Желая дракона (ЛП) - Мило Аманда

На самом деле нет необходимости снимать набедренную повязку; как это уже продемонстрировал, он может добраться до меня, просто откинув ее в сторону. Но я все равно прижимаю слегка дрожащие пальцы к ее завязкам, и мои внутренности становятся теплее, когда кожа Халки дрожит от прикосновения моего пальца к его бедру.

Теперь мы оба голые, лицом друг к другу.

Его широкая грудь заполняет мое поле зрения. Он такой высокий, что ему пришлось бы наклониться, если бы он хотел, чтобы я высунула язык и пощекотала один из его сосков.

Мой язык внезапно этого хочет. Интересно, как он отреагирует. Я не думаю, что у драконов есть соски в их естественной форме, поэтому поддразнивание должно быть открытием для нас обоих.

Грудь поднимается и опускается быстрее, мой взгляд скользит по телу Халки с собственническим удовлетворением. Его широкие плечи, кажется, простираются от одной стороны здания к другой. И то, как он вдыхает, и его живот резко выделяется, когда мой взгляд опускается вниз по его телу…

У меня пересыхает во рту, в то время как место между ног становится влажнее.

Глаза Халки смотрят на меня так же, как я смотрю на него. Его рука скользит по моему животу со всем давлением крыла бабочки, как будто его резкое движение заставит меня исчезнуть.

— Мягко, — бормочет он, тяжело дыша, гладя меня.

Ну, моя кожа была бы такой. Даже в его «человеческом» виде его чешуя имеет слегка абразивный вид, а чешуя на ладони полностью покрыта мозолями. Он гладит меня полностью вниз, пока не достигает моего бедра, а затем скользит рукой, пока не обхватывает мою ягодицу. Он кладет вторую руку мне под другую ягодицу. А потом прижимает меня к себе, лицом к лицу, и несет к кровати, как будто здание горит, и достигнув горизонтальной поверхности, мы сможем пережить это.

Он бросает меня на спину на кучу наших грубых шерстяных одеял…

Я не обращаю внимания на блевотный кирпич, который валяется с одеялами. Что непросто, потому что эта чертова штука приумножилась; Халки вернулся со своей охоты на шакалов с куском дерьма такого же размера, но рыжевато-коричневого цвета. Пара гладит меня по плечу и касается моих волос, но я изо всех сил стараюсь притвориться, что их нет с нами.

Он внезапно приближается ко мне и с удивительной ловкостью для мужчины, который на самом деле дракон, искусно раздвигает мои ноги своим коленом. Его член своей широкой блестящей короной утыкается в мой лобок, а перья на кончике щекочут мою щель, скользя между моими бедрами.

Ничто не могло подготовить меня к странностям этих двух вторжений. Дико извиваясь и щекоча.

Но крики, которые они вырывают у меня, — это не жалобы.

Когда лицо Халки скользит по моему, я поднимаю голову, чтобы принять его поцелуй.

Вместо этого он шокирует меня, прижимая свою текстурированную челюсть к моей и… его губы находят мою мочку уха.

Он открывает рот, осторожно протягивает мою мочку к губам — а затем кусает меня.

— Ах! Я думала, это будет поцелуй!

Я вздрагиваю, мои руки летят к его рукам, сжимая его мускулы — и от их твердости меня охватывает волна похоти.

Тем временем, слегка лизнув, Халки отпускает мое ухо и начинает дразнить мою шею.

Он сжимает губы, посасывая мою шею — а затем кусает меня, как летучая мышь-вампир.

— Что ты делаешь?

Я тяжело дышу.

Я не могу представить старого Ятанака, сосущего женскую шею. На самом деле, я не хочу этого представлять. Но я видела некоторые свидетельства этого. Кроме того, слышала хихиканье и стоны, исходящие из его дома на газоне, и слышала много историй, но кусание ушей и шеи все еще кажется мне странным.

Однако… это ЧУВСТВИТЕЛЬНО хорошо. Намного, намного лучше, чем я могла себе представить.

— Я, — грохочет он, когда его зубы касаются моего плеча, его голос грубый, гортанный, — отмечу тебя, как дракон отмечает свою половинку.

Халки снова меня кусает.

Я кричу, и мои пальцы впиваются ему в волосы, сжимая его. Почему это так хорошо?

