Секс в эпоху согласия - Кэтрин Энджел

В XX в. получили наиболее широкое распространение два подхода к теме сексуальности. Первый зародился еще в конце XIX в. в работах Хэвлока Эллиса, Рихарда фон Крафт-Эбинга и Зигмунда Фрейда. В его основе лежит доброжелательный интерес к человеку, а также несколько патологическая одержимость разнообразными «сексуальными девиациями». В центре всех работ этих ученых стояла человеческая личность. Ее всестороннее и внимательное изучение давало исследователям возможность сделать выводы о сексуальности.

Второй подход связан с именами Альфреда Кинси (он публиковал свои исследования в конце 1940-х и начале 1950-х), Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон (их первая книга, как я уже упоминала, вышла в 1966 г.). Они опирались исключительно на статистику и большие объемы данных, измеряя одни и те же показатели у бесчисленного количества людей. Кинси с коллегами буквально проводил «ковровые бомбардировки» опросниками, задействовав в одном из своих исследований шестнадцать тысяч человек. В лабораториях Мастерса и Джонсон исповедовали другую форму тщательности: вуайеристские проникающие в тело камеры, датчики и сенсоры на механических секс-устройствах.

Альфред Кинси, энтомолог по образованию, был одержим сбором данных; его работы поражают как минимум размахом, масштабом учета и каталогизации. До того как он обратился к сексологическим штудиям, Кинси прочесал всю территорию США, описывая разновидности орехотворок. С тем же, достойным судмедэксперта, педантизмом он подошел к изучению человеческой сексуальности15. Его команда, вооружившись анкетами из трех сотен вопросов, проводила двухчасовые интервью с каждым участником исследования. За единицу измерения сексуального опыта Кинси принял «сексуальную разрядку»: он подсчитывал оргазмы и выяснял, в каких обстоятельствах люди их получают. Вопросы, включенные в его анкету, касались того, в каких обстоятельствах и позах опрашиваемые занимаются сексом, какой секс предпочитают, как часто получают оргазм; другая часть опросника охватывала темы мастурбации, гомосексуальности, сексуальных контактов с животными, сексуальных проблем и расстройств.

Кинси признавал, что «сексуальная разрядка» не идеальная единица измерения сексуального опыта, но считал, что это единственный достаточно надежный и поддающийся учету показатель, на основании которого можно строить статистическое исследование. Акцент на оргазме — и вынесение за скобки всего, что не ведет к оргазму, — принесли некоторые плоды. Так, например, Кинси, а за ним и Мастерс, и Джонсон стали рассматривать женский оргазм как объективное явление, освободив сексуальную жизнь женщины от ранее считавшейся необходимой связи с замужеством и деторождением. Кроме того, это позволило Кинси низвести секс между состоящими в браке мужчиной и женщиной до рядовой активности в длинном ряду сексуальных практик, включающем мастурбацию, гомосексуальный секс и секс с животными. Таким образом, вынесение оргазма в центр исследования позволило Кинси игнорировать давно сложившуюся иерархию норм и «девиаций».

Результаты исследований Кинси произвели скандал в консервативном американском обществе 1950-х. Согласно собранным им данным, около 90% мужчин занимались сексом до брака и почти треть мужчин имели тот или иной гомосексуальный опыт, сопряженный с получением оргазма. Половина женщин, вступая в брак, уже не были девственницами, и две трети испытывали оргазм до замужества. Около трети опрошенных мужчин и женщин переживали как минимум один гомосексуальный опыт. 8% мужчин испытывали оргазм при сексуальном контакте с животными. Ставя в центр исследования оргазм, Кинси руководствовался исключительно математической логикой, но пришел к политически и социально заряженным результатам. Гетеронормативные установки послевоенного американского общества были разнесены в пух и прах, и социум ответил резким отпором. Конгресс инициировал расследование деятельности Кинси, а Фонд Рокфеллера перестал спонсировать его работу.

Выборка участников исследования Кинси не была репрезентативной: большую часть из них составляли белые американцы. Более того, хотя ученый понимал, что выбранные им методы небезупречны (будут ли люди говорить интервьюерам правду при наличии строгого социального табу на обсуждение секса?), он предпочитал умалчивать об этой небезупречности: и о специфической психологической обстановке на интервью, и — особенно — о тактике их ведения. Задавая интервьюируемому вопрос о каком-либо сексуальном опыте, Кинси сразу спрашивал, когда тот впервые его испытал, пренебрегая вопросом о том, испытывал ли интервьюент его вообще. Предполагалось, что это помогает людям преодолеть смущение, но можно расценить это и как давление. Интервью — это в целом довольно ненадежный источник данных. Кинси, одетый в твидовый пиджак и галстук-бабочку, забрасывал вопросами собеседников, многие из которых, возможно, никогда раньше не обсуждали секс ни с кем, тем более в таких откровенных подробностях. Исследователь, сам того не желая, мог сильно повлиять на их ответы. В подчеркнуто строгой, деловой обстановке интервью с большой вероятностью могут родиться определенные фантазии. Нейтральный и непредвзятый опрос на деле может показаться кому-то странно эротическим или как минимум провокационным.

Сексологи пытаются рассматривать «сексуальную личность» (или даже просто тело) вне культурного и социального контекста, пытаются вычленить некую чистую сексуальность, не затронутую влиянием внешнего мира. Но это просто идеалистическое стремление к упрощению, чистая иллюзия: объект исследования нельзя изолировать от реальности. Кроме того, ученые часто не принимают во внимание эротизм самого процесса и атмосферы сексологического исследования. Мастерс и Джонсон просто не могли так или иначе не повлиять на происходящее: например, у участников эксперимента сексуальное напряжение могло возникнуть, скажем, от осознания того, что они занимаются сексом за закрытыми дверями в респектабельном учебном заведении и при этом за ними внимательно кто-то наблюдает. Абсолютно исключить себя из процесса наблюдения не могут и современные сексологи: их зонды, удобные кресла, строгие ограничения и методы стимуляции не скрывают, а скорее метонимически представляют исследователей. Все подобные эксперименты — это, по сути, вуайеризм, и как бы ученые ни старались подходить к изучению секса объективно и бесстрастно, им не откреститься от собственной природы.

Кинси измерял и подсчитывал все, что мог, как и Мастерс и Джонсон. Их респектабельные выходы в белых лабораторных халатах служили подтверждением научной состоятельности их работ. Сексологам всегда приходится тщательно заботиться о своем имидже, и именно поэтому они настойчиво и даже в ущерб достоверности исследований уверяют публику в объективности своих методов. А поскольку с нейтральностью и объективностью (самыми почитаемыми в науке качествами) ассоциируется прежде всего количественный анализ, сексология часто берет его на вооружение. Ученые надеются таким образом убедить публику и, возможно, себя, что они на сто процентов нейтральны, объективны, а главное, ни в коем случае не вуайеристичны. В общем, сексологи по-прежнему измеряют и подсчитывают все, что только можно16.

Экспериментальным методам поют оды в современных обзорах научных достижений. Предполагается, что именно они должны очистить желание от культурной накипи, отмести субъективность личных рассуждений и явить нам трепещущую влажную суть истинной сексуальности. Всех воодушевляет мысль о том, что плетизмографы, регистрирующие увлажненность влагалища, и устройства, отслеживающие сердцебиение и