Любовь и ненависть в наследство - Татьяна Аксинина

– Мамочка!

– Полинка моя, ненаглядная!

– Как я соскучилась!

– И я! Как ты здесь, освоилась, не обижают тебя?

– Нет, мама, все отлично. Ты на меня посмотри: какое платье, сумка, туфли. А волосы!

– Да, выглядишь ты прекрасно, одета красиво, и кольцо на пальце. Чей подарок?

– Жених подарил, Гарри, в честь помолвки. Это настоящий бриллиант.

– Надо думать.

– А машина какая! Сейчас увидишь, пойдем.

– Да, веди меня, – мама изумленно оглядела зал. – Я совершенно ничего не узнаю в «Домодедово». Наверное, и Москве заблужусь, все так переменилось. Но, скажи главное, Полина: ты счастлива? Чего задумалась?

– Не знаю, как сказать. Думаю, что буду счастлива.

Мама с тревогой заглянула мне в глаза.

– Ты не хочешь этой свадьбы?

– Почему не хочу, хочу. И замуж хочу и ребенка родить. Ты сама увидишь, что Гарри просто – подарок судьбы. Дома мне и не снилось, окрутить такого парня, какого Аристархов мне прямо на блюдечке поднес. Он такой внимательный: придумывает развлечения, дарит подарки постоянно. То часы, то кольцо, то новый сотовый. Билеты для нас в Большой театр тоже он купил. Еще извинялся, что не сможет сопровождать, но я думаю, мы и вдвоем не заблудимся. У меня в жизни не было такого кавалера!

– Но тебя что-то смущает?

– Во-первых, явно обиженной Аристарховым осталась его жена, Наталья, хотя и пытается это скрывать.

– Какая она, твоя мачеха?

– Совсем не старая, глуповатая, ревнивая. Представь, мама, она даже про меня подумала, не новая ли я пассия Аристархова? А горничные у нее – страшнее не придумаешь, мне Нина Валентиновна, наша повариха, про ее ревность анекдоты рассказывала. Наталья рассчитывала на все имущество, а ей достался только ресторан и еще что-то по мелочи. Ее дети, к счастью, легко перенесли отсутствие себя в завещании, Кристина – в силу легкомыслия, а Виктор рассчитывает на собственные силы. Мы с ним часто беседуем, он производит впечатление человека серьезного и глубокого. После Гарри – он самый симпатичный из всех.

– А во-вторых?

– А во-вторых, я все время помню, что пришла вслед за Марианной. То есть, если бы она не погибла, меня бы никто и не вспомнил. Мне все досталось от нее в наследство: и дом, и деньги, и жених. И вот я ношу ее кольцо, живу в ее комнатах… Ты понимаешь, о чем я?

– Понимаю, – мама тяжело вздохнула, подумав, сказала. – Но твое чувство вины необоснованное: ты же не устроила ту аварию. Так сложились обстоятельства. А много у тебя этих комнат?

– О, увидишь! – Мы подошли к машине, и я предупредила маму. – В машине не говори о моих проблемах.

– За кого ты меня принимаешь, дочка!

По дороге мы обсуждали мамины планы на время до ее поездки в Турцию. Планы были наполеоновские, но дней только три. Тщательно отфильтровав самое главное, мы выбрали экскурсии в Кремль, Большой театр, Третьяковку и поиски потерянного друга. Про эту женщину, Надежду Васильевну Сереброву, мама мне ничего раньше не рассказывала. Это было из тех тяжелых детдомовских времен, про которые она не хотела вспоминать. Сейчас она охарактеризовала ее словами.

– Надежда Васильевна святая женщина, хоть и неверующая. Она мне жизнь спасла.

Адрес у мамы был очень старый, она сохранила поздравительную открытку от Серебровой «С днем рождения», но боялась, что Надежды Васильевны там не окажется. Посылала запрос через адресный стол, приблизительно определив год рождения, но безуспешно. Не помог маме и Интернет, которым она привыкла свободно пользоваться.

Интернет вошел в нашу жизнь три года назад, когда меня отправили учиться на курсы «Информационные технологии в образовании». Курсы были двухнедельные, с освобождением от работы. Попала я туда по большому блату: школа меня выставила на городской конкурс «Учитель года», и обучение добавляло мне баллов. До этого компьютера у нас не было, мама на работе одним пальцем что-то набирала, а я с грехом пополам пользовалась школьным. Курсы мне на многое «раскрыли глаза», мы напряглись и купили подержанный комплект с принтером и модемом. Купили в крупной фирме, очень дешево и с гарантированным сервисным обслуживанием.

Совпало, что мы как раз поставили телефон. Вскоре мы подключили модем – и для нас началась Эра Интернета. Одни считают Интернет мировым злом, другие – мировым благом, а я считаю – зеркалом, отражающим наш мир. Мы не «заболели» им, в силу ограниченных ресурсов времени и денег. Если в 7 встаешь на работу, не засидишься до утра в сети. Я полюбила энциклопедии, сайты музеев, новости. Мама неожиданно увлеклась перепиской. Но не сразу. С детства она мечтала путешествовать. Начитавшись, как дешево съездить в Европу «автостопом», она решила, что мы с ней сможем подкопить денег и поехать. Для начала она решила выучить английский язык: купила диск с обучающей программой, наушники и перед сном по часу слушала, а утром повторяла. Для закрепления языка она и придумала вступить в переписку. Вскоре у нее образовался круг из трех друзей по переписке. Я смеялась над ней.

– Чему тебя научит итальянец или чех? Дружи с носителем языка – англичанином.

Но мама не бросила итальянца, и вскоре Луиджи остался единственным ее корреспондентом. У Миланского профессора с сибирской бухгалтершей нашлись точки соприкосновения: его бабушка было русской эмигранткой, и он давно увлекался русской культурой. А мама обожала итальянское искусство эпохи Возрождения, раньше покупала альбомы, а теперь диски по живописи и архитектуре. Дружба по переписке за год переросла в любовь. Луиджи специально изучил русский язык! Еще в мае он стал зазывать маму в гости, но Италия – визовая страна. Под этим предлогом мама и отказалась. По правде говоря, она стеснялась ехать в гости к мужчине. Тогда Луиджи предложил встретиться на нейтральной территории – в Турции. Он обещал оплатить маме гостиницу (отдельный номер, разумеется), питание, экскурсии, и даже билеты. И опять маме было неловко пользоваться чужими деньгами. Ее собственных сбережений едва хватало на дорогу до Москвы и обратно, и то по самому дешевому тарифу. Про эти тарифы она мне полдороги объясняла, никак не могла успокоиться от своего открытия, что билет на самолет может стоить и 10, и 8, и 3 тысячи.

– Так что выбирать число мне не пришлось, лишь бы успеть, лишь бы путевка не сгорела.

– Мама, но я-то могла бы тебе и 10 тысяч дать.

– Нет-нет, что ты, Полиночка! Ты и так потратилась на путевку. Что подумают обо мне твои новые родственники? Я совсем не собираюсь быть у тебя нахлебницей. Я тебе постепенно деньги верну.

– Мама, даже и не думай! Путевка – мой