Черный сорокопут - Алистер Маклин

- Хочешь, чтоб я пошла с тобой?

- Нет. Ходить я умею, глаза у меня в порядке. Никаких происшествий я не жду, соответственно, не нуждаюсь в твоей помощи. Если же что непредвиденное случится, трудно сказать, как ты меня выручишь. Только не обижайся!

- Что ж, - молвила она с некоторым сомнением в голосе, - Флекк отнял у меня пистолет, сколь я понимаю, звать на помощь бесполезно, и вряд ли я смогу справиться с теми, кто прыгнет на меня, но если прыгнут на тебя, то тогда я...

- Ты заблуждаешься, - терпеливо разъяснил я. Ты не создана для высоких скоростей. В отличие меня. Никто быстрей Бентолла не драпает от любой схватки.

Я прошелся по скрипучей кокосовой циновке и перетащил поближе к ее ложу застланную раскладушку.

- Не возражаешь?

- Действуй по своему усмотрению, - сказала она вполне дружески. Лениво оглядела меня из-под полуопущенных ресниц и весело улыбнулась. Улыбка эта, хотя и веселая, разительно отличалась от улыбки, подаренной мне в конторе полковника Рейна. - Я буду держать тебя за руку. Сильно подозреваю, что ты просто-напросто овечка в волчьей шкуре.

- Ты только дождись, пока меня снимут с боевого дежурства, пригрозил я. - Ты, да я, да огни Лондона. Я тебе тогда покажу.

- Пока я ничего не вижу.

- Что поделаешь. Не тот тебе партнер попался, неправильный. Хорошо хоть не слишком впечатлительный. Теперь по поводу раскладушки. Не поддавайся чувству горького разочарования. И все-таки прими к сведению; когда я нынче ночью отправлюсь на прогулку, хорошо было бы разместить на ней всякое тряпье, вроде бы там человек лежит. Вряд ли они будут изучать подлинность этого чучела бок о бок с твоей кроватью.

Послышались голоса. Я настороженно поднял голову. Из каменоломни в поле моего зрения вплыл Хьюэлл со своими китайцами. Хьюэлл устрашал своим разительным сходством с обезьяной: согбенный корпус, семенящая походка, приторможенный взмах руки, почти задевавшей в движении колено.

- Хочешь вскакивать по ночам с воплями после просмотра кошмарных сновидений? Обернись на минутку. Наш красавец прибыл, - сообщил я.

Ах, если б не рожа этого красавца, если б не бесконечный треп профессора, если б не бутылка вина, откупоренная им, как он выразился, в ознаменование случившегося, ужин вполне удался бы. Парнишка-китаец знал толк в кулинарии, и никакой ахинеи, наподобие птичьих гнезд или акульих плавников, нам не подавали. Но я не мог оторвать глаз от жуткой физиономии, торчавшей напротив меня. Безупречное белое одеяние, коим он, переодевшись, щеголял в данный момент, лишь подчеркивало неандертальскую омерзительность облика Хьюэлла. Мысленно заткнув уши, я заставил себя приналечь на вино. Австралийское бургундское вполне отвечало вкусу гурманов, предпочитающих прочим напиткам подслащенный уксус.

И все-таки, как ни странно, именно Хьюэлл сделал этот прием сносным. Примитивное, грубое лицо скрывало живой ум. Во всяком случае, Хьюэлл проявил трезвую осмотрительность, предпочтя бургундскому гонконгское пиво, а его рассказы о трудовой карьере горного инженера, объездившего полсвета, были по-настоящему занимательны. Одна беда: повествуя, он неотрывно смотрел на меня немигающими глазами, западавшими с каждой минутой все глубже, отчего эта иллюзия - медведь щурится на тебя из пещеры - резко усиливалась. Он вовсю налегал на "Старого матроса", и я, пожалуй, засел бы там на целую ночь, но Визерспун вдруг отодвинул стул и, довольно потирая руки, спросил меня, понравился ли ужин.

- Отличный ужин, - ответствовал я. - Держитесь за этого повара. Большое вам спасибо. А теперь, с вашего позволения, я вернусь к жене.

- Ничего подобного! - Визерспун входил в роль оскорбленного хозяина. - Нас ждут еще кофе и бренди, мой мальчик. Свежий человек нам всегда в радость. Правда, Хьюэлл?

Хьюэлл не спорил с ним, но и согласия не изъявлял. Визерспуну же это было до лампочки. Он выволок на передний план легкое плетеное кресло, пригласил туда меня и суетился, как старая курица, пока не убедился, что я пребываю в полном комфорте. Тогда-то появился Томми с кофе и бренди.

Начиная с этой минуты вечер весело покатил по накатанной колее. После второго появления боя с напитками профессор велел ему принести сюда, к нам, бутылку. Уровень ее содержимого неуклонно снижался, словно в донышке открылась течь. Профессор пребывал в ужасном состоянии. Уровень жидкости все падал. Хьюэлл дважды улыбнулся. Предстояла великая ночь. Теленка готовили к закланию. Не стали бы они тратить такое чудесное бренди впустую. Бутылка опустела, принесли другую. Профессор рассказал пару анекдотов средней фривольности и зашелся в приступе конвульсивного смеха. Хьюэлл улыбнулся вновь. Утирая слезы веселья, я перехватил быстрый, как вспышка, обмен взглядами. Надо мной занесли топор. Заплетающимся языком я похвалил профессорское остроумие. Трезвей, чем в этот момент, я в жизни не был.