Он наклоняется ко мне и кладет ладонь под одну из моих грудей, держа ее так, будто это подношение.

— Нееет, — стону я, слишком много переживая и чувствуя себя слишком хорошо, чтобы напрягаться.

Несмотря на то, что дракон использует меня как свою жевательную игрушку, я также осознаю, насколько удивительно распухла внизу. И, когда мои бедра скользят мимо друг друга с поразительной легкостью, я обнаруживаю, что достигла состояния, близкого к насыщению. Кто знал, что мои сливки собираются от укусов драконов?

Глаза Халки вспыхивают, когда он ненадолго смотрит в глаза, а затем его внимание отвлекает мой сосок, и он набрасывается на него ртом.

Он обхватывает его языком и сосет.

Я слышала об этом акте — игра груди, конечно, слышала — но у меня не было контекста, насколько невероятно это чувствовать, когда рот мужчины прижимается к такой чувствительной области. С каждым рывком из его рта я чувствую, как искра пробегает к вершине моих бедер, отчего в животе вспыхивает жар.

— Халки!

Я задыхаюсь.

Он кусает меня за сосок.

Я кричу и хватаюсь за его шею сзади. Но из-за того, что у него острые зубы, он невероятно… каким-то образом нежный. Потому что это не больно, как настоящий укус, и когда я восстанавливаю возможности своих мускулов, чтобы поднять голову и взглянуть на себя, у меня нет кровотечения.

Халки переводит свое внимание на другую мою грудь, и я готовлюсь, когда он закрывает рот другим моим соском…

Но он только втягивает его языком, добавляя сосательное давление, прежде чем отстраниться.

Мое тело немного сжимается от странного разочарования.

Между яркими белыми зубами моего дракона вырывается смех, заставляя мои глаза метаться к нему.

Он провел щекой по моему плечу, прежде чем снова опуститься на уровень моей груди, и, поцарапав чешуйчатым лицом, наносит удар ртом.

Вспышку боли преследует вспышка удовольствия, которая бьет меня прямо между ног даже сильнее, чем раньше.

— Зачем мне это нужно? Почему это так хорошо? — ошеломленно спрашиваю я.

— Потому что я Хохлатый Мерлин, и мы великолепны во всем, что делаем, — отвечает Халки.

Он говорит совершенно серьезно. Я моргаю, глядя ему в макушку.

— Хм, просто чтобы ты знал, смирение, возможно, не является одной из твоих сильных сторон.

— Эх. Это хорошо известный факт среди драконов.

Его руки скользят по моим бокам и крепко сжимают мои бедра. Он проводит языком по линии моего живота, заставляя всю мою кожу подпрыгивать, заставляя мои щеки вспыхивать, останавливаясь прямо над моим курчавым холмиком. Он смотрит на меня и усмехается. — Но кому нужно быть скромным, когда я великолепен?

А затем его толстые пальцы умело разводят мои нижние губы, а его костяшки проходят мимо моего опухшего центра удовольствия.

— НГНХА! — это то, что я кричу.

Халки громко мурлычет и дразнит меня пальцами по внутренностям, растягивая меня, проверяя, что-то ища.

— Интересно, — удается ему сказать сквозь дребезжащий звук, который издают его грудь и горло, его веки опускаются так, что у меня бешено колотится сердце, — если ты такая, как говорят женщины-драконы, и у тебя есть особое сладкое местечко, спрятанное в твоем отверстии.

Отверстии? Я качаю головой, чтобы очистить образ змеи с откинутым назад хвостом и открытым люком — той, которая изгоняет и впитывает в себя размножающийся материал, а также пустоту меловых отходов. Грубо. Я качаю головой сильнее.

Глаза Халки встречаются с моими, и на мгновение он выглядит удрученным. Если бы он был в форме дракона, это могло бы происходить буквально, когда его настоящая оборка сдулась при моем ответе.

— Не ты, — говорю я ему. — Я представляла змею — не важно. Да, у меня есть золотая середина, и если ты продолжишь делать то, что делаешь, то ее найдешь.

Халки поднимается надо мной, его дыхание обтекает мою щеку, прежде чем он опускает подбородок и проводит языком по моему горлу, явно довольный этой новостью.