовать архитектурный отдел ближайшего книжного магазина. Он нашел книгу по архитектуре викторианской эпохи и выяснил, что в его районе было очень много старинных домов, перемежавшихся зданиями в стиле модерн. Замечая то необычный карниз, то портик, Кентон понял, что город может предложить гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Затем он отправился в букинистический магазин, в котором обнаружил полку с книгами местных авторов. Его внимание привлекло руководство по реставрации, которое он купил за 50 центов. В следующее воскресенье Кевина можно было встретить в ближайшей библиотеке на лекции «Наш исторический район: неизвестные факты». Там ему в руки попал флаер на экскурсию по местному ботаническому саду. Правда, во время экскурсии он думал: «Что я тут делаю?» – но оказалось, что именно тогда случилось два судьбоносных для него события. Ему пришла идея фоторепортажа для местной газеты, а еще он встретил интересную молодую женщину, ставшую позднее его невестой.

Готовность положиться на интуицию сродни готовности к новым романтическим отношениям. Первой авантюрой может быть свидание за чашкой кофе, несколько натянутое, но запомнившееся парой моментов, которые намекали на возможность продолжения. Второе приключение – чуть более серьезное: скажем, прощальный поцелуй в щеку. Третье рискованное предприятие может стать началом настоящей страсти: привязанности, от которой не захочется избавиться и которая будет сопровождать нас на протяжении всей жизни. Интуиции нужно просто следовать. Знаком судьбы может оказаться скромный ланч, а не гром фанфар.

Все мы нуждаемся друг в друге: нет ничего ни справедливого, ни хорошего в одиночестве.

ЗАДАНИЕ. Изобразите себя в масштабе

Приключение не обязательно должно быть опасным или долгим, чтобы удовлетворить и подпитать нашего авантюрного внутреннего художника. Скорее всего, большинству в жизни и так хватает экстрима. Им полны новости по телевизору и заголовки газет. Поэтому это «авантюрное задание» будет не очень сложным. Приключений достаточно, главное, уметь их видеть.

Отправляйтесь в магазин канцтоваров или товаров для творчества. Купите небольшой блокнот для рисования. Носите его с собой вместе с карандашом или ручкой, чтобы фиксировать мельчайшие приключения, которые случаются в вашей жизни.

Можете набросать интерьер приемной, в которой дожидаетесь вызова к врачу; или автобусную остановку, на которой уже целую вечность ждете автобуса; или кофейную чашку, пока ваша подружка пудрит носик, – если считать приключением любой такой момент, то вы начнете воспринимать свою жизнь наполненной интересными сюжетами и персонажами, при этом дающей вам время и возможность на них сфокусироваться. Не нужно уметь хорошо рисовать, чтобы получать удовольствие от этого процесса.

В то лето, когда мне исполнился 21 год, такой блокнот я носила с собой по всему Нью-Йорку. Сохранился неумелый рисунок, сделанный в офисе моего первого литературного агента, как потом оказалось. На нем изображено кривоватое растение и неудобное кресло для посетителей. Один взгляд на этот набросок возвращает меня в приключение, ставшее началом моей литературной карьеры. Через несколько страниц в том же альбоме лежит портрет моего друга Ника Кариелло. Помню жалобы, что он выглядит на нем слишком старым. С тех пор Ник действительно состарился и «догнал» свой портрет, став таким, каким я его тогда увидела.

Слишком многие приключения, случающиеся с нами, остаются незамеченными. Всему виной темп нашей жизни. Темп и стресс. А альбом позволяет остановить время. Это своего рода экспресс-медитация, способ сфокусироваться на важности каждого проходящего мгновения. Сколь часто главным приключением в жизни становится то, что остается между строк: как мы чувствуем себя в определенный момент и в определенном месте. Этот инструмент поможет запомнить и прочувствовать яркую процессию, проходящую мимо.

Глагол «быть»

Было бы слишком легко относиться к творчеству как к недостижимой цели, идеалу, сопоставление с которым того, чем мы занимаемся в жизни, приводит к горькому разочарованию. Что ж, использовать творчество как дубинку тоже возможно: Богу хорошо известно, как больно мы себя колотим ею. Наши представления о «великих произведениях искусства» и «великих художниках» позволяют принижать собственные успехи. Стоит начать относиться к творчеству чуть иначе.

Для меня чудо каждый час дня и ночи.

Кэтрин была подающей надежды молодой певицей с сильным и чистым оперным голосом. Ее очень любили дирижеры, поскольку она мгновенно реагировала на их указания. Кэтрин окончила лучшую консерваторию страны, училась у самых сильных и уважаемых преподавателей, побеждала в конкурсах и получала прекрасные отзывы критиков. Казалось, она просто создана для блестящей карьеры в оперном мире, если бы не одно «но»: лишь Бродвей заставлял петь ее душу. Словно мадам Баттерфляй, Кэтрин страдала от неразделенной любви – она пела в опере, но мечтала о Бродвее – пока не начались проблемы со здоровьем.