Античная лирика - Автор неизвестен

СОЛОН

Саламин

Все горожане, сюда! Я торговый гость саламинский,Но не товары привез, — нет, я привез вам стихи.. . .Быть бы мне лучше, ей-ей, фолегандрием иль сикинитом,Чем гражданином Афин, родину б мне поменять!Скоро, гляди, про меня и молва разнесется дурная:«Этот из тех, кто из рук выпустили Саламин!». . .На Саламин! Как один человек, за остров желанныйВсе ополчимся! С Афин смоем проклятый позор!

Благозаконие

Наша страна не погибнет вовеки по воле ЗевесаИ по решенью других присно-блаженных богов.Ибо хранитель такой, как благая Афина Паллада,Гордая грозным отцом, длани простерла над ней.Но, уступая корысти, объятые силой безумья,Граждане сами не прочь город великий сгубить.Кривдой полны и владыки народа, и им уготованЖребий печальный: испьют чашу несчастий до дна.Им не привычно спесивость обуздывать и, отдаваясьМирной усладе пиров, их в тишине проводить, —Нет, под покровом деяний постыдных они богатеютИ, не щадя ничего, будь это храмов казнаИли народа добро, предаются, как тати, хищенью, —Правды священный закон в пренебреженье у них!Но, и молчанье храня, знает Правда, чтó есть и чтó было:Пусть хоть и поздно, за грех все-таки взыщет она!Будет тот час для народа всего неизбежною раной,К горькому рабству в полон быстро народ попадет!Рабство ж пробудит от дремы и брань и раздор межусобый:Юности радостный цвет будет войной унесен…Благозаконье же всюду являет порядок и стройность,В силах оно наложить цепь на неправых людей,Сгладить неровности, наглость унизить, ослабитькичливость,Злого обмана цветы высушить вплоть до корней,Выправить дел кривизну, и чрезмерную гордость умерить,И разномыслья делам вместе со злобной враждойБыстрый конец положить навсегда, и тогда начинаетВсюду, где люди живут, разум с порядком царить.

Седмицы человеческой жизни

Маленький мальчик, еще неразумный и слабый, теряет,Чуть ему минет семь лет, первые зубы свои;Если же бог доведет до конца седмицу вторую,Отрок являет уже признаки зрелости нам.В третью у юноши быстро завьется, при росте всех членов,Нежный пушок бороды, кожи меняется цвет.Всякий в седмице четвертой уже достигает расцветаСилы телесной, и в ней доблести явствует знак.В пятую — время подумать о браке желанном мужчине,Чтобы свой род продолжать в ряде цветущих детей.Ум человека в шестую седмицу вполне созреваетИ не стремится уже к неисполнимым делам.Разум и речь в семь седмиц уже в полном бывают расцвете,Также и в восемь — расцвет длится четырнадцатьлет.Мощен еще человек и в девятой, однако слабеютДля веледоблестных дел слово и разум его.Если ж десятое бог доведет до конца семилетье,Ранним не будет тогда смертный конец для людей.

К Мимнерму

Нет, хоть теперь убедись, исключи это слово из песниИ не гневись, что тебя лучше я выразил мысль,Лигиастид! Пожелай, изменив свою злую молитву,Лет восьмидесяти смерти предела достичь.. . . .Также без слез да не будет кончина моя: умирая,Стоны друзьям и тоску я бы оставить желал.

К Фоку

«Нет в Солоне мысли мудрой, нет отваги стойкой в нем:В дверь к нему стучалось счастье — и не принял он его.В неводе улов имея, не решился он на брегВытянуть его: умом, знать, он и сердцем ослабел.Боги! Мне б добиться власти, мне бы полнотой богатствНасладиться и в Афинах день процарствовать один —На другой дерите шкуру, род мой с корнем истребив!». . . .Если ж родину своюЯ щадил, не стал тираном и насилий над странойНе творил, своей же славы не позорил, не сквернил,В том не каюсь: так скорее я надеюсь превзойтиВсех людей.. . . .…А они, желая грабить, ожиданий шли полны,Думал каждый, что добудет благ житейских без границ,Думал: под личиной мягкой крою я свирепый нрав.Тщетны были их мечтанья… Ныне, в гневе на меня,Смотрят все они так злобно, словно стал я им врагом.Пусть их! Все, что обещал я, мне исполнить удалось,И труды мои не тщетны. Не хочу я, как тиран,По пути идти насилий иль дурным дать ту же часть,Что и добрым горожанам, в тучных родины полях.. . . .

