Ангел Специального Назначения - Глеб Исаев

«…Трудно собирать выбитые зубы сломанными руками», - всплыла детская шутка.

«Кто сказал жестоко? А напомните, что хотели сотворить эти подонки с девочкой? Удар, набитым кулаком, сломал бы ей нос, без вариантов, а при неудачном раскладе и челюсть. Унижение, которое ей суждено было испытать, тоже мало сочетается с принципами гуманизма. А в довершение, при попытке заявить на обидчиков, именно ее, как лицо без регистрации, „приняла бы“ Левобережная дежурка. Как умеют обходиться слуги закона с задержанными, рассказывать, надеюсь, излишне? Пусть скажет спасибо, что легко отделался. Может, умнее станет, или хотя бы опытней?»

- Что за сволочи? - Оля в ярости пнула банку из-под пива, лежащую у входа в элитный шалман. - Невозможно спокойно отдохнуть.

А уже на следующий день Ольга нырнула в мир шоу-бизнеса. Она даже внешне переменилась. Общение со стилистами не прошло даром. Стала раскованней, свободней. К тому же, наличие состояния позволило ей сохранить независимость, и обжилась она в музыкальном мире без особых проблем. Постепенно начали лепить сценический образ.

Запись шла не ходко, чего-то не хватало. Сопровождение уже было готово, но вот вписать ее вокал с гитарным соло-аккомпанементом не выходило. Звукорежиссеры настаивали на том, чтобы писать один голос. Но Ольга уперлась. Интуиция подсказала, без гитары эти песенки останутся просто секундным успехом, и она мучилась, отыскивая нужное звучание. Леха почти не вникал во все эти события. Его сознание наблюдало за происходящим и только.

Она жила своей жизнью, появились, наконец, подружки. Беседы за жизнь, сплетни. В таких случаях он просто отключался, уходя в воспоминания, пожалуй, единственное, что у него осталось. Память переносила в то время, когда он был еще жив. Иногда это были невеселые воспоминания, но их горечь сгладилась, осталась только возможность переживать случившееся снова и снова.

Пролетел месяц. Диск был почти готов. Началась работа над клипом. Песни запустили на радио. Вышли первые комментарии. Пока - оплаченные. Хотя неожиданно выяснилось, что ее песни понравились в первую очередь не молодежной тусовке, а людям старшего возраста, тридцать пять, сорок - вот тот диапазон, на который их воздействие оказалось самым внушительным.

Случайно забежавший в один из таких дней в студию популярный композитор и певец, со смешным концертным именем Тимофей, неожиданно тормознулся. Послушал ее, а потом предложил попробовать записать одну из своих песен об Афганской войне. Выступление планировалось приурочить к праздничному концерту на первом канале. А спеть новую песню дуэтом. Стоит ли говорить, что Оля с готовностью согласилась. Не возражал и Алексей, которому песни Тимофея, в принципе, нравились. Парень не пытался изображать из себя бывалого солдата, но и не допускал особых ляпов. Писал честно и от сердца.

Чтобы не ехать в Москву, решили писать в студии фирмы. Их голоса и манера игры неожиданно удачно дополнили друг друга.

Они пели, а Леха вдруг вспомнил один из моментов своей службы.

Генерал был красив и важен. В новой, еще не пришедшей в войска меховой камуфляжной куртке, он стоял чуть поодаль от готового к взлету борта, внимательно следя за погрузкой каких-то плотно запакованных ящиков.

Алексей, едва успевший стереть с лица маскировочную раскраску, и еще не вполне отошедший от дикого напряжения, не дожидаясь, когда винты вертолета застынут окончательно, выпрыгнул на бетонку, помог выбраться на полосу невезучему Вовке, которого вновь, уже в который раз, зацепило. Товарищ держался, но выглядел хреново. Пуля задела какой-то нерв, и нужно было срочно доставить раненого в Ростовский госпиталь. Как на грех ни одного борта в ближайшие сутки Баграм не выпускал. То ли просчитались снабженцы, не завезшие вовремя топливо, а может, просто кому-то нужно было сэкономить горючку. Однако полосу просто закрыли, сославшись на погоду. А вот этот, возле которого суетились бойцы комендантского взвода, отчего-то выпустили.

- Комиссия из Москвы. Понимаешь? - закатил глаза к небу майор из службы полетов на резонное удивление Алексея таким вопиющим фактом. - Им погода не указ.

- Ну, так пусть и моего заберут, - вновь не понял старший лейтенант. - Парень на боевом выходе пострадал. Руку потерять может. Какие вопросы? Они ведь, всяко, в Ростове садиться будут. Антошка, всяко, до Москвы не полетит.

- Приказано никого не брать, - майор сморщился, как от зубной боли, отвел взгляд. - Леша, не бузи. Я уже спрашивал. Даже слушать не стали. Меня ни за что вздрючил, - майор оглянулся и добавил, понизив голос: - У них и так полтонны уже перевеса.

