Русская Никита - Эльвира Барякина

— Так когда выйдет наша статья? — спросил Волков, как-то внезапно успокоившись.

— Завтра с утра.

— Хорошо.

Он наклонился над столом, чтобы сделать соответствующую пометку у себя в настольном календаре… Когда он вновь посмотрел на Мэг, в его глазах уже прыгали озорные искорки.

— Кстати, Маргарита, что произошло с Игорем? Вы бы видели его физиономию, когда он вернулся в офис!

Мэг недоуменно посмотрела на него.

— А он что, не наябедничал вам? Я заехала ему по энному месту за то, что он пытался следить за мной. Это вы его послали?

— Я? Нет. Это его собственная инициатива. Он не доверяет вам, Маргарита. А теперь, наверное, и вовсе зачислил вас в список своих кровных врагов.

— А вас это радует?

— Еще как! Будет крайне интересно понаблюдать, чем закончится эта история.

Мэг демонстративно взглянула на часы.

— Время — шесть. Если не возражаете, я иду домой. Всего хорошего.

ГЛАВА 13

Мэг лукавила. Она направлялась вовсе не домой. У нее была назначена встреча с Сергеем Ивановичем. Через Ингу она доложила ему, что у нее есть важная информация, которую лучше передать с глазу на глаз.

По дороге она все думала над словами Волкова. Максим был прав: они действительно были одинаковыми и боролись за одно и то же. Но тогда как можно противопоставлять себя ему? На каком основании считать, что то, что делаешь ты — правое дело, а то, что делает он — нечто ужасное?

До сих пор Мэг была уверена, что Охотники работают со своими Клиентами, чтобы не дать им окончательно распоясаться и направлять их энергию, честолюбие и финансы на благо… Но где находилось это благо? Какое оно? Да и откуда Охотникам это знать, если, в конечном счете, они вовсе не высшие существа?

… Они встретились с Сергеем Ивановичем во дворе какого-то дома: молодая привлекательная женщина и седенький пенсионер, выгуливающий старую вислозадую таксу. Кто бы узнал в таком обличье грозного начальника Структуры? Мэг сама удивлялась, насколько разным и непредсказуемым мог быть ее шеф.

Синие сумерки сгущались над занесенными снегом липами, в окнах зажигались огни. Неторопливо идя рядом с Сергеем Ивановичем, Мэг рассказывала ему о событиях последних дней.

Шеф молчал, и это значило, что он очень доволен.

— Идея насчет фонда просто отличная, — все же снизошел он до похвалы, когда Мэг окончила свою историю. — Если у нас дойдет дело до конфликтов, парочка внедренных информаторов и скрытая видеозапись поставят на Алове крест.

— А что с Волковым? — напряженно спросила Мэг. — Если мы оставим все так, как есть, он действительно разорит «Красную Звезду». Представляете, что тогда будет? Масса людей потеряет работу, обанкротится множество мелких предприятий, которые работают на ее обеспечение…

Но вопреки ее ожиданиям Сергей Иванович лишь пожал плечами.

— Не забивай себе голову. Всех счастливыми не сделаешь. Эта война между Волковым и Шохиным нам на руку. Мы не можем допустить, чтобы кто-нибудь из них слишком укрепил свои позиции. Пускай они грызут друг друга, а мы будем смотреть. Если выигрывать будет мэр, мы чуть-чуть пособим Волкову, если наоборот — предложим помощь мэру. Пусть они тратят силы и деньги друг на друга, а потом придем мы и поднимем победу с пола.

Мэг растерянно посмотрела на него.

— Как же?! То есть мы позволим этим мерзавцам пустить по ветру крупнейшее предприятие области?!

Сергей Иванович остановился, взглянул ласково поверх очков.

— Рано или поздно «Красную Звезду» все равно скупят, и по большому счету какая нам разница кто именно и каким образом? Конечно, мы могли бы и сами ввязаться в драку, могли бы пытаться поставить свое руководство на заводе, скупить акции на нужных нам людей… Но к чему все это? Гораздо выгоднее взять на контроль уже готовых собственников. Так что ты работаешь в правильном направлении: подцепила Алова, нашла концы истории с Громовым, а теперь еще подкинула хорошую идею насчет террористов. Чувствуется, что Волков устроит Шохину хорошую встряску. А потом Шохин ответит ему тем же.

— И Волкову ничего не будет? — тихо спросила Мэг. — Даже за убийство Громова?

Сергей Иванович пожал плечами.

— Сейчас мы в этом не заинтересованы. Ведь если мы будем наседать на Волкова, то нам придется вступить с ним в откровенный конфликт. А оно нам надо? Лучше мы будем корректировать его поступки так, чтобы он не совсем отклонялся от «линии партии». Так что продолжай действовать в том же духе. В твое досье завтра будет занесена соответствующая благодарственная запись.

