Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре - Сенченко Игорь

Побывали кинематографисты и на «кофейных факториях» Ходейды. Самые крупные из них, по рассказам В. Шнейдерова, принадлежали греческой фирме «Братьев Ливрато», экспортировавшей йеменский кофе во все страны мира, и шейху ’Умару, родственнику правителя Йемена, «владельцу нескольких лучших домов в Ходейде». Двор итальянской фирмы был буквально завален «горами кофейных зерен». Кофе поступал сюда сразу же из мест его сбора, в зеленой кожуре. Зерна от нее очищали с помощью огромных каменных жерновов. Профессия «чистильщиков» кофейных зерен считалась «высокооплачиваемой»; зарабатывали они в день до 80 копеек.

Очищенными от кожуры кофейными зернами, сваленными в кучи, занимались сортировщицы. Работу эту выполняли жены и дочери хаммалов, то есть портовых грузчиков, а также рыбаков и лодочников. Руки и ноги некоторых из них украшали дешевые серебряные браслеты, носы — серебряные кольца, а копошившихся рядом с ними голых детишек — простенькие амулеты. Бритые головы ребятишек венчали «курчавые чубы», считавшиеся у йеменцев лучшими «оберегами от сглаза».

Заработок сортировщицы кофе за полный рабочий день, «от восхода до заката», составлял всего 10–15 копеек. Сортировали кофе вручную, с помощью плетеных подносов-решет. Отсортированный кофе собирали в корзины, буквально по зернышку, и относили в специально обустроенные для ссыпки и хранения места. Там его взвешивали и расфасовывали по мешкам, весом по 100 кг. каждый. Из Ходейды йеменский кофе поступал на ведущие кофейные биржи мира — в Нью-Йорк, Геную и Гамбург.

Когда в гости к советским кинематографистам, проживавшим в доме-фактории «Востгосторга», приезжал принц, то первым в помещение, согласно протоколу, входил начальник местной полиции, держа на вытянутых руках «отделанный золотом ятаган принца».

Если обедали у принца, то под окнами его резиденции непременно играл военный оркестр, состоявший из «15 одетых в белые одежды музыкантов, во главе с турком-капельмейстером». Надо сказать, что музыка, исполняемая ими, замечает В. Шнейдеров, переносилась с трудом. Даже верблюды, стоявшие у ограды, и те ее едва выдерживали и начинали «истошно орать».

Ели руками, «предварительно вымыв их розовой водой из специальных кувшинов». Целиком зажаренного барашка, «начиненного рисом, изюмом и фисташками», которого, как правило, подавали к столу, разрезал и раздавал гостям шут. За барашком следовал «с десяток других блюд, круто приправленных перцем, имбирем и прочими пряностями». Затем переходили в кофейную комнату, где всем присутствовавшим на трапезе предлагали кофе с кальяном. При этом кофе угощали только гостей-чужестранцев; арабы попивали кишр.

Жить в Ходейде европейцу, заключает В. Шнейдеров, было, судя по всему, непросто, а для здоровья — и вовсе опасно. Свидетельством тому — довольно обширное кладбище за стеной города, «приютившее», по его выражению, тех из них, кто все же отважился приехать туда на работу. По словам двух сотрудников «Востгосторга», жили они в Ходейде, как на «необитаемом острове»; газеты получали с большим опозданием, и «не могли дождаться смены». Рискнули как-то вызвать семьи. Жены с детьми, оказавшись в Ходейде, практически сразу же заболели. И их пришлось срочно вывозить. Сначала «на африканский берег, в итальянскую колонию Эритрея», а оттуда, морем, — в Одессу (85).

Автор этой книги, работавший во второй половине 1970-х годов в советском консульстве в Ходейде, подтверждает, что многое из того, что видел там В. Шнейдеров в 1929 г., не изменилось и спустя полвека.

Вожделенная Сокотра. Совершая историко-этнографическое путешествие по землям Южной Аравии, нельзя не сказать, хотя бы пару слов, о Сокотре, острове таинственном, загадочном и вожделенном в прошлом всеми державами- конкистадорами Востока, месте «лучшего в мире алоэ». Из листьев алоэ, собранных в начале осени, выжимали сок, заполняли им глиняные формочки. И уже в затвердевшем виде сок растения алоэ, при участии торговцев, расходился по всему белу свету. Его широко использовали в медицине — для заживления ран и облегчения пищеварения.