Наверняка они рассчитали и отрепетировали весь спектакль до мелочей. Визерспун, как истинный ученый, принялся брать со стеллажей, совать мне под нос всякие экспонаты, а потом через пару минут заявил вдруг:

- Воистину, Хьюэлл, мы наносим оскорбление нашему новому другу. Давай покажем ему наши настоящие сокровища.

Хьюэлл колебался. И Визерспун буквально затопал на него ногами.

- Я просто настаиваю. Черт побери, какой это может причинить вред?!

- Хорошо. - Хьюэлл подошел к большому сейфу по левую руку от меня и минуту спустя, после безрезультатной возни с замком, сообщил: - Заедает, профессор. Комбинация не срабатывает.

- Попробуй набрать цифры в обратном порядке, - раздраженно проговорил Визерспун. Он стоял справа от меня, держа в руках обломок глиняной посуды. - Обратите особое внимание, мистер Бентолл, на такую деталь...

Но я уже не обращал внимания - ни особого, ни любого другого - на его слова. Более того, я не смотрел на черепок, а смотрел на оконное стекло у Визерспуна за спиной. Керосиновая лампа в комнате и абсолютная темень снаружи превратили стекло в превосходное зеркало. Я смотрел таким образом на Хьюэлла и на сейф, который тот оторвал от стены. Если сейф хоть что-нибудь весил, то это "что-нибудь" составляло не меньше трех центнеров. Я расположился в кресле : весьма уютно, перегнувшись вправо, закинув левую ногу на правую, причем правую ногу отставил в сторону, как раз туда, куда упал бы сейф, если б он падал. А он и впрямь вот-вот должен был упасть. От стены он отклонился на добрый фут, и Хьюэлл в полном смысле слова примеривался взглядом к моей ноге, чтоб не промахнуться. Затем последовал толчок.

- О Боже! - закричал профессор Визерспун. - Берегитесь!

Вопль ужаса был столь же искусно отрежиссиро-ван, сколь и тщательно, расчетливо попридержан во времени. Но профессору не стоило утруждаться. Я сам заботился о себе. И был на полпути из кресла в свободном падении, когда сейф обрушился на мою ногу, распластав ее по полу. Кожаная подошва в полдюйма толщиной - таков был мой единственный шанс. Не слишком верный, но больше уцепиться было не за что.

Я закричал от боли, ничуть не притворяясь. Эта толстая кожаная подметка, казалось, переломилась пополам, травмируя мою ступню, сама по себе нога осталас: в целости и сохранности.

Я лежал на полу, тяжело дыша. Лежал, придавленны. сейфом, пока Хьюэлл не кинулся поднимать его, а Ви зерспун - меня. Я попытался встать на ноги, стряхну, с себя профессорскую руку, наступил на поврежденну" конечность и тяжело рухнул на пол. Досталось несчаст ному полу в этот вечер: два таких удара, сперва сейф потом я.

- Вы ранены? - тревожно допытывался профес сор.

- Ранен? Да нет. Я не ранен. Просто я внезапно по чувствовал усталость и прилег отдохнуть. - Я свирепо уставился на него, баюкая свою раненую ногу.

Глава 5

Среда 10 вечера - четверг, 5 утра

Лепет соболезнований и извинений, отпаивание пациента жалкими буквально в несколько капель - остатками бренди, врачевание щиколотки, швы, бинты и прочее - все это заняло минут десять. После чего они помогли мне дойти - чуть ли не дотащили - до гостевой хибары. Профессор постучался. Дверь отворилась.

- Кто там? - Мэри набросила на плечи не то шаль, не то плед, керосиновая лампа эффектно подсвечивала ее сзади, наметив вокруг ее светлых волос сияющий ореол.

- Не волнуйтесь, миссис Бентолл, - произнес Визерспун успокоительно. - С вашим мужем туг у нас приключилась маленькая неприятность. Боюсь, он повредил себе ногу.

- Маленькая неприятность! Ничего себе, маленькая неприятность! заорал я. - Он повредил ногу! Да у меня перелом щиколотки! - Я отпихнул их руки, хотел протиснуться в дверь, споткнулся, закричал от боли и растянулся во весь рост на полу. Итак, у меня накапливался мало-помалу опыт в этом деле: измерять полы при помощи собственного тела. Кстати, куда быстрее, чем рулеткой.

Мэри у меня над головой что-то говорила пронзительным от беспокойства голосом, что именно - не знаю, мои стоны напрочь забили текст. Она опустилась рядом со мной на колени, но профессор галантно поднял ее, а Хьюэлл перенес меня с пола на раскладушку. Весу во мне под две сотни. Ему же это хоть бы хны. Он затратил на меня не больше усилий, чем девчушка, перекладывающая куклу с места на место. Правда, проявил куда меньше нежности...