* * *

Дома Мэг ждала полная раковина невымытой посуды и разобранная постель. Она по быстренькому сварила себе какие-то макароны, поужинала… В квартире было холодно: в эту зиму у нее так и не дошли руки заткнуть рамы на окнах.

В такие вечера, как этот, Мэг не хотелось жить. Встреча с Сергеем Ивановичем не только не разрешила ее сомнений, но и добавил новые. Она и представить себе не могла, что когда-нибудь ее будут одолевать подобные мысли. Разумеется, она училась в «Академии», потом работала в Структуре из честолюбия. Волков правильно сказал: ей хотелось занять как можно более привилегированное положение в этом обществе. Но все должно делаться ради чего-то. Она мечтала стать добрым богом, который может управлять людьми и направлять их… Куда? Мэг и сама толком не знала. Наверное, к «светлому будущему»…

Вместо этого она сейчас работала на человека, который действовал в совершенно противоположном направлении. Ему нет ни до чего дела, кроме собственных интересов. Все остальное может гореть синим пламенем. А Мэг не только не мешала ему, но и вынуждена была всячески помогать.

И даже Структура ничего не могла поделать с данной ситуацией. Волков на свободе гораздо выгоднее для нее, чем Волков посаженный. Ведь если его арестовать, то на его место тут же придет кто-то другой, и этого другого тоже придется разрабатывать. На Волкова уже потрачено столько сил и средств, что выбрасывать их псу под хвост просто неразумно. Чтобы достичь своей главной цели, Структура должна иметь влияние и власть, а ради этого ей приходится закрывать глаза на отдельные вещи. Пусть даже на самые несправедливые. Мэг прекрасно все понимала, но от этого ей не становилось легче.

Она достала из кухонного шкафа припасенную бутылку. Пить в одиночестве — это уже клиника. Но не пить вообще она не могла: со своими мыслями надо было что-то делать.

Вытащив пробку, Мэг отхлебнула прямо из горлышка. Бокал доставать не хотелось — потом еще мыть придется.

Иллюзии и тепло потекли по телу. Вот так-то лучше… Хотя Мэг опять врала самой себе: ей уже очень давно «не лучше», ей всегда хуже, каждый день.

Она знала, отчего злится и пьет в одиночестве. Чего греха таить, где-то в глубине души Мэг всегда надеялась, что уж кто-кто, а она-то сможет показать класс, сможет сделать то, что не удавалось никому: проникнуть в сердце Волкова. Но куда проникать-то прикажете? Разве у него вообще есть сердце?! Можно упрямиться сколько угодно, пытаться прошибить лбом стену, но так или иначе ей придется признать правду: у нее не получится повлиять на Максима хотя бы потому, что влиять можно только на тех, у кого есть хоть какие-то моральные барьеры. А ему нет дела до того, что о нем подумает она или весь белый свет. Он просто прет напролом к своей намеченной никому неизвестной цели. А все остальное ему безразлично.

Мэг отхлебнула еще из бутылки.

Боже, боже, как ей не хватало сейчас Витьки! Раньше, в старые добрые времена она всегда могла просто уткнуться ему в плечо и так замереть. Он ни о чем не спрашивал, к чему были слова? Он и так все чувствовал. И зная, что у нее всегда есть муж, есть дом, есть тихая нора, в которой можно спрятаться, чтобы зализать свои раны, Мэг имела смелость ничего не боятся.

А сейчас что? Ей было некуда возвращаться с войны.

— Витька, ты умер, тебя нет, — пробормотала она старое заклинание. — Я тебя придумала…

Мэг знала: ни вино, ни молитвы, ничто вообще в этом мире не поможет ей. Она была больна затяжной, хронической, вечной и, увы, никому не нужной любовью. О таких чувствах принято слагать саги и снимать красивые фильмы. Но черт побери! Как они все не понимают, что такая любовь — проклятье! С ней невозможно жить!

Вскочив на ноги, Мэг закружилась по полу. Слезы капали из глаз на ладони, на пол, и теперь уже из груди рвалась другие слова… Или же скорее стон:

— Вернись… Вернись… Вернись…

Решение — пьяное и глупое — закралось в мозг как вор. Задевая за табуретки и косяки, Мэг рванулась в комнату, схватила непослушными пальцами телефон, набрала номер…

Только бы Витька был еще на работе! Мэг знала, он очень часто задерживается допоздна в своей мастерской…

Гудки… Какой-то треск…

Когда он поднял трубку, у нее мурашки побежали по всему телу.