Без(д)умный прыжок в никуда (СИ) - Климова Маргарита Аркадьевна

Но, для того чтобы уйти и выгадать время, надо было притвориться и сыграть по правилам отца. Ужин, где, скорее всего, Таню жду не самые приятные моменты, пара дней в замке, в ожидании не очень честных ходов со стороны родителей, и если отец не любил закулисную игру, то мать, как настоящая волчица с родословной, выросла на этом и не побрезгует ничем.

Пока Гор метался в раздумьях, Татьяне принесли платье и приглашение на ужин от королевской четы. Почётно, но с холодной серостью стен, уходящих в высокий потолок, приглашение на ужин выглядело как повестка явиться на суд.

Скорее всего, она накручивала себя, проецируя в голове исторические летописи с дворцовыми драмами на Земле и вспоминая недавнее гостеприимство у тигров. Ведь, может быть, у Гора родители окажутся душками, радующимися от всего сердца невестке сына.

В своём представлении о душках Таня разочаровалась сразу, как только вошла в сопровождении Гориала в обеденный зал. Огромный стол, человек шестьдесят за ним, а вернее оборотней, суровый мужчина во главе него и подозрительно много женщин, разодетых и разукрашенных, словно пожаловали на бал. Специально было сделано, или нет, но на их фоне коричневое платье, выданное Татьяне, смотрелось ущербно, будто девушка прислуживать пришла.

Гориал тоже заметил, напрягся и с выражением посмотрел на отца. Он ожидал семейные посиделки, а не смотрины с лучшими волчицами королевства. Гор, конечно, ожидал ответных действий, но не думал, что они последуют так быстро. Что ж, играть, так играть. Он крепче сжал руку своей женщины, демонстративно поднял и прикоснулся губами к её ладони, широко улыбнулся присутствующей публике, не забывая демонстрировать хищный оскал, и гордо повёл избранную за стол, кивая головой в знак приветствия знакомым.

- Как вам в Сером королевстве, Таня? – донеслось обманчиво-дружелюбное с конца стола. Мать Гора, Карима, подносила к губам бокал с красным вином и тщательно сканировала человечку, совсем не пару её отпрыску.

- Строго и монументально, - ответила Татьяна, судорожно сжимая вилку. – Ощущение, что попала в пригород Лондона. На Земле есть такое место. Там всё пропитано стариной и величием.

- То есть, у жёлтых вам понравилось больше? – не собиралась прекращать допрос королева. – Развязные нравы, пошлые картинки на стенах, фривольное поведение женщин.

Таня сразу поняла к чему ведёт мать Гора и на что намекает. Выставить её развратной шлюшкой, путающейся с тиграми и восхищающейся их порядками. Низко, подло и противно.

- Нет, - отрицательно мотнула девушка головой, собираясь с силами и навешивая на лицо холодное безразличие. – Я оказалась там случайно, по наивности доверившись словам существа, притворяющегося другом, и была шокирована, увидев зарисовки. В моём мире такие картины не принято вывешивать на общее обозрение, как и считается аморальным свобода нравов. Наше общество достаточно зажато и загнанно в рамки приличия, не стремясь выйти из них.

- Но ваш наряд, в котором вы пожаловали, противоречит вашим словам о морали, - подалась вперёд Карима, неприлично поставив локти на стол. – Наши самки одеваются скромнее.

Видела Таня эту скромность. У каждой волчицы в этом зале декольте чуть ли не до пупа, а у сидящих рядом юбки разлетались разрезами до кружева на панталонах. Захотелось вспомнить слова Крылова: «мораль сей басни такова» …

- У нас разрешается женщинам ходить в брюках. Современные технологии, ускоренный ритм, конкуренция за место в жизни. Слабому полу некогда демонстрировать красивые и элегантные наряды. Мы растим детей, готовим, убираемся, работаем наравне с мужчинами, занимаемся спортом, водим автомобили. С таким круговоротом приходится носить удобную одежду.

За столом послышались смешки и шёпот, обсуждающий слова Тани. Больше всего поразила информация про работу, спорт и неведомый автомобиль. Досталось и мужчинам, позволяющим своим самкам работать и вести разгульный образ жизни. Да, сложно объяснить женщинам, сидящим и ждущим, когда их возьмут замуж для последующего размножения и ведения домашнего хозяйства.

- А как вы попали к нам? – прервал шушуканье Затур, внимательно следящий за разговором.

