Белый шайен - Сергей Юров

Вместе с Джорджем лидер Кривых Копий присел на шкуры, расстеленные возле моей лежанки.

— Вокуини, — отчетливо произнес он, ударив себя в грудь и протянув мне правую руку.

— Джозеф, — сказал я, обменявшись с ним рукопожатием.

Римский Нос покачал головой и, указав на меня пальцем, четко проговорил:

— Ниго Хайез!

— О чем это он? — спросил я у Джорджа.

— Римский Нос будет называть тебя Отважным Медведем, — пояснил тот. — Когда ты бросился на лейтенанта с револьвером в руке, ты, по его мнению, походил на грозного медведя, который не ведал страха.

— Не понял?! — изумился я. — Что, Римский Нос был в тот момент где-то рядом?

— Тебе сейчас все станет ясно, Джо. Когда наши разведчики сообщили о приближении Длинных Ножей, мы снялись с лагеря и ушли далеко на север. Кавалеристы, увидев пустую стоянку, не отважились двинуться за нами. Когда разведчики доложили Римскому Носу о том, что они пошли на восток, тот собрал отряд воинов, чтобы отправиться по их следу и попытаться угнать их ценных породистых лошадей на одном из привалов. Получилось так, что мы не смогли предупредить военный отряд лакота о засаде. Мы держались сзади, и только когда началась стрельба, поняли, что кавалеристы напали на каких-то индейцев. — Бент положил на мое плечо ладонь и горько ухмыльнулся. — Откуда нам было знать, что среди них находились вы? Увидев, как десяток Длинных Ножей помчался за тобой и Голубой Птицей, Римский Нос решил прикончить их. Чтобы остальные кавалеристы или разведчики кроу не заметили нас, мы бросились не вслед за вами, а сделали сначала крюк в сторону. И, как оказалось, на этом было потеряно слишком много времени, чтобы вызволить из беды Голубую Птицу. Мы успели лишь увидеть, как ты размозжил голову лейтенанту и как чернобородый боров сразу после твоего падения расстрелял бедную девочку из твоего карабина…

— Сержант Мортон, — сказал я, вспомнив кавалериста с ехидными свиными глазками.

— Бессердечный дьявол, а не сержант Мортон! — со злобой бросил Бент. — И ведь ему одному повезло, скотине! Он сумел ускакать от нас на быстрой лошади.

— На Маркизе? — хрипло спросил я, ожидая самого худшего.

— Не беспокойся, Джо, твой Маркиз жует травку вместе с нашим табуном. Ему попалась другая хорошая лошадь.

— А седло?

— И седло, и сбруя, и оружие лежат вон в том углу.

Бент кивнул головой на заднюю стенку типи.

— Ну, так вот, мы упустили сержанта, но остальным повезло меньше. Разделавшись с ними, Римский Нос, к своему горю, обнаружил, что расстрелянная девочка — его сестра, а я, к радости, нашел тебя живого, хотя и без сознания. По пути в лагерь нас нагнали Чарли и Лаура.

Когда Бент закончил, Римский Нос что-то сказал ему на языке шайенов.

— Слушай, Джо, — обратился ко мне Джордж. — Римский Нос хочет знать, за что ты прикончил лейтенанта? Он думает, что ты шел на явную смерть, и это как-то связано с его младшей сестрой.

— Скажи Вокуини, что он проницательный человек. Да, я проломил череп негодяю из-за его сестры. Мне предложили убить ее и подсунули разряженный револьвер. Я просто использовал его вместо кастета.

Я не стал говорить им всей правды. Какая участь ждала бы всех белых пленниц, скажи я Римскому Носу об изнасиловании Голубой Птицы. Мне пришлось скрыть этот факт, и я никогда не пожалел о принятом решении.

Римский Нос снова крепко пожал мне руку и проговорил на шайенском:

— Наоноатамо, вехо-хетан!

— Вокуини уважает тебя, белый человек, — перевел Джордж.

— Хо-ва! — указал на меня шайен и, покрутив головой, добавил: — Нисси-нио!

— Вокуини назвал тебя другом, Джо, близким другом, — с радостью сказал Бент.

Затем шайен задал мне вопрос через Бента:

— Надолго ли ты к шайенам?

— Скажи ему, Джордж, что я всегда хотел пожить среди индейцев.

Бент перевел, и Римский Нос сказал так:

— Пусть пребывание Ниго Хайеза в кочевьях шайенов будет приятным и продолжительным.

Глава 7

Трех месяцев, проведенных с шайенами, мне вполне хватило, чтобы по уши влюбиться в индейскую жизнь. Мои ожидания сбылись, я был как никогда счастлив и доволен своей судьбой. Оправившись от болезни, я жил как индеец, охотился как индеец, отдыхал так же, как он, и это не переставало мне нравиться. За прошедшие три месяца я успел снискать славу опытного укротителя мустангов и меткого стрелка на большой летней бизоньей охоте. Я стал свидетелем Танца Солнца — второго по значимости шайенского церемониала после Обновления Священных Стрел. Мне удалось даже поучаствовать в набеге за лошадьми индейцев кроу и обзавестись, как следствие, своим первым табуном из шести голов.

Теперь немного о том, что представляли собой южные шайены, ушедшие после Сэнд-Крик на север. Под напором белых цельный костяк племени стал крошиться еще в середине века, а к 65 — ому году от могучего лагерного круга, состоявшего из десяти кланов, остались лишь воспоминания. С Римским Носом пошли люди разных кланов. Тут были Сожженные Аорты — Хевикснипакис, Волосяные Веревки — Хевайтанио, Струпья — Ойвиамана, Люди Хребта — Хисиометанио, Солдаты Псы — Хотамитанио, Сутайи и другие, но сейчас они жили как Солдаты Псы — военными обществами. Воины скорее называли себя Красными Щитами, Волками или Кривыми Копьями, чем Волосяными Веревками, Сожженными Аортами и т. п. И, тем не менее, шайены были верны себе как никакой другой народ прерий. Их обычаи ничуть не изменились. Воины, как всегда, отличались храбростью, а женщины — редким целомудрием.

Я с первых дней жил рядом с Римским Носом и поэтому мог считаться одним из Химо-вий-юк-ис — Кривых Копий.

Как мне описать те восхитительные дни по выздоровлении, слившиеся в один, казалось, бесконечный праздник? Они были сказочно превосходны! Я любил, и был любим!

Это время высокой любви сделало жизнь настоящим чудом. Я каждую минуту хотел быть рядом с Лаурой, видеть ее прекрасные карие глаза, слышать ее нежный бархатистый голос и мягкий смех. И она, я это знал, тянулась ко мне всем своим существом. Ведь мы любили друг друга и решили, что в пору индейских свадеб, в сентябре, станем мужем и женой. По правде сказать, я мог считать себя счастливчиком. Молодому шайену требовалось что-то около пяти лет постоянного ухаживания за избранницей. Как уже говорилось, шайенские женщины были самыми недоступными и чистыми в прериях. Соблазнить шайенку до свадьбы являлось делом почти невыполнимым, а если это происходило, то клеймо позора оставалось на ней навеки. Ни один юноша не делал такой предложения.

Ожидая заветного срока, мы наслаждались нашим счастьем, думая, что ему не будет конца. И вдруг грянул гром.