Наследие орков - Денис Юрин

Дождавшись, пока последний прихожанин покинет лоно святой обители, Дарк быстро поднялся и, на ходу расплатившись с подбежавшим официантом, вышел из кафе. Из пасмурной выси небес накрапывал то ли дождь, то ли мокрый снег. Беглец был осторожен: то и дело оглядывался по сторонам и перешел на противоположную сторону площади только после того, как приветливо замигал зеленый свет светофора. Слежки или открытого нападения он не боялся, однако одной встречи за утро с лихачом-водителем ему показалось вполне достаточно. Новая одежда нравилась Аламезу, да и повторно валяться в грязи не хотелось.

"Двери храма всегда открыты" - это фигуральное выражение одного из основателей Единой Церкви стало призывом к действию для его ретивых последователей, причем было почему-то истолковано второпях, то есть как в прямом, так и в переносном смысле. В любую погоду и вне зависимости от времени суток скрипучие двери деревенских церквей, ворота удаленных монастырей и городских соборов оставались открытыми, как будто предлагая уставшим путникам зайти и остаться с Истинной Верой навеки.

Прошедшая через века традиция оказалась как нельзя кстати. Скорее по привычке, нежели боясь преследователей, Дарк еще раз проверил, не следят ли за ним и, стараясь не думать о своей затерянной в потемках мироздания душе, ступил на каменные плиты собора.

Широкие колонны, украшенные резными узорами, фресками, барельефами и скульптурами святых, словно огромные стволы корабельных сосен, уходили ввысь и, пересекаясь, образовывали величественный свод. Повеяло холодом и печалью, в голове моррона возникла мысль о ничтожности и бесцельности существования. Какое-то время Дарк стоял неподвижно среди поражавшей размерами залы и озирался, пытаясь вспомнить, как выглядело внутреннее убранство собора пятьсот двадцать семь лет назад, в тот самый день, когда он в первый раз переступил его порог.

"Пожалуй, все как прежде, - подытожил наблюдение Дарк, - только нет флагов гуппертайльского герцога и рыцарских орденов, чуть меньше священников, да и посетителей не ахти!"

Действительно, в храме находилось не более десяти человек, притом занятых своими делами и не обративших внимания на робко застывшего у порога юношу. Двое священнослужителей копошились возле алтаря, расставляя в строго определенном канонами церкви порядке священные предметы, несколько прихожан сидели на скамьях, вслушиваясь в нежные звуки струившейся из-под сводов собора музыки и думая о чем-то своем. Возможно, они мечтали или просто заснули, убаюканные мелодичным голосом пастыря, пропустив долгожданный конец проповеди. В конце концов, чем бы ни вызывалась их сонливая неподвижность, а Дарку она была только на руку. Он пришел в храм по мирскому делу, а не исповедоваться в тайнах бессмертной души.

Подойдя вплотную к одной из колонн, Аламез стал внимательно изучать барельеф, изображавший подвиг гуппертайльских рыцарей при Кертонской битве. Одновременно нажав на голову самого сиятельного герцога и левый башмак павшего барабанщика, Дарк едва успел отскочить в сторону. Часть колонны бесшумно отъехала влево, и перед беглецом открылся узкий проход. Как только Аламез ступил внутрь колонны, отверстие мгновенно закрылось, и платформа пола медленно поползла вниз.

Двойная жизнь не столько сложна и опасна, сколько разрушительна для сознания. Страх быть пойманным и раскрытым вкрадывается в голову постепенно и с каждым днем все больше и больше овладевает мозгом, лишает возможности трезво оценивать возникающие ситуации, подавляет собственное "я" человека. Члены любого тайного сообщества - потенциальные параноики, боящиеся собственной тени и, как никто другой, ощущающие на себе молчаливую враждебность окружающего мира. Их удел - притворство, а образ жизни - постоянный маскарад, от которого можно быстро устать или окончательно сойти с ума, потеряв самого себя в обилии играемых ролей.

Дарк не мог точно вспомнить, кто первый из морронов предложил устраивать "лежбища", маленькие, скрытые от посторонних глаз закутки, которые служили членам Клана не только тайными убежищами, но и приютами, где можно было немного побыть собой, отдохнуть от притворства и навязываемых жизнью ролей.

О маленьком укрытии в самом сердце Гуппертайля знали немногие. Лет триста назад ему по секрету сообщил о "лежбище" в соборе его лучший друг, Мартин Гентар, бывший маг, дипломат и некромант. Годы шли, магия ушла из жизни людей, уступив место чудесам божественного происхождения. "Живую" воду стали называть "святой", а тот, кто не хотел свернуть с увлекательного пути познания, должен был или идти в монахи, или прятаться по дальним пещерам и заброшенным ответвлениям канализационных стоков крупных городов.