- Ну, тогда понятно, - Алексей махнул рукой и шагнул за порог скворечника ГРП. - Я думал, что ты полетами руководишь, а ты тут просто… для интерьера. Ну, извини. Дай хоть вертушку, я его в Кабул попробую перебросить. Может, оттуда выйдет отправить?..

Обрадованный тем, что командир группы спецназа, имевший славу полного отморозка, наконец отстанет, майор торопливо закивал головой: - Бери, Леша, какой разговор? Сейчас только у ОБУшника уточню, кто на выход готов, и лети себе…

Замысел Лехи был прост, как армейский бушлат. Загрузить раненого в вертолет, подойти по рулежке как можно поближе к заветному борту, ну а там уже как повезет.

Он поправил козырек выцветшей афганки, расправил плечи и зашагал к московскому гостю. nbsp; Продюсер приподнял бровь, не зная, что и ответить, поскольку, в самом деле, собирался затронуть эту тему.

- Товарищ генерал-майор, разрешите обратиться? - Алексей, в планы которого не входило ссориться хотя и с чужим, но генералом, бросил ладонь к виску. - Старший лейтенант Бессонов.

- Чего ты орешь? - как видно, проводы председателя комиссии были весьма бурными. Генерал поморщился, но все же милостиво разрешил продолжать.

Леха оглянулся на сиротливо стоящего возле вертолета Вовку, баюкающего раненую руку, сглотнул комок: - Вы в Ростов летите. Возьмите раненого. Лейтенанту срочно нужно в госпиталь.

- Самолет полностью загружен. Извини, старлей, не могу. Секретный груз, - лицемерно вздохнул генерал, но тут же сменил тон и грозно глянул на стоящего перед ним офицера: - А что у вас за вид? Почему одеты не по уставу? Кто тебя сюда за оцепление вообще пустил?

- Товарищ генерал, я вас прошу! - вынужденно смирил поднявшуюся волну злости Алексей. - Мы только с задания. Поймите…

- Я уже сказал. Нет, - генерал упер взгляд мутных от вчерашнего перепоя глаз в бестолкового наглеца: - Кругом. Шагом марш.

Леха сжал кулаки, понимая, что не в силах переломить ситуацию в свою пользу. И тут один из ящиков, которые взмокшие солдаты перегружали из тентованного «ЗИЛка», выскользнул из рук и рухнул на бетон взлетного поля. Доски разошлись, и из пролома выпал темный от времени клинок. Кривая афганская сабля в узорчатых ножнах.

- Секретный, значит? - в голосе Алексея скользнуло неприкрытое презрение.

- Пошел на… - рявкнул взбешенный генерал и рванулся к грузчикам, торопливо запихивающим артефакт обратно в ящик.

- Так не возьмешь? - чувствуя, что голову захлестнула багровая пелена ярости, шагнул Алексей вбок, заграждая генералу дорогу.

- …. твою… да я тебя…. - зашелся в бессмысленном наборе матерных слов тот. - Сгною суку… И самострельщика твоего…

Закончить паркетный вояка уже не сумел. Забыв от ненависти о всех своих навыках и умениях, Леха попросту, с плеча, врезал кулаком в плюющую слюной свиную морду хапуги в шитых погонах. Генерал хрюкнул, подавился криком и медленно, словно в старом кино, рухнул на пыльный бетон. Покатилась в сторону громадная, с вышитыми дубами фуражка.

Результатом неудачной просьбы стали десять суток «губы». Зарубили и представление на Звездочку, которое отправили в Москву на всех, вернувшихся живыми, членов его группы. Про очередное звание Лехе тоже посоветовали забыть очень надолго.

А Вовку отправили из Кабула. Рана зажила, он благополучно получил своего Героя, и вернулся уже Лехиным командиром…

Матерый, писавший добрую половину всех монстров Советской, а после и Российской эстрады, оператор встретил их на пороге студийной камеры, подозрительно шмыгая носом.

- Паразиты, - грубовато пошутил он. - Я за всю жизнь только когда Аннушку записывал, прослезился.

- Спойте еще, - вдруг попросил он.

Ольга нерешительно пожала плечами.

- А давай, - не стал ломаться певец и посмотрел на Олю: - Ты мои тексты помнишь?

Они вернулись в студию, и с первым звуком аккордов пошло негласное соревнование. То начинал он, подхватывала Ольга, то наоборот.

Попадание было стопроцентным. Час пролетел мигом. Только когда ожидающие своей очереди заволновались, они прервались. Оператор вынул диск и протянул его Тимофею.

Тот помялся и вдруг отдал диск Ольге: - Возьми, я уже в шоколаде, а тебе, наверняка, пригодится.