- Села в самолёт, большую птицу из железа, летающую с людьми внутри, и выпрыгнула в небе, чтобы ощутить свободное парение, - медленно стала объяснять Таня, вспоминая выражения лиц Бача с Ким, когда она им рассказывала причины падения. – У нас это тоже относится к спорту. Мой парашют не раскрылся. Это такой купол из ткани, который раздувается от воздуха и позволяет медленно планировать на землю. Вместо того, чтобы разбиться, меня выбросило сюда.

- Все эти машины, самолёты… Как они летают? – заинтересовался король, перестав орудовать столовыми приборами и полностью втянувшись в беседу, что немного успокоило Таню и позволило свободно вздохнуть.

- Летают самолёты, вертолёты и ракеты. Машины ездят по земле. Их все приводят в движение двигатели и горючее. Это как телеги и кареты, только без лошадей, и управляют ими люди. Космонавты летают в космос к звёздам и на луну, а лётчики поднимаются в облака и быстро пересекают большие расстояния.

Таня увлеклась, расписывая свой мир. Упомянула про телефоны, интернет, продвинутость медицины, не забыла о подводном перемещении, затронула оружие, банковские переводы, микроволновки и аэрогрили. Её мысли метались, боясь упустить что-то важное и интересное, а за столом образовалась тишина. Никто не скрипел по тарелкам вилками, никто не пережёвывал листья салата, никто не издавал ни звука, втянувшись в необычную историю. Для них рассказ звучал сказочно, как и для Тани казалось сказкой всё, что происходило здесь.

Оборотни, маленькие человечки, бабочки с телами людей, русалки, колдуны, собственная способность пылать огнём. Перестать бы удивляться, но каждая новая встреча вводила Татьяну в эмоциональный шок. Пока она боролось с ним болтливостью, Гор сверлил взглядом мать и с опаской поглядывал на отца, запивая злость кровавым вином. К концу ужина у него шумело в голове, голос любимой прорывался сквозь водную толщь, а родители и гости расползались в мутной пелене.

Волк пришёл в себя, когда его вели по коридору слуги, поддерживая под руки и подтягивая вверх. Да и как пришёл? Мысли всё ещё были затянуты густым мороком, звуки долетали, словно издалека, а в глазах скакали точки.

- Где Таня? – промямлил он, с трудом справляясь с языком.

- Землянку повела в покои королева, так что вы можете не волноваться.

Последние слова, услышанные Гором, врезались волнением и пониманием нависшей беды, но всё это погрязло под давлением пустоты. Он позволил себя опоить, и последствия его ошибки будут неисправимы, Гориал был уверен.

В это время Карима неспеша вела Таню по аркаде, потом по винтовой лестнице, задавая вопросы про её мир, законы, моду и всякие примочки для красоты, а девушка охотно делилась информацией, наивно веря, что смогла растопить в родителях Гора лёд. И если они не станут друзьями, то хотя бы смогут держать уважительный нейтралитет.

Как бы не так. Ни о каком уважительном нейтралитете речи не шло. Стоило им выйти на площадку, заменяющую крышу, и почувствовать сильные порывы холодного ветра, нещадно врезающегося в лицо, предполагаемая свекровь схватила Таню за предплечье и потащила к краю стены.

- Ничего личного, - прошипела Карима, подталкивая её к зияющей пропасти черноты. – Но мой сын не женится на человечке. Не туда тебя выбросило. Попробуем ещё раз? Как думаешь, сможешь вернуться к себе?

В следующее мгновение удар обжёг лопатки, злой ветер подхватил занемевшее от страха тело, а горящие ненавистью глаза стали стремительно удаляться. Почему-то Таня вспомнила хилого блондинчика, прыгающего с ней по пенькам. Его лицо так же удалялось, но оно было перекошено сожалением, а женское, оставшееся наверху, озарилось любопытством и облегчением, как будто скинуло груз непомерный ответственности с плеч.

Каменный настил приближался, ужас сковал горло, и Таня уже хотела прикрыть глаза, смирившись с неизбежным, как от земли оторвалась большая тень и подхватила её, не дав разбиться. Удар под дых, спирающий дыхание, болезненная вертушка, стёсывающая о насыпь кожу, знакомый запах зверя, врезающийся в ноздри, янтарные глаза, заглядывающие в душу, и темнота, затягивающая, словно в болото.