Старый друг и в каком-то смысле учитель Дарка питал отвращение к церковным песнопениям. Лишь однажды он решился уйти в монастырь и потом сожалел об этом опрометчивом шаге на протяжении долгих веков. Врожденная же любовь к комфорту не позволила Мартину встать на тернистый путь отречения от мирских благ, поэтому в далекую эпоху гонений на магов и духовно-светских перемен бывший некромант сменил род деятельности. Он стал архитектором, как раз одним из тех ученых мужей, которые начинали строить гуппертайльский собор более шестисот лет назад.

Платформа остановилась настолько резко, что Дарк чуть не упал в простиравшуюся впереди пустоту. В подземелье царил кромешный мрак, но в отличие от других подвалов, в которых Дарку приходилось довольно часто бывать, здесь не веяло холодом и пробирающей до костей сыростью. Правая рука моррона зашарила по стене в поисках факела, однако, к великому удивлению ее хозяина, наткнулась на маленький компактный выключатель. Щелчок, вспыхнул яркий свет, мгновенно озарив убранство далеко не аскетического убежища. Дарк удивленно присвистнул. Любовь бывшего некроманта к удобствам оказалась столь велика, что не умещалась в узких рамках конспирации и самоотречения. Широкая двуспальная кровать и мягкие диваны, обилие электронной аппаратуры, колб с реактивами и, конечно же, произведения искусства, развешенные по стенам вперемежку с редкими экземплярами коллекционного оружия, навевали мысль, что ты попал не в убежище пугливого беглеца, а в подземную лабораторию непризнанного, но тем не менее весьма обеспеченного гения. Увиденное никак не укладывалось в голове Дарка и совершенно не соответствовало его представлению о походных условиях.

Включив отопление и проведя экспресс-ревизию в запасах съестного, Аламез проверил спиною мягкость диванов, и только после того, как мышцы полностью расслабились, а ушибленный утром затылок перестал болеть, моррон принялся размышлять о дальнейших действиях.

"Последний посетитель был в убежище недавно, месяца три, а может быть, четыре назад. Об этом месте знали всего трое: я, Мартин и Анри. Холодильник полон, срок годности консервов не истек, а вещи в идеальном порядке: вазы не побиты, мебель и ковры на своих местах, значит, здесь был не Анри. Старый усач, определенно, не удержался бы и опробовал весь арсенал развешенного по стенам оружия, начиная от охотничьего ножа и заканчивая тяжелым двуручным топором, самым грозным и малоценным предметом коллекции. Поскольку хрупкие реторты и колбы в сохранности, а оружие не свалено в угол, значит, последним здесь все-таки прятался Мартин, но вот только вопрос: от кого?"

Привычки профессиональной ищейки взяли верх над желанием выспаться. Дело в том, что о Мартине и о старом вояке Анри Фламере уже давно ничего не было слышно. Около тридцати лет назад они бесследно исчезли, не на шутку встревожив и озадачив Совет Клана, членами которого, кстати, сами являлись.

К сожалению, Дарк был несведущ в естественных науках. Мутные, почти до конца испарившиеся осадки в ретортах и колбах, а также хаотично разбросанные по столу листы с записями свидетельствовали о том, что Мартин проводил какие-то эксперименты, но вот над чем бился пытливый ум бывшего некроманта - для Аламеза оставалось загадкой. Эликсир вечной молодости, зелье левитации, лекарство от какой-нибудь не излечимой медициной болезни, просто мазь от прыщей, вечно зудящих и портящих внешний вид ранимых подростков, - зная размах и непостоянство натуры гения, нельзя было исключать ни одного из возможных вариантов. Закончив ломать голову над тем, что все равно никогда не смог бы понять, Дарк отошел от лабораторного стола и занялся привычным для него делом, то есть поиском улик.

Записок, заметок, написанных на человеческом языке, а не пугавших каждого здравомыслящего человека формул, маг после себя не оставил. В бесчисленных тайниках, найденных сыщиком, не было ничего, кроме пыли, обрывков истлевших тряпок и денег. Вытащенных на свет божий помятых бумажек с портретами выдающихся личностей Старого Континента и дальверийских глав правительств было вполне достаточно, чтобы совершить увлекательное кругосветное путешествие в сопровождении трех десятков весьма притязательных красавиц или на месяц арендовать для прогулок океанский лайнер.