Из трудов древнеримских и древнегреческих историков известно, что Аристотель, учитель Александра Македонского, настоятельно рекомендовал ему «разыскать Сокотру», остров-царство «важнейшего лекарственного снадобья», что тот и сделал.

Мореходы «Океанской Аравии» почитали Сокотру местом, приносящим удачу посетившим ее морякам. Поэтому, отправляясь в «земли зинджей» (черных людей), то есть Африку, непременно останавливались там.

Бывавший на этом острове Марко Поло отзывался о нем, как о месте, где, наряду с арабами, жили и христиане, где было «много амбры, алоэ и рыбы соленой». В те времена Сокотра представляла собой довольно бойкое место торговли и коммерции. Приставали к этому острову, сообщает Марко Поло, и суда купцов-индусов, шедшие в Аден, и парусники (самбуки) арабов, возвращавшиеся с товарами из земель Восточной Африки. Часто «стояли там станом» и пираты на своих кораблях разбойничьих после набегов на караваны морские, купеческие, и распродавали богатства, ими награбленные (86).

О поселенцах-христианах Сокотры упоминает арабский историк и географ Абу-л-Фида’ (1273–1310), называя их потомками «тех греков, которые пересекли море на кораблях» и основали там поселение.

Кстати, название острова произошло от арабских слов «сук» («рынок») и «кутра» («капля»). В переводе с арабского Сокотра — значит Рынок капель, то есть рынок камеди «драконового дерева». По преданиям южноаравийцев, на Сокотре обитала легендарная среди мореходов «Океанской Аравии» гигантская птица Рухх, способная поднять и унести в когтях слона.

ЧАСТЬ II

«ОСТРОВ АРАБОВ»

Запечатленное время

Дневник памяти. Язык и время. Мудрость древних.

Жилище аравийца.

Национальная одежда арабов Аравии.

Болезни, лекарства и врачеватели прошлого.

Калейдоскоп фактов.

Аравия — это земля, где поступают зачастую не так, как в Европе, рассказывали известные путешественники-портретисты «Острова арабов». Входя в жилище, европеец снимает головной убор, аравиец — обувь.

В Европе читают справа налево, в Аравии — слева направо. В Европе едят за столом, с ножом и вилкой в руках, в Аравии — на полу, с помощью пальцев правой руки, главного и единственного «столового прибора» аравийцев. В Европе говорят: «Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня»; в Аравии, напротив, заявляют, что «не стоит делать сегодня то, что можно сделать завтра». В Европе, подзывая кого-либо, пальцы руки поднимают вверх; в Аравии, наоборот, — опускают вниз. Домашний скот в Европе кормят травой и сеном, в Аравии — сушеной рыбой и финиками; и все потому, что и того, и другого там больше, чем травы.

Названия морей и заливов, омывающих Аравию, в большинстве своем, едва ли отвечают тем отличительным признакам, в соответствии с которыми они их получили. Возьмем, к примеру, Красное море. На самом деле оно — голубое, отмечал такой авторитетный исследователь Аравии как американский миссионер С. Цвемер. В Персидском заливе редко встретишь корабли персов; там их в разы меньше, чем судов англичан, не говоря уже об арабах (1).

Отличалась Аравия от Европы еще и тем, что в былые времена большинство княжеств на полуострове не имело собственных денежных знаков. Случалось, и довольно часто, по словам путешественников, что в одном и том же эмирате в одной его провинции были в ходу испанские монеты, а в другой — австрийские или английские.

Интересные наблюдения об арабах Аравии прошлого содержатся в заметках дипломатов Российской империи. Встречаясь на рынках, сообщали они, представители племен приветствуют друг друга словами: «Мир тебе!». При этом, не переставая, враждуют друг с другом. Чужеземцу, путешествующему по землям «Острова арабов», безопаснее столкнуться в пути с шакалом и даже с аравийским леопардом, нежели с «сыном пустыни», поскольку иностранец для кочевника — «дичь»; и грабит он его нещадно, до нитки. В то же время странник, кем бы он ни был, забредший на стоянку бедуинов, — их гость; и «все лучшее — гостю». Таков один из нерушимых законов пустыни.