Не говори никому - Млада Рябинина

вернуть настрой на работу. Переживание по поводу завтрашнего дня нервировало, но исключение здесь заключается в том, что встреча будет завтра. Получается, пошло все к черту сегодня.

Понедельник, последняя неделя января, встречает нас сумбурной патокой. Все готовят табеля, планы, техкарты, няни обеспечивают группу чистотой, воспитатели добавляют в рабочую зону недостающее оборудование, с которым по регламенту следует работать. Ради кого? Ради проверки. Обход может нагрянуть независимо от нагрузки: хоть на завтрак, хоть во время занятия, хоть после сна.

Здороваюсь с натуженной улыбкой с родителями воспитанников, помечаю в журнале отсутствие некоторых детей, родители которых предупредили, ставлю плюсики, кто пришел. Посматриваю на настенные часы, потирая руку с зудящей чуткостью, ведь время переваливает к приходу Лазаревых. Я не готова. Ни морально, ни физически.

Крепче хватаюсь за ручку, сжимаю ноги, припоминая послевкусие от молочного коктейля.

Звенит колокольчик на двери. Поднимаю голову и наталкиваюсь на лед, сквозящий внутри, Семен прожигает мое тело. Варя подбегает к своему шкафчику, начинает раздеваться, попутно разговаривая с некоторыми не переодевшимися детьми. Ее папа подходит к столу; находит планшет с таблицей и присаживается подписать утренний фильтр.

«Я заставлю тебя, продажная личность, не обращать полного внимания на него!» — В ответ спесивое хладнокровие. Встряхиваюсь путем возникших мурашек и сосредотачиваюсь на потерявшем значении журнале посещений.

— Добрый день, Екатерина Владимировна, ― щебечет на ухо мужчина, встав ко мне весьма близко. Мужской пот и резкий одеколон создавали ядерную бомбу для моих рецепторов.

Дайте мне сил!

— Доброе, ― фальшиво любезничаю, установив с ним контакт глаз.

Присудите мне премию Оскар за лучшее женское умение выходить из воды сухой. Или такой награды не бывает?

— Здравствуйте, Екатерина Владимировна! — выкрикивает на всю раздевалку Влад, грузно вытаптывая большими ботинками следы из снега с перемешанным песком. Няня Таня долго будет ворчать на мальчишку. Ох, любят же они жару задавать.

— Здравствуй! — Кивков головы и улыбкой приветствую вошедшую следом его маму и возвращаюсь к нашему деликатному разговору.

— В четверг и пятницу нас не будет. Варя будет отдыхать дома. А в понедельник ― из-за литературного конкурса.

Какая замечательная новость с утра пораньше! Не видеть его смазливую мордашку в течение пяти дней ― более мечтать не могла. Это как пересматривать «Призрак» на DVD при отсутствии интернета, ворочаешься в попытке найти удобную позу, хотя так таковую сложно поиметь буквально. А как только появляется связь, тут же ищешь случай, разрядить свои затекшие суставы. Сколько раз так было в деревне у мамы Миши. Безусловно, я обожаю российский фильм и не стану оспаривать актуальную задумку.

— Хорошо. Как раз нужно будет закрывать табель.

Обрезала нить, сделав вид, будто занята бумажками. Я лишь пялилась в бумагу, расчерченную карандашом и ручкой.

— И еще.

Семен достает из внутреннего кармана пальто бумажку, кладет рядом с моей рукой и отступает на шаг.

— Надеюсь услышать положительный ответ.

Выгнула в недоумении бровь, бросив взгляд на свернутую в два раза бумажку. Мужчина, не проронив более, развернулся и подошел к своей дочери. Они сладко обнялись, перекинулись шуточными предложениями, после чего он ушел.

Долго мне приходилось глядеть на клочок обработанного химикатами дерева, гадая, о чем он имел в виду под видом ответа. Плюнув на свою тонкую сдержанность, схватила его, развернула и вчиталась в каллиграфический почерк. Даже тут ему удавалось вычурно завивать каждую букву.

Пора делать первые шаги, Екатерина) Буду ждать тебя около лесного парка сегодня в 18.30. Заверяю со своей стороны, никаких маньячеств не будет. Рядом со мной тебе нечего бояться.

Говнюк!

И правда думает, что соглашусь? Не твое поле для ягодок. Смяла бумагу, обошла барную рабочую стойку, выдвинула коробку для макулатуры и выбросила. Я не стану подчиняться безрассудству, которая в его приоритете ни с чем несравнимо с изменой. Пускай я подписалась на приговор «найти сторону приемлемого общения», это не изменяет моих навостривших рецепторов. Бросьте, по нему сразу же видно ― ищет легкодоступную девушку, видите ли, брак пнул копытом под дых. Я не нуждаюсь в его романтизме или как еще назвать то, чего требует от меня.

Конечно, без споров, Оксана давно бы завела балалайку, жаль не с медведем, о теме социального института брака, талдыча на подобии взглядов психотерапевта Эстера Переля, ― «…измена часто вообще не имеет никакого отношения к нашему партнеру. Она становится частью поиска себя — в том числе через принятие своей сексуальности и проработку детских травм.» Настя постаралась бы промолчать, перевести тему и забыть. Что в целом делаю и я.

Знаете, правду говорят, дураков меньше слушают, потому что умный научит, дурак наскучит.

Поправила свой жакет, отряхнула невидимые пылинки с брюк и посмотрела вглубь группы.

— Ребята, стараемся убрать игрушки и образуем круг!

— Екатерина Владимировна, — развернулась к подошедшей ко мне маме Влада, — по поводу оплаты хотела уточнить…

Работа не ждет.

Следующий день спустил груз в унитаз, убирая лишние проблемы в далекий ящик. Хождение по группам и напоминание о хранении личных вещей вне досягаемости детей, о содержании порядка в уголках, об уточнении высоты размещения растений и многое чего, имеющие видимые затруднения.

Я нервно постукиваю концом ручки по столу, следя за детьми. Очередной рабочий день подходит к концу и меня ждет насыщенная встреча с кроватью. Потягиваюсь и улавливаю из раздевалки, как дверь отворяется. Каждый волосок на теле поднимается от увеличения в помещении магнетизма. Вытянулась, отсчитала до тех пор, пока шаги не оказались достаточно близко и не подчинили меня повернуться.

Не знаю, что я должна была увидеть в его лице, но точно не подкупающее очарование. Ни намека на злость, раздражение, приступа ора, ведь, наверное, прождал меня около часа или больше, в надежде, что я приду. Глядел с чертягами, что кружились вокруг горящего костра.

— Добрый вечер.

— Добрый, — буркнула и позвала Варю.

Осталась сидеть на месте, сложив руки на груди и притворяясь, будто ничего не произошло. А должно было? С моей стороны не пендатично вести себя, как ребенок,

— Ты не пришла вчера, ― вымолвил так, чтобы это могла слышать одна я. ― Неужели, легко сдалась?

— Наш договор был обусловлен лишь тем, что мы налаживаем отношения, но ни в коем случае не сближаемся, ― спокойно ответила, прикусывая язык.

Девочка подбегает к отцу. С отсутствием передних зубов улыбается, льнет к своему отцу, окутывающий ее безопасностью и уютом. Он что-то шепчет ей на ушко и та проходит мимо него, предвкушающее прикусив нижнюю губу.

Семен Олегович сухо осматривает помещение, заострив взгляд на мальчиков, гоняющих по автодрому маленькие машины, и заговорил:

— Вот как. ― Большим