«Моей свидетельницей пред судом времен…»

Моей свидетельницей пред судом временДа будет черная земля, святая матьБогов небесных! Я убрал с нее позорПовсюду водруженных по межам столбов.Была земля рабыней, стала вольною.И многих в стены богозданыой родиныВернул афинян, проданных в полон чужойКто правосудно, кто неправдой. Я домойПривел скитальцев, беглецов, укрывшихсяОт долга неоплатного, родную речьЗабывших средь скитаний по чужим краям.Другим, что здесь меж ними, обнищалые,В постыдном рабстве жили, трепеща владык,Игралища их прихотей, свободу дал.Законной властью облеченный, что сулил,С насильем правду сочетав, — исполнил я.Уставы общих малым и великим правЯ начертал; всем равный дал и скорый суд.Когда б другой, корыстный, злонамеренный,Моим рожном вооружился, стада б онНе уберег и не упас. Когда бы самПротивников я слушал всех и слушал все,Что мне кричали эти и кричали те,Осиротел бы город, много пало быВ усобице сограждан. Так со всех сторонЯ отбивался, словно волк от своры псов.

МИМНЕРМ КОЛОФОНСКИЙ

«Что за жизнь, что за радость, коль нет золотой Афродиты!..»

Что за жизнь, что за радость, коль нет золотой Афродиты!Смерти я жаждать начну, если мне скажут «прости»Прелести тайной любви, и нежные ласки, и ложе.Только ведь юности цвет людям желанен и мил;Старость же горе несет, красавца с уродом равняя.Стоит приблизиться ей, сразу томиться начнетЧерными думами сердце, и солнца лучи золотыеСтарца не радуют взор, старцу не нужны они:Юношам он опостылел и девам внушает презренье.Вот сколь тяжелым ярмом старость ложится на нас.

«Вдруг распускаемся мы, как листва под весенним дыханьем…»

Вдруг распускаемся мы, как листва под весенним дыханьем:Быстро в зеленый убор солнце оденет леса.Ах, но недолог прелестный расцвет! Мимолетна усладаДней тех, когда от богов нет нам ни счастья, ни мук.Счастье — в неведенье милом. Но близятся черные керы,Старостью мрачной одна, смертью другая грозит.Шире палящий пожар простирает лютое солнце:Бурая сохнет листва, блекнет одежда лугов.Лучше тогда умереть, чем влачить безотрадное бремя,Если настала пора юной красе увядать.Сколько ждет нас в грядущем до смертного часа кручины!Полною чашей был дом — по миру ходит богач,Тот сыновей не родил — сиротой умирает бездетный,Этого гложет недуг… Кто проживет без беды?

«Минет пора — и прекраснейший некогда муж пробуждает…»

Минет пора — и прекраснейший некогда муж пробуждаетПренебреженье одно в детях своих и друзьях.

«Вечную, тяжкую старость послал Молневержец Тифону…»

Вечную, тяжкую старость послал Молневержец Тифону.Старость такая страшней даже и смерти самой.

«…Но пролетает стрелой, словно пленительный сон»

…Но пролетает стрелой, словно пленительный сон,Юность почтенная. Вслед безобразная, трудная старость,К людям мгновенно явясь, виснет над их головой, —Старость презренная, злая. В безвестность она нас ввергает,Разум туманит живой и повреждает глаза.

«Если бы в мире прожить мне без тяжких забот и страданий…»

Если бы в мире прожить мне без тяжких забот и страданийЛет шестьдесят, — а потом смерть бы послала судьба!

«…Одни из беспечных сограждан»

…Одни из беспечных согражданБудут злословить тебя, но и похвалит иной.

«…да встанет меж нами с тобою правдивость!»

…да встанет меж нами с тобою правдивость!Выше, святей, чем она, нет ничего на земле.

«Пилос покинув высокий, Нелеев божественный город…»

Пилос покинув высокий, Нелеев божественный город,В Азию милую мы прибыли на корабляхИ в Колофоне желанном осели, чрезмерные силой,Всем показуя другим гордости тяжкий примерПосле того, и оттуда уйдя, эолийскую СмирнуВзяли мы волей богов, Алис-реку перейдя.

«Ввек не увез бы из Эй большого руна золотого…»

Ввек не увез бы из Эй большого руна золотогоСобственной силой Ясон, трудный проделавши путьИ совершив для безбожного Пелия тягостный подвиг,Ввек бы достигнуть не смог вместе с толпоюдрузейСтруй океана прекрасных…. . . .Гелию труд вековечный судьбою ниспослан на долю.Ни быстроногим коням отдых неведом, ни самОн передышки не знает, едва розоперстая ЭосИз океанских пучин на небо утром взойдет.Быстро чрез волны несется он в вогнутом ложе крылатом,Сделано дивно оно ловкой Гефеста рукойИз многоцветного золота. Поверху вод он несется,Сладким покояся сном, из гесперидской страныВ край эфиопов. Восхода родившейся в сумерках ЭосЖдут с колесницею там быстрые кони его.Встав, Гиперионов сын на свою колесницу восходит…

ФЕОГНИД