Стану ему женой. Ребенок от монстра (СИ) - Устинова Мария

— А ты подросла, да? — нежно прошептал он.

С детским интересом она наблюдала за неподвижным уголком рта, когда Андрей заговорил.

— Что такое? Нравлюсь? Или нет? — он говорил осторожно, словно боялся задеть губами нежные пальчики.

Я заметила, как бережно он держит дочь, поддерживая спинку. На ощупь нашел дверцу машины за спиной, открыл, первой пропуская меня в салон, и устроился рядом с Аней на руках.

— Ну что, поехали? В гостиницу нас отвези, — велел он парню за рулем.

Авто мягко тронулось — водитель понял, что в машине ребенок. Аня наморщила носик, огляделась, словно вот-вот разревется. Ребенок устал — да и мы тоже.

Столько впечатлений. Погоня. Встреча с ним. Секс…

Я взяла Андрея двумя руками за локоть и прильнула к плечу, пока он тихо разговаривал с дочерью.

— Злишься? — мирно спросила я.

— Нет…

Я закрыла глаза.

Напросилась ведь, фактически. Сорвала отъезд. Зато моему сердцу не было больно. Так хорошо и гладко стало на душе… Счастье — это не эйфория, я давно это поняла. Фан, любовь, огненные чувства — это ярко и красиво, но счастье, это когда есть кому положить голову на плечо и больше не плакать.

В гостинице мы, как настоящие супруги с ребенком, взяли семейный номер.

Аня вовсю зевала, и таращила на Андрея удивленные глаза, пока мы поднимались на шестой этаж. Раньше с нами мужчины не жили, присутствие отца ей было в новинку.

В номер я вошла опустошенная, наверное, так и ощущается покой, полученный в долгой и трудной борьбе. То, что хотела — твое, но вместо эйфории усталость и заслуженное чувство победы.

Андрей с Аней на руках включил свет. Номер был двухкомнатный, с детской кроваткой. Он бегло осмотрел комнаты.

— Кровать поставлю к нам. Завтра подыщу вам нормальное жилье.

— А ты? Это был твой дом сегодня?

— Нет, но если хочешь, станет моим. Хочешь там жить?

Я пожала плечами: готова жить где угодно, лишь бы с ним. Скорее всего найдет для нас надежную квартиру и будет навещать. Пока я пыталась напоить Аню молоком из тетрапака, Андрей перетащил кровать в спальню.

— Тебя в самолете покормили? — спросила я, видя, как дочка отворачивается от трубочки. — Или устала, кроха?

Она раскапризничалась.

— Устала, маленькая… Андрей, надо ее укладывать.

Он проверил постель, перевернул матрас, изучив его с другой стороны, и только потом позволил уложить дочь. Сам стоял в стороне, наблюдая, как я бережно устраиваю и укрываю Аню. Бедный ребенок уснул мгновенно. Я смотрела на умиротворенное личико, автоматически пощупала лоб — температуры не было.

Обернулась на Андрея.

Мы наедине, спокойные, уставшие, пережившие бурю первой встречи, беспокойство за ребенка, и несостоявшийся отлет.

— Давай закажем в номер бутылку вина, — тихо предложил он.

После ужина мы легли вместе, я держала пузатый бокал с бордовым вином, и лежала щекой на его груди, все еще не веря, что руки, обнимающие меня, реальность. Грудь мерно поднималась. В полумраке номера все казалось зыбким сном.

— Что произошло? — прошептала я. — В госпитале, когда ты ушел. Что было дальше?

— Давай не будем об этом, — спустя паузу предложил он.

Искал слова — не нашел. Я хорошо его знаю: не хочет отвечать, потому что там было что-то мерзкое и страшное. Что-то, о чем не рассказывают матери своего ребенка.

Я села на него верхом, сжимая бокал в руке.

Костяшками пальцев уперлась в шрамы на груди. Раньше он не давал их трогать, а сейчас забросил руки за голову, позволяя смотреть и касаться.

— Я за тебя волновалась…

— Я же предупреждал. Никогда не беспокойся за меня. Со мной все в порядке.

— Тебе легко говорить…

Я отпила холодного вина с терпким, немного ягодным вкусом, и грустно улыбнулась. Не закончила. Ему не объяснить, как плакало мое сердце. Все это время Андрей жил своей жизнью. Он полтора года не искал со мной встреч, пока я не попала в беду. Кто мы друг для друга? Какие у нас отношения?

Мы расстались… И, наверное, у него кто-то мог быть.

Я смотрела в его неподвижные глаза, но тут отвела взгляд.

Полтора года — большой срок.

Он не думал, что мы еще встретимся… Мог найти девушку скрашивать ему вечера, как меня когда-то.

Даже не смей спрашивать, Лена.

Я вновь взглянула на Андрея и уже спокойнее сделала глоток вина. Оно привело меня в чувство.

Никогда не спрашивай его об этом.

И сама не думай.

Я его жена, родила ему ребенка, и я его люблю. Вот что главное.

— Мне тебя не хватало, — искренне сказала я. — Эмиль отвез меня в Пекин, а это оказалась не моя страна. Я до последнего думала, что мы полетим вместе.

Голос дрогнул, Андрей накрыл ладонью мою руку.

— Мы снова расстанемся?

Глупый вопрос. Лучше бы не спрашивала. Я урвала нам пару дней, и нужно наслаждаться каждой минутой.

Андрей криво улыбнулся.

— Можно я не буду отвечать?

— Конечно, — покладисто согласилась я.

Не стоит давить. Я все понимаю. Он поддался ради знакомства с дочкой, возможности побыть с нами. Но Андрей остался тем, кем был, и изменить это не в моих силах.

— Давай спать… Прости, я сильно устал.

Я запила горечь огромным глотком вина и легла рядом. Если не задавать вопросов, можно жить, даже представлять нас обычной семьей. И я должна научиться это делать, чтобы потом вновь не рыдать в подушку, когда он снова уйдет. Довольствуйся тем, что имеешь, и по крупицам собирай свое счастье…

Утром солнце ослепило даже сквозь закрытые веки. Я сладко зажмурилась: давно я так хорошо себя не чувствовала. Потянулась, наслаждаясь приятным чувством в мышцах, и перевернулась на другой бок. Растянула губы в счастливой улыбке: Андрей разговаривал с дочкой, присев перед кроваткой.

— Берегла маму без меня? — он говорил тихо и мягко, чтобы не испугать малышку. Почти шепотом. С такой нежностью, что я невольно заслушалась.

Сунула под щеку ладонь, глядя на них. Он как будто почувствовал — обернулся.

— Проснулась? Вставай, свожу вас позавтракать.

Вниз мы спустились через несколько минут. Выбрали неплохое кафе напротив, я не могла стереть с лица дурацкую улыбку, делая заказ. Меня радовало абсолютно все: прохладное утро, шум оживленного проспекта, и даже нерасторопная официантка.

Стол окружали красные диванчики, мы с Андреем сели, посадив Анюту между нами. Она сразу же схватила салфетки, а я пробежала глазами по позициям меню.

— Мне блинчики, а девочке овсянку и молоко.

— Омлет и кофе, — сказал Андрей. — На день я освободился, свожу вас куда-нибудь, что думаешь?

— Отлично, — улыбнулась я.

Приученная справляться со всем сама, я быстро проглотила завтрак: Анюту надо покормить. Для интереса поковырявшись в пиале с молочной кашей, она бросила ложку.

— Пей спокойно, — сказал Андрей, заметив, что я едва отпила кофе. — Я покормлю.

Он ловко посадил ее на колени и подцепил на ложку немного каши. Сначала Аня отворачивалась, но затем сдалась и открыла ротик, как галчонок. Терпеливо, но неумолимо, он скормил ей половину, пока я пила кофе.

— А ты ей нравишься, — улыбнулась я. — Раньше только я ее кормила.

— Это не сложно, — он размял руку, поморщившись. Старая травма дала о себе знать.

Мы погуляли, как обычная семья. Были в парке, покатали Анюту на карусели для самых маленьких, затем обедали в ресторане. Отдых, воскресный день — счастливей меня, наверное, никого в этом парке и близко не было.

— Тебе нравится? — спросила я, когда мы отдыхали на скамейке, а Анюта изучала цветы в траве.

Он сидел, поставив на колени локти, и следил за дочкой. У него было немного отсутствующее выражение, словно он ушел в себя… Но прежнего отчуждения, с которым я сталкивалась, когда жила с ним, на лице не было.

Он вообще немного другой стал: дело в нашей встрече или в чем-то еще, пока не знаю.

— Что за вопрос? — он обернулся, в глазах были ироничные огоньки. — Я что, могу сказать